Армянин пробудился. Победа была предрешена.

«Мы верили в нашу победу. Мы сражались с верой. Мы победили прежде всего благодаря нашей вере». Это слова Александра Таманяна – внука гениального зодчего Александра Таманяна. Немногие знают, что кандидат физико-математических наук, автор и соавтор 75-и научных работ, заведующий подземной низкофоновой лабораторией ереванского Института физики, основатель в конце 1990-х группы лазерных микроразработок того же института Александр Таманян-младший или, как его звали близкие, Шурик, был несгибаемым воином героической Арцахской борьбы, что он участвовал в разработке, производстве и испытании самодельных видов оружия, помогал своему однокурснику, преданному борцу за освобождение Арцаха Леониду Азгалдяну создавать «Освободительную армию» и был одним из самых активных членов этой армии. В 1992 году он сформировал и возглавил секретный взвод «Х», который позже вошел в состав полка «Смертники». Участвовал в боях за Мохратах, Арцвашен, Члдран, Аскеран, Кушчилар, Гюлибейли, Мардакерт, в освобождении Кашатаха и Карвачара. Награжден медалью «За отвагу», памятной медалью «Орел-смертник». Своими исключительными человеческими качествами, обликом истинного интеллигента, готовностью без раздумий пожертвовать жизнью во имя освобождения родной земли он на собственном примере доказал: победа выковывается преданностью, самоотверженностью, безраздельной отдачей, а также внутренним светом и чистотой, умением любить ближнего и дальнего, делиться благодатью Божьей и удовлетворяться этим.

Подобно своему деду

Он был одним из тех немногих людей, которые имеют право называться интеллигентами. Такими словами охарактеризовал Александра Таманяна его сын Гайк Таманян. И действительно, он был интеллигентом в самом широком и возвышенном значении этого слова. Он родился и вырос в семье, где слова «родина» и «преданность» не были пустым звуком. Он хорошо помнил своего деда, архитектора Александра Таманяна. И никогда не забывал, что создатель многих великолепных архитектурных сооружений Москвы и Петербурга Таманян, друживший с не менее знаменитыми архитекторами Щусевым, Фоминым, Щуко, в 20-х годах прошлого века оставил все и поехал в Армению – восстанавливать родину.

Поэтому вовсе не удивительно, что Александр Таманян-младший в 1988 году, с самого начала Движения оказался в первых рядах. Начался период его бурной общественной деятельности – он был одним из самых деятельных членов предвыборного штаба Галины Старовойтовой, выдвинутой в депутаты Верховного Совета СССР от Армении. В 1990-м работники Аванского солерудника выдвинули его кандидатом в депутаты Верховного Совета Армении. «Но, к моей радости, я не прошел»,- признавался потом Таманян-младший. Предвыборной агитацией он практически не занимался, поскольку по большей части находился в Нагорном Карабахе: «Там мое присутствие было более необходимым».

О своем намерении пойти воевать он не сказал никому в семье. «И лишь случайно мы узнали, что он время от времени отправляется в Карабах»,- вспоминает его сын Гайк. Мать, что и говорить, волновалась за сына, а отец, архитектор Геворг Таманян, сожалел, что не может пойти с сыном на войну, поскольку ему было уже 94 года и он был прикован к постели. Если же сын вдруг больше обычного задерживался в Ереване, отец укорял его и его друзей: если вы здесь, то кто же воюет за вас?

«Труба»

tamanyanfidaini22021088-й год. Ураган. Взрыв. Требование. Наступил миг – сегодня или никогда! Дух национального пробуждения многих вытащил из уютных квартир, оторвал от будничного ритма и привел на площадь, на трибуну.

Многие помнят пламенные выступления Леонида Азгалдяна, бессменного командира «Освободительной армии». Но наступил момент, когда он махнул рукой и сказал: «Это выльется в вооруженную борьбу»,- и пошел «ковать» оружие.

И хотя военные действия тогда еще не начались, нехватка оружия и боеприпасов вызывала серьезную тревогу, особенно если учесть, что против только-только формирующихся армянских добровольческих отрядов стояла не только азербайджанская, но и вооруженная до зубов Советская армия. А значит, создание и производство пусть даже самодельного оружия имело не только военное и техническое, но и большое психологическое значение.

Война еще не началась, а они – Леонид Азгалдян, Александр Таманян, Карен Григорян и еще несколько подвижников уединились в санатории на Арагаце и начали разрабатывать и испытывать первые образцы своего оружия. Одними из первых стали неуправляемые ракеты 82-миллиметрового калибра. Вместе с другими учеными Таманян принял участие в разработке и других видов оружия. Сотрудник Института радиофизики Грант Азизбекян создал миномет, который назвали «труба». Его изготавливали из примерно двухметрового отрезка не очень толстой трубы, на одном из концов которой устанавливалась заглушка. Впоследствии «труба» или, как ее еще называли, «швабра», была усовершенствована: к ней приделали приклад и прицельное приспособление, превратив в ручной гранатомет.

1989-й год. Задумали производить «трубы» и в Карабахе. Только вот как? Решили, что изготовление тех частей, которые можно производить в Карабахе, перенесут туда, а что невозможно будет делать там, станут производить в Ереване и доставлять в Карабах. Ответственное и сверхопасное дело доставки деталей оружия взял на себя Александр Таманян. Как ни пытались друзья переубедить его, он остался непоколебим.

В те времена в Карабахе царил режим, установленный главой Оргкомитета по вопросам Нагорного Карабаха Виктором Поляничко. Каждая поездка туда была сопряжена с огромным риском. Чтобы приезд Таманяна в Карабах не показался подозрительным, решили оформить ему командировку. Спрятав запальные приспособления «трубы» в потайной карман, Таманян добрался до Степанакерта, где немедленно был задержан азербайджанскими омоновцами: «Раз в кроссовках, значит, боевик!» Таманяна обыскали, ничего не нашли, но двое суток держали в подвале КГБ и подвергали пыткам. К счастью, известие об аресте Таманяна дошло до Георгия Петросяна – ныне министра иностранных дел НКР. Он немедленно обратился к представителю Карабаха в Верховном Совете СССР, а тот задействовал свои московские связи. И только после этого Таманяна выпустили.

Эта история, однако, не сломила решимости Таманяна. Уже потом он с удивлением скажет: «Не знаю, что произошло со мной, но с того дня я стал более дерзким, более решительным».

Кстати, покушение на Поляничко было совершено именно с помощью «трубы». Покушавшегося арестовали, два месяца мучили в азербайджанской тюрьме, а потом обменяли на попавшего к нам в плен сынка какого-то высокопоставленного азербайджанского чиновника.

Свой отряд

После смерти Леонида Азгалдяна Александр Таманян решил принять более активное участие в войне и создал свой отряд. В Институте физики вывесили объявление: требуются люди, желающие овладеть противотанковым оружием. Вскоре отряд был сформирован и стал называться «Истребительный отряд «X» инструкторов противотанкового оружия». Он целиком состоял из представителей интеллигенции. Командиром был Александр Таманян. В отряде состояли кандидат физико-математических наук, доцент кафедры физики ЕГУ Валерий Пахалов, кандидат физико-математических наук, доцент Института физики Арам Коцинян (сейчас он известный ученый, работает в Италии), кибернетик, знаток народной песни и музыки Гагик Гиносян и многие другие. А врачом отряда был Гагик Кочинян – младший сын бывшего первого секретаря ЦК КП Армении Антона Кочиняна.

Этот «интеллигентский» отряд сыграл огромную роль как своим моральным примером, так и делами.

В том же 1992 году прозвучал призыв Вазгена Саркисяна сформировать особый отряд «Смертники». Одним из первых в состав батальона «смертников» вошел отряд Александра Таманяна.

Вспоминает Александр Таманян: «Мы получили задание остаться в Столичном полку и научить добровольцев батальона стрелять из «Фагота» (переносной противотанковый ракетный комплекс советского производства.- Ред.). В нашем распоряжении было все – полигон, тренажеры, пульты, телевизор. Даже самые неподготовленные добровольцы очень быстро научились уничтожать вражеские танки из самых трудных положений». Впоследствии взвод «X» получил важное задание – испытать новое секретное оружие. Именно с этой целью подразделение было переименовано в «Секретный взвод «X». Кстати, новое оружие было довольно громоздким и перевозилось в кузове грузовика, а при применении на поле боя его оператор превращался в настоящую мишень для врага. Таманян лично испытывал это оружие, рискуя жизнью,- лишь бы не подставлять друзей под пули вражеских снайперов.

В батальоне «Смертники»

31 августа 1992 года батальон смертников, дав на Ераблуре торжественную клятву, отправился в Карабах, а точнее – в Мардакерт, половину которого уже захватили азербайджанцы. По решению командира батальона Овсепа Овсепяна несколько взводов, в том числе и взвод «X», были переброшены в район села Члдран. Местные жители были подавлены и находились в отчаянии. И хотя их предупредили, что помощь послана, они колебались, не зная, оставить село и уйти или же подождать. Противник несколько дней подряд обстреливал Члдран. Бывало, что за день на село обрушивалось до 400 ракет «Град». То был подлинный ад. Если падет Члдран, на очереди оказывалось село Ванк, а затем и сам Гандзасар, куда никогда не ступала нога турка.

В Члдране взвод «X» уничтожил два танка противника, в результате чего наступление врага захлебнулось. Азербайджанцы поняли, что перед ними опытные бойцы, серьезная сила, владеющая противотанковым оружием. После успеха взвода «X» последовал контрудар армян – были освобождены Члдран, Вагуас, наши продвинулись до Дрмбона. «Есть отряды, которые, может быть, сделали больше, но заслуга «смертников» состоит в том, что организованная ими линия обороны сыграла роль Сталинграда и внесла перелом в ход всей войны»,- считает уничтоживший два неприятельских танка Гагик Гиносян.

Впрочем, это мнение не одного лишь бойца взвода «X». Высоко оценив роль взвода «X» и лично его командира в удержании села Члдран, Вазген Саркисян подписал приказ о представлении взвода к государственной награде. Отметим с сожалением, что приказ этот так и повис в воздухе…

Первый

Самым важным на поле боя для солдата является, наверное, его командир, его человеческие и профессиональные качества. Каков командир, таким вольно или невольно становится и боец. Своим благородным патриотизмом Александр Таманян завоевал безоговорочный авторитет и стал образцом для многих.

Вспоминает Гагик Гиносян: «После полуночи в наших окопах появились два парня и сказали, что наши позиции выданы, что азербайджанская артиллерия знает все наши точки и утром просто перепашет нас, поэтому надо как можно скорее отступить хотя бы на ближайшую гору. В окопах началась паника. «Смертники» собрались возле блиндажа командира этого участка фронта Юры Ованнисяна («Юры из 26-го»). Протестующие голоса становились все громче. Люди негодовали: мы записались в смертники, но не в жертвы на заклание, что это творят с нами? Командир пытался успокоить собравшихся. Дело дошло до того, что он даже вытащил оружие и сказал, что расстреляет каждого, кто дезертирует. Решающее значение в этот роковой момент сыграл Таманян. Своим моральным обликом он сумел завоевать доверие и уважение каждого. Он встал рядом с Юрой и сказал: я со своим отрядом поднимаюсь на позиции, кто хочет, пусть идет с нами. И когда наш отряд тронулся к позициям, остальные тоже, хоть и с бурчанием, но последовали за нами. А самое интересное – что утро нового дня оказалось беспрецедентно мирным».

Кстати, Таманян той ночью выступил раненым, причем на рану его даже не был наложен шов – бойцы отряда просто перевязали ее. Для того чтобы уйти, у него был самый что ни на есть весомый аргумент, но даже в этот миг он нашел в себе силы остаться и не дать уйти бойцам.

На войне знамя, нацию, родную страну и все ее святыни символизирует для воина его вождь, поэтому истинный вождь должен быть с войском и воином, рядом с ними и впереди их. Эти слова Гарегина Нждэ полностью применимы к Александру Таманяну. В каждое только что освобожденное село Таманян входил впереди отряда, входя в любой дом, он первым открывал дверь, всегда старался принять удар на себя и уберечь своих бойцов. Он ощущал величайшую ответственность за каждую доверенную ему жизнь. Может быть, именно поэтому взвод, которым командовал Таманян, не понес ни одной потери.

Не корысти ради

В наши времена слова «родина», «патриотизм» стали самыми расхожими, звучат к месту и не к месту, поэтому, наверное, и девальвировались в определенной степени, получив несколько иной оттенок. А ведь прав был великий поэт: родина – это твоя совесть. Ты любишь свою родину, если в мире со своей совестью, когда делаешь то, что любишь, когда отдаешься без мысли о воздаянии и не требуя компенсаций.

В дни войны и после нее появились, так сказать, «асфальтовые фидаины» – на улицах Еревана замелькали люди в камуфляже и с автоматами, даже не нюхавшие Карабаха. Были и такие, кто участвовал в войне, внес свой посильный вклад в общее дело, а после окончания освободительной войны, не получив того, чего ожидали, обиделись… Было, хоть и немного, и таких, кто прошел войну, освободил землю, а потом вернулся и продолжил жить и созидать, в мире со своей совестью и с самим собой.

Александр Таманян никогда не козырял своим участием в войне. Даже в трудные 90-е не воспользовался хоть и невеликими, но все же привилегиями азатамартика, возможностью получить крохотную материальную помощь. После войны он не стал стучаться ни в какие двери, не стал требовать квартиру, машину, должностей. Более того, когда стали предлагать, отказался: война же была, вот и участвовал в ней, а теперь продолжаю работать по своей специальности.

Он и на войне был так же честен и бескомпромиссен. После освобождения Карвачара он сказал своим бойцам: оружие и боеприпасы брать разрешаю, но если увижу, что кто-то взял лишнее, расстреляю собственноручно!

Как ученый Александр Таманян-младший был одним из немногих людей, обладающих государственным сознанием, человеком, все помыслы которого направлены на укрепление родины, защиту ее границ. Целью этого беспокойного, находящегося в вечных поисках человека было по возможности помочь Армении. И это вовсе не было его какой-то особой идеологией, а образом жизни. Способом чувствовать себя хорошо. Обычным делом.

После окончания войны Александр Таманян вернулся в Институт физики, где работал с 1967-го. Вернулся и решил: нужно внедрить в производство последние достижения науки, новые технологии, причем производить следует компактный товар, чтобы не возникало проблем с транспортировкой. Рассказывает друг Таманяна, физик Гагик Григорян: «С проживающим в США Рубеном Налбандяном они обсудили, что можно сделать. Решили заняться лазерной микрообработкой микродеталей. По результатам исследований в лазерной сфере они должны были производить микродетали для микроприборов. Получили грант, на который должны были осуществить предварительные исследования». Тем самым в 1997-98 годах в Институте физики было заложено начало лазерной микрообработки. Но, как оказалось, не все было так просто. Понадобились огромные усилия, могущественные связи и знакомства для того, чтобы воз сдвинулся с места. Рассказывает физик Генрик Варданян: «Для новосозданной лаборатории нужно было оборудование. Он решил поехать в Дубну. Попросил и меня поехать с ним. Вы даже не представляете, как нас встретили! В Дубне его очень любили, и мы без всяких трудностей получили все необходимое».

Благодаря своей энергии, Таманян собрал вокруг себя талантливых специалистов, возникла группа по лазерной микрообработке. А когда группа заработала, Таманян заболел. Но воодушевление и ощущение значимости сделанного никогда не покидало его. Даже больной, он ходил в институт, интересовался ходом работ, да и друзья часто навещали его, рассказывали, что и как.

Сегодня члены группы, да и все сотрудники института подтверждают: начало лазерным работам положил Шурик. И добавляют: в этой сфере мы достигнем значительных результатов, потому что это перспективное и очень важное для государства направление.

На дачу нет денег и времени

Таманян пытался по мере сил своих задействовать и свои зарубежные связи и знакомства. Встречаясь с зарубежными армянами, более или менее успешно работавшими в интересующей его области, всячески пытался направить их возможности на благо Армении. Так, Миша Казарян, давний друг Таманяна и изобретатель лазера на парах меди, проживает в Москве. Задумав начать в Армении лазерные работы, Таманян тут же обратился к другу, и очень скоро исследования лазеров на парах меди начались и в ереванском Институте физики.

Как ни странно, но зарождение гомеопатии в нашей стране также связано с именем Александра Таманяна. Он пригласил в Армению из Швейцарии уроженца Стамбула Арутюна Куртчуоглу. Был основан союз гомеопатов, а Арутюн до сих пор работает в Армении.

Много времени уделял Таманян и благотворительным программам. Опять же благодаря его связям, в Абовянский район были посланы компьютеры из США. Распределять их должен был Таманян. Но еще до того, как компьютеры попали к Таманяну, некие ловкачи заменили их старыми и испорченными. «Будучи сам честным и благородным человеком, он никогда не думал плохо о других, из-за чего и оказывался в таких ситуациях»,- вспоминает Гагик Григорян.

Как-то раз из Америки вновь прислали детские вещи. В последний момент американцы добавили тетради и ручки, которых в предварительном списке не было. И когда груз пришел в Армению, Таманяна обвинили в… контрабанде. Началась пустопорожняя судебная волокита, продлившаяся около года.

Можно только диву даваться, как у некоторых повернулся язык обвинить такого человека в контрабанде. Таманян все делал бескорыстно, не ожидая вознаграждения. Об этом свидетельствует хотя бы то, что его отцовская еще дача в Птгни до сих пор не достроена – на это у Таманяна не было денег.

Горение

Друзья и сотрудники Таманяна в один голос подтверждают: он жил до предела насыщенной жизнью, не зная ни секунды покоя. Он горел, воспламеняя и согревая окружающих, и быстро сгорел сам. Это случилось в 2005 году…

Рассказывает друг Таманяна, физик Левон Погосян: «В последние месяцы жизни он обдумывал глобальный проект. Говорил друзьям и знакомым, что следует провести железную дорогу в Иран. До Вардениса железная дорога имеется, он хотел, чтобы линия протянулась до Ирана. Такая идея существовала еще во времена Первой республики, но тогда это было невозможно. И Шурик, уже больной, думал об этом, встречался с ответственными лицами…»

Таманян пребывал в постоянных поисках. Для него не было важных и неважных задач. В начале 80-х Ереван на целых 10 дней оказался погружен в туман. И Таманян начал искать пути избавления от него. Есть такое физическое явление: мощный поток снизу вверх уносит туман в верхние слои атмосферы, а уже воздушные течения развевают его. И Таманян занялся исследованиями: какое устройство и какой мощности нужно, чтобы осуществить задуманное. Оказалось, слишком мощное и слишком шумное, так вреда от него будет больше, чем пользы.

Была у него и еще одна идея – покрыть берега Севана металлической сеткой, чтобы оседавшие на них капельки росы не испарялись, а сливались и пополняли озеро. Кстати, этой идеей сейчас вроде бы занимаются.

А когда с деревьев начинали осыпаться семена, Таманян собирал их и разбрасывал в пустынных местах. Трудно сказать, сколько деревьев выросло из таких семян, но факт, что мало кому приходило в голову заниматься таким «лесоводством».

Рассказывает друг Таманяна, химик Васак Джавалян: «Его повсюду встречали тепло и уважительно. И это зависело не от нас, а от него самого. Порой, встретившись с человеком и пообщавшись с ним, думаешь: а стоит ли встречаться с ним еще раз. В его случае такое исключалось. Я всегда с недоверчивостью относился к людям, которых все любят. Думал: если ты человек с собственным лицом, то не можешь быть любим всеми. Как-то раз я сказал Шурику: Шурик джан, тебя вроде бы любят все. А он: как хорошо, что сказал «вроде бы»! Он был свободомыслящим и очень хорошим человеком. Отличался от всех. Его отсутствие я ощущаю до сих пор».

Мечта

Предоставим право последнего слова самому Александру Таманяну. «Когда закончилась Арцахская национально-освободительная война и исполнилась величайшая мечта карабахцев, мне показалось, что пришло время сбыться и моей мечте. Я альпинист со стажем, но всегда мечтал подняться на вершину Арарата. В прошлом году (1996 г.- А. С.) собрали группу единомышленников из Армении и США, добрались до самого Догу-Баязида. Однако курды, окопавшись на склоне нашей священной горы, вели жестокие бои с турками, и неизвестно было, когда и чем они завершатся. И поскольку нам не хотелось становиться жертвами нелепого случая, пересмотрели свой маршрут и посетили Ардвин, Байбурт, Эрзерум, Артамет, Ардаган, Ван, Игдир, Сарыкамыш, Карс. Ясное дело, что побывали и на острове Ахтамар. Это было невероятное блаженство. Но моя мечта до сих пор остается прежней – подняться на вершину Арарата».

Арпи СААКЯН

Հայաստան ասելիս աչքերս լցվում են
Հայաստան ասելիս թևերս բացվում են
Չգիտեմ ինչու է այդպես