Безусловно, можно было бы не отвечать на выпад дамы, не пожелавшей заметить в моей статье, кроме собственных наблюдений, еще и ссылку на обладавшего исключительным авторитетом и убитого в во время правления Алиева старшего азербайджанского академика, историка З. Буниятова. Между тем, «отец современной азербайджанской историографии» писал после поездки в Иран в газете «Баку» (21 октября 1989): «...меня очень удивило, что азербайджанцы на той стороне очень равнодушно относятся к нашей борьбе, связанной с Нагорным Карабахом. О многих вопросах они вообще не имеют понятия... Еще раз почувствовал, что единство языка — это еще не значит единства народа».

О проблеме «единства» тюрок Азербайджанской республики и тюркоязычного населения Ирана и других соседних стран мы еще поговорим, а пока обратимся к проблеме национальной идентичности «азербайджанцев». В моей статье я писал, что в Азербайджанской республике представители различных тюркских племен нередко оперируют своей племенной, а не национальной принадлежностью. В силу этого факта там возникает парадоксальная ситуация, когда азербайджанцем частенько представляется недавно ассимилированный представитель коренного в республике народа, как например, удин, крыз, хиналугец и т.д. Назваться истинной национальностью для них чревато, по крайней мере, насмешками и оскорблениями, а «похвастать» принадлежностью к одному из многочисленных тюркских племен они не могут. Вот и получается, что живут в Азербайджанской республике «азербайджанцы», то есть ассимилированные тюрками удины, таты, талыши, хиналугцы и т.д. и собственно тюрки: таракемены, афшары, шахсевены, айрумы, карапапахи, каджары и пр. За пределами республики первые, как правило, возвращают себе исконную национальность, а тюрки превращаются в «азербайджанцев».

Между тем, в самой республике представители тюркских племен также стараются «спрятать» свою племенную принадлежность абстрактным (или обобщающим) словом «мусульманин». Получается некий семантический абсурд, когда в Азербайджанской республике слово «мусульманин» означает принадлежность к одному из тюркских племен. В Азербайджане исследователь должен быть готов к фразе: я – мусульманин, а мой сосед имярек – талыш. При этом совершенно не учитывается, что талыш, это такой же верующий мусульманин-шиит, как и респондент. Фактически представителями тюркских племен Азербайджанской республики слово «мусульманин», применяемое по отношению к самим себе, воспринимается в совершенном отрыве от религии, именно и исключительно в качестве обобщающего этнонима.

Можно с абсолютной уверенностью сказать, что представители различных тюркских племен избрали данный «конфессиоэтноним» в качестве защиты от бывших, а, возможно, и будущих межплеменных трений и противоречий. «Азербайджанцы» - искусственное обобщающее название конгломерата кочевых племен со сложной, а порой и противоречивой историей, со старыми, порой по сей день неизжитыми обидами. Принадлежность к тому или иному племени может стать подмогой, или, наоборот, непреодолимой помехой в налаживании отношений или, например, карьеры. Исходя из этого, можно утверждать, что понятие «азербайджанская нация» является искусственно выдуманным идеологическим клише, по сей день не справившимся со своей «задачей»: объединить в единый монолит тюркские племена республики.

На днях в азербайджанской газете «Зеркало» была опубликована обширная статья доктора исторических наук, заведующего отделом института рукописей НАНА, Фарида Алекперли. Симптоматичен уже сам подзаголовок к статье: «Кто мы, от кого произошли и куда идем?» Доктор Алекперли фактически подтверждает сказанное нами: «Никакой национальной идеи не может быть, пока мы не определились со своей национальной самоидентификацией». Алекперли справедливо отрицает историчность этнонима «азербайджанец»: «Если мы будем формировать национальную идеологию, отталкиваясь от этнонима "азербайджанец", появившегося по инициативе Сталина только в 1930-х гг, получим то, что получили. То есть зайдем в тупик или сформируем нежизнеспособную, искусственную национальную идею придуманного народа».

Оставим без комментариев тот факт, что Алекперли невольно опроверг одну из важнейших идеологических клише Азербайджанской республики. Куда интереснее констатация факта, что нынешние «азербайджанцы» превратились в «титульный» народ Азербайджанской республики лишь в конце тридцатых годов прошлого века. Не нация определила название государственного образования, а, наоборот, государственное образование породило «нацию». При этом, само название «Азербайджанская республика» явилось плагиатом с целью будущих территориальных притязаний к Ирану, на территории которого расположен исконный Азербайджан.

Итак, вначале было слово: в 1918 году две отколовшиеся от России губернии приняли искусственное название – Азербайджанская республика. Затем, примерно через двадцать лет, часть населения этого образования стала именоваться «азербайджанцами», причем, что очень важно отметить, во внутреннем, межплеменном общении, слово это так и не стало самоназванием. Следующим этапом стало «этнические притязания» к части населения Ирана. При этом, что уже выглядит как совершенно неприличный анекдот, ни «азербайджанцы» Азербайджанской республики, утверждающие об этнической идентичности с «азербайджанцами» Ирана, ни «азербайджанцы» Ирана, в массе своей не подозревающие о родственных связях с первыми, не пользуются этим словом в качестве самоназвания.

Как становится ясно, самой «азербайджанской нации» до полного формирования еще весьма и весьма далеко. Трудно назвать нацией собрание племен, не пришедших к единому мнению об общем названии. Сегодня единственным объединяющим фактором для представителей пришлых тюркских племен внутри Азербайджанской республики является их общее противостояние с аборигенными народами. Бесспорно, фактор наличия общего недруга является серьезным стимулом для объединения, однако вряд ли этого достаточно для преодоления прошлых разногласий и зарождения нации. Однако официальная пропаганда Азербайджанской республики, действуя в лучших традициях советской школы, уже пытается перепрыгнуть «из феодального строя в социализм», и предъявляет этнотерриториальные претензии к соседним государствам. Как это делается, и к чему это может привести, мы расскажем во второй части данной работы.

Окончание следует (см. ниже)

Приходится напомнить пантюркистски настроенному профессору, что перекочевавшие в Южный Кавказ многочисленные племена никогда в истории не имели общего этнонима. Кроме того, среди этих племен (афшары, шахсевены, карапапахи, падары, таракемены, айрумы, каджары и т.д.) не было ни одного, с самоназванием turk (турок). Более того, все эти многочисленные племена просто не подозревали о том, что они являются «турками». И все эти сентенции Алекперли о сотнях и тысячах лет существования этнонима «турок» рассчитаны на зомбирование масс тюркоязычных жителей Азербайджанской республики, их воспитание в пантюркистском духе. Алекперли лукавит, и лукавит осознанно, когда в подтверждение своих измышлений пишет, что «…были тюрки Азербайджана, которые начали называть себя тюрками задолго до турок Турции. Так же, то есть «тюрками», до сих пор называют нас армяне, персы и другие народы».

Дело даже не в том, что сами жители Турции стали именоваться «турками» лишь после прихода к власти Мустафы Кемаля в 1918 году. До этого общим самоназванием у них было – османы (оттоманы). Европейские и российские исследователи тогда с удивлением отмечали, что «изнеженные босфорские беи с негодованием отметали всякие предположения о том, что они имеют общие корни с тюрками Центральной Азии». Дело в том, что иранцы называли (и называют!) тюрками не представителей кочующих (или уже осевших) на территории Ирана и современной Азербайджанской республики тюркоязычных племен, а некогда вынужденно перешедших на тюркский язык собственно иранцев. А тюркоязычные кочевники продолжают именоваться иранцами по названиям племен: карапапахи, авшары, шахсевены…

Что касается армян, то еще в начале ХХ века армяне тюркоязычных жителей территории, ныне именуемой Азербайджанская республика, называли будущих «азербайджанцев» по названию соседствующих племен. В основном это были айрумы и таракемены на востоке Закавказья, карапапахи и кенгерлийцы – на западе. Общее наименование «турок» стало использоваться лишь после войны 1918-20 годов, когда подавляющая часть противостоящего армянам войска новорожденной Азербайджанской республики составляли турки Османской империи. Интересно также, что общее название по отношению к тюркоговорящим племенам армяне использовали лишь в Турции, называя их… таджиками.

Столь же неуклюжей выдумкой является и утверждение Алекперли о «других народах», якобы называвших их турками. Все обстояло с точностью до наоборот: ни один из соседних народов не называл предков Алекперли турками. Да и сегодня этноним «азербайджанцы» используется ими крайне редко, как правило, в разговорах с представителями третьего этноса. Грузины как называли, так и называют их татреби (татары), аварцы и лезгины падарами и каджарами, реже – таракаменами… С начала ХХ века в политической и социальной литературе стало использоваться и выражение «закавказские тюрки», что означало тюркоговорящие племена Закавказья, но никак не турки.

Пропагандирующему пантюркизм Алекперли все это, естественно известно, а выдумки о турках нужны ему единственно с целью показать, будто разрозненные и зачастую враждующие друг с другом кочевые тюркоязычные племена являлись единым народом. Однако, будучи в азарте пропаганды пантюркизма, Алекперли допускает ошибку, явственно указывающую на его выдумки. Так, он пишет, что персы и армяне называли их «тюрками», не замечая, или игнорируя, собирательное значение этого слова. Слово «тюрки» означает не турки, а тюркоговорящие, и если в родном языке Алекперли два этих слова являются омонимами и звучат одинаково, то в русском языке они четко различаются. И используемое в начале ХХ века выражение «закавказские тюрки», а после 1918 года – «азербайджанские тюрки», как раз указывало на живущие на территории Азербайджанской республики тюркоязычные племена, а не единый этнос.

Естественно, несколько десятилетий пребывания в одном государстве наложили свой отпечаток на этническое сознание представителей тюркоязычных кочевых племен, начинающих ощущать себя представителями единого этноса с пока еще не определившимся твердым этнонимом. Вместе с тем, в среде тюркского населения Азербайджанской республики далеко еще не изжиты последствия прошлых обид, споров и прямых столкновений. «Азербайджанцы» продолжают больше ощущать себя представителями своих племен, чем единого этноса. И вновь сошлюсь на бакинского автора.

Гасан Кулиев, доктор философских наук, профессор, завотделом Института философии и политико-правовых исследований НАН Азербайджанской республики, утверждает, что «Каждый азербайджанец, как потомок архаичного кочевого рода, носится по всему миру с вопросом «харалысан» (Откуда ты родом? – Л. М.-Ш.) и гласно или негласно зондирует любого встречного, собеседника. Он ищет своих в людском потоке…» (Баку. «Азербайджан в мире». Менталитет и демократия. Размышления на тему «харалысан». № 1 (03) 2006)

В данном предложении закодировано понятное лишь для тюркоязычного жителя Азербайджанской республики сообщение. «Харалысан» - это не уточнение места рождения, а уточнение племени, к которому принадлежит собеседник. В Азербайджанской республике практически все деревни, а зачастую и целые районы, заселены представителями одного и того же племени. Таким образом, название района, а тем более, деревни, выходцем из которой является собеседник, является красноречивым указателем его племенной принадлежности. От ответа на вопрос «харалысан» нередко зависит дальнейшее взаимопонимание собеседников. Исходя из сказанного, использованное Кулиевым выражение «потомок архаичного кочевого рода» является не более, чем неуклюжей попыткой сокрыть истину – не потомок архаичного кочевого рода, а представитель существующего рода.

Кулиев, приводя примеры использования феномена вопроса «харалысан», описывает ситуации, при которых индивидуум, преследуя прагматичные и меркантильные цели, выдает себя за представителя племени высокопоставленного собеседника. «В таких случаях приходится по косвенным нюансам беседы и поведения «вычислить» родовую принадлежность человека: если это не удается, то при первой же возможности «азербайджанец» (Кавычки мои. – Л. М.-Ш.) попытается выяснить для себя: с кем он общался»). Удивительно откровенное признание, подтверждающее отсутствие среди тюркоязычных племен Азербайджанской республики общенациональной идентификации.

Спустя два года после цитируемой работы, Кулиев опубликовал новую статью, в которой был гораздо более откровенен. «Благодаря этому архетипу (Харалысан. – Л. М.-Ш.) азербайджанцы идентифицируют себя с вполне определенным трайбом - общиной, юрдом». «Азербайджанец появляется на свет с «родовым клеймом харалысан» и проносит его как свой гисмет (Судьба. – Л. М.-Ш.) через все превратности жизни: судьба его предопределяется так или иначе этим клеймом. Он постоянно ощущает себя заложником «харалысан?»: все плохое и хорошее в жизни порою зависит от случайного контекста проявления «харалысан?». Он может вдруг взлететь на вершину власти (благополучия) или оказаться в нищете (тюрьме) только из-за ситуативных коллизий жизни по параметру «харалысан?» - оказаться в «своем» или «ином» социуме». «Вопрос «харалысан» сразу переключает беседу либо на духовно и прагматически перспективное сближение (когда собеседники оказываются к их чрезмерной великой радости, из одного и того же трайба - региона), либо дистанцирует собеседников на безопасное формальное общение (когда они оказываются трайбово чужими).

Как видим, Кулиев совершенно справедливо разделяет социумы различных тюркоязычных трайбов – племен Азербайджанской республики, тем самым признавая отсутствие единой «азербайджанской» нации, или, по крайней мере, наличие проблемы общей национальной идентификации в среде тюркоязычных племен Азербайджанской республики. Надо сказать, что эта проблема отмечена даже среди иностранных авторов, которых трудно упрекнуть в отсутствии симпатии к тюркоязычным племенам Азербайджанской республики. Так, Майкл Смит, занимающийся проблемами Кавказа, указывал, что «Советская азербайджанская “нация” не была нацией в полном смысле этого слова». Другой исследователь межнациональных отношений на Кавказе, Томас де Ваал, писал в своей книге «Черный сад»: «Самой насущной проблемой Азербайджана в двадцатом веке было создание «нации» (Москва, «Текст», 2005, стр.113).

Как это видно из трудов Алекперли, Кулиева и других ученых Азербайджанской республики, эта проблема, несмотря на ряд подвижек, ставших возможными в результате Карабахской войны, до сего дня остается нерешенной. А предъявление в этих условиях соседним государствам этнотерриториальных притязаний, как это делает Азербайджанская республика по отношению к Ирану, Грузии и России возможно классифицировать лишь как большой блеф маленького государства с пока еще несформировавшейся нацией.

Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН - Voskanapat.info