Гарегин Тер-Арутюнян Нжде (псевдоним Нжде переводится как вечный скиталец) родился 2-го февраля (см. статью Открытое письмо Майклу Арлену) 1886 г. в с. Кзнут Нахичеванского уезда в семье священнослужителя. Начальное образование получил в русской школе Нахичевани и продолжил учёбу в гимназии Тифлиса.
В 1902г. поступил на юридический факультет Петербургского университета. Несмотря на отличные результаты, показанные во время учёбы, через 2 года покидает университет и целостно посвящает себя служению идеалам национально-освободительного движения. Вступив в 1904 г. в ряды Дашнакцутюн, переходит в Салмаст и ведёт вооружённую борьбу против турецких оккупантов и политическую работу среди армянского населения.
В 1906 г. по рекомендации Ростома и при непосредственной поддержке балканских товарищей, поступает в офицерскую школу Софии и окончив, возвращается на Кавказ. В 1907 г. принимает активное участие в Иранской революции и, будучи уже в поле наблюдения секретной полиции Царской России, подвергается преследованию.
В 1909 г. возвращается на Кавказ для организации покупки и дальнейшей транспортировки оружия и боеприпасов для иранской революции, но был арестован царскими властями и находился 3 года в заключении.
Открыть В 1912 г., выйдя на свободу, переходит снова в Болгарию и вместе с воеводой Андраником организовывает Армянские добровольческие формирования для участия в Балканской войне против Турции. В составе Македоно-Одринской воинской группировки принимает участие в1-й Балканской войне, удостаивается вместе с Андраником высших офицерских чинов, наград и звания "герой Балканских народов" и Греции. В 1914 г. получив полную амнистию от царской короны, возвращается на Кавказ и участвует в создании Армянских добровольческих отрядов, полков и батальонов для дальнейшего их участия на Кавказском фронте в 1-й Мировой войне. Командовал различными воинскими частями на разных участках Кавказского фронта. Принимал очень активную деятельность по созданию армии 1-й Республики Армения (1918-1920).
26-28 мая организовал и командовал сражением у Каракилисе (Ванадзор), обеспечив разгром и бегство превосходящих сил турецкой армии. В 1918-20 участвовал в обороне границ и независимости Республики Армения.
После установления сов. власти в Армении не смог смириться с тупой политикой коммунистов, передающих территории Армении мусаватистам Азербайджана и организовал самооборону Зангезура (Сюник), объявив независимой Нагорную Армению.
Благодаря организаторскому таланту и полководческому дару Нжде, силы самообороны Сюника смогли отразить все нападения коммунистов, мусаватистов и кемалистов. Борьба велась до тех пор, пока враги, поняв тщетность своих усилий не отказались от задуманного. Сюник остался неотделимой частью Армении и лишь после этого Нжде покинул страну.

_____________________________________________________________________________

На рубеже 20-х годов прошлого столетия небезызвестные Халил-паша, Караев и Нариманов ради достижения пантюркистских целей не скрывали своего намерения уничтожить армянское население Сюника и превратить Нагорную Армению в один из районов Азербайджана.
25 декабря 1920 года в Татевском монастыре собрался первый всезангезурский съезд с участием 118 делегатов. На нем было принято решение объявить Зангезур (Сюник) автономией, отдельной от остальной Армении, где месяцем раньше (29 ноября) к власти пришли большевики. Участники съезда прекрасно сознавали, что в контексте армянских интересов советизация региона в перспективе ничего хорошего не сулит. "Триумфальное шествие" новой власти на Кавказе происходило, как известно, с востока на запад и предполагало передачу под контроль Красного Азербайджана едва ли не всех "спорных" территорий. Так было и с Карабахом.
Если до середины апреля корпус Дро и отряд Гарегина Нжде еще были в состоянии отстаивать интересы Арцаха, то с советизацией Азербайджана ситуация изменилась. 29 апреля 1920 года Х. Султанов, объявивший себя председателем Ревкома Карабаха, информировал письмом армянских руководителей области, что Карабах отныне входит в состав Советского Азербайджана. Очевидно, что, принимая решение относительно создания независимой Сюникской автономии, делегаты съезда учитывали и это обстоятельство. Реальная власть в Зангезуре была сосредоточена в руках Гарегина Нжде (Нжде занял пост премьера, министра вооружённых сил и министра иностранных дел), за голову которого руководство Советской Армении обещало награду. В газете "Коммунист" ежедневно появлялись проклятия в адрес ставшего во главе "зангезурской контрреволюции" "авантюриста Нжде" и "палача Рубена".
27 апреля 1921г. в Татеве состоялся второй всезангезурский съезд. Состав съезда был объявлен парламентом. Новое правительство возглавил Гарегин Нжде. Независимый Сюник стал называться Нагорной Арменией.
Позже Г. Нжде в статье "За что боролась Нагорная Армения?" признается, что целью сопротивления Нагорной Армении было окончательное присоединение Сюника к Армении. Окончательное!
Нжде отмечает, что необходимо было снять с повестки дня сам вопрос: частью какой республики - Армении или Азербайджана - должен стать Сюник? Руководители самообороны Нагорной Армении знали, что и мусаватисты и коммунисты-азербайджанцы считали, что Сюник должен войти в состав Азербайджана. Гарегин Нжде с горечью замечает, что армянские большевики в Нагорной Армении стали, по сути, слепым орудием в достижении преследуемой Наримановым, Караевым и Халилом цели. Так или иначе, но важнейшим итогом героического сопротивления независимого Сюника стало вынужденное соизволение Москвы присоединить Зангезур к Армении. Как отмечает Р. Пирумян, "Нагорная Армения сопротивлялась, надеясь, что власть большевиков временна и Армения вновь обретет независимость". Разумеется, вместе с Сюником. Окончательно!
До сих пор наиболее популярным именем, каким нарекают в Сюнике новорожденного, остается Гарегин.

_____________________________________________________________________________

продолжение в следующем посте

Он поселился в Болгарии и принял активное участие в политической и общественной жизни общины.
В конце 20-х и в начале 30-х г. организовывает народные и патриотические организации в ряде стран Европы и США. Созданная им в Болгарии национальная и народно- патриотическая организация Цегакрон (досл. перевод - родоплеменная религия, этновера, религия народа) сплотила вокруг себя патриоточески-настроенную армянскую молодёжь и интеллигенцию армянской диаспоры, которая вела свою работу в деле решения Армянского вопроса, связанного с освобождением исторических территорий Армении от турецкой и советской оккупации и возвращением армян на Родину.
Незадолго до вторжения нацистов на территорию СССР и уже после начала 2-й Мировой войны в различных газетных изданиях ряда стран Европы и Германии появились материалы, ставящие под сомнение будущее армянского народа. Посредством прессы, некоторые нацисты призывали уничтожать "армян как семитов" и что армяне настроены против "великих идей Рейха".
В частности, подверглись массовым репрессиям армянские общины Румынии, Венгрии и Болгарии.
Нжде не мог оставаться в стороне от новой, назревающей угрозы армянскому народу. Принятые им меры показали источник новой беды: нити вели в Берлин ...
В Берлине он встречается с Розенбергом и узнаёт, что принятое решение было сделано под воздействием ведущей двуличную политику Турции, порвавшей отношения со странами Антанты и подписавшей договор с нацистами. Главные лица этой низкой политики становятся ему известны: ярый пантюркист, брат Энвера паши - Нури паша и родственник Розенберга, находящийся в изгнании грузинский националист Александр Никуридзе. По свидетельству американской разведки взамен предоставленной помощи нацистам, турки требовали весь Северный и Южный Кавказ, Татарстан, Крым и все области до Сибири и Урала, страны Средней Азии, Китай и Арабские страны.
То, что армяне были поставлены в один ряд с евреями показало лишь зверское отношение и желание турков к обоим народам уничтожить и не останавливаясь на этом пути ни на чём. Невиданная фальсификация пантуркистов была излита на страницы прессы и печати: вопреки многовековому достоянию истории, свидетельствам антропологов и лингвистов, армян объявили семитами и подлежащим уничтожению. В протест происходящему выступили известные учёные Германии. Нжде начинает вести свою осторожную и тонкую политику, добившись блестящей победы.
Это была победа не только Нжде - полководца, но и победа Нжде - дипломата, столь искусно оценившего ситуацию и сделавшего единственный и верный шаг, и все для спасения своего народа. Разумеется делать ставку на терпящий поражение Советский Союз было бессмысленно и Нжде отводит угрозу от народа именно руками нацистов. Войдя в круги высшего командования и руководства Германии, Нжде смог показать все тайны и планы пантуркистов, смог уверить, что плохо организованная многочисленная турецкая армия будет лишь обузой для немцев и что её использование обернётся Германии неоправданными затратами.

Нжде смог создать антипантюркистский Кавказский блок, союз кавказских народов, куда вошли многие представители народов Кавказа. Здесь также был и один из основателей Азербайджанского Легиона - Расулзаде и представители грузинской эмиграции, не разделившие предательской деятельности с Ал. Никуридзе. Нжде смог достичь согласия с Расулзаде, который понял, что Азербайджан будет уничтожен и поглащён пантюркизмом, растворившись в туранизме. Розенберг был доволен этим союзом и подействовал на остальное руководство Германии, вынесшей своё окончательное решение отдать туркам только Крым. Таким образом, Нжде смог окончательным образом увести угрозу с армянского народа и вместе с блоком спасти Кавказ от варварской экспансии пантюркистской Турции. Розенберг подготовил и представил план-проект Главного комиссариата Армении, подчеркнув, что " Главный комиссариат Армении будет разделяющим поясом, препятствующим распространению пантюркизма на Восток ".
Генерал Гарегин Нжде, как и генерал Дро много сделали для спасения и вызволения из лагерей своих соотечественников - военнопленных сов. армии. Нжде постоянно посещал учебные лагеря, центры и батальоны Армянского Легиона, встречался и беседовал с солдатами и офицерами Легиона.
В 1944г., когда советская армия уже вошла в Болгарию, Нжде находился у себя в Софии и отказался бросить и покинуть страну на самолёте. Он остался верным патриотом, считая, что его долг быть со своим народом до конца и не допустить репрессий в отношении армянской общины Болгарии. Нжде прекрасно понимал, что НКВД интересуется им, ему было понятно, что обманутые турками в 20-х годах Советы, не забыли двойную игру пантуркистов и теперь коммунисты попытаются использовать весь его дар и возможности в назревающей войне с Турцией, также НКВД было прекрасным образом известно об его отказе в довоенный период вести антисоветскую деятельность. В конце октября 1944г. Нжде был арестованн СМЕРШ-ем и перевезён в Москву.
Все мысли Нжде оправдались: сов. правительство решило начать войну против Турции и для этой цели привлекались все те, кто бы мог содействовать этому мероприятию. Но резко изменившаяся политическая ситуация, раздел и борьба держав за сферы влияния в странах понёсших поражение сделала неосуществлёнными желания и мечты Нжде.
Открыть Допросы и следствие было окончено в 1948 г. и после этого, вплоть до 1952 г. он провёл в
Владимирской тюрьме. В 1952-53 г. он провёл в Армении, в Ереванской тюрьме. Летом 1953 г. его переводят в Сибирь, тюрьму Ташкента, а оттуда снова во Владимирскую тюрьму. Здесь же, будучи уже тяжелобольным, в конце 1955 г. он скончался. Брату, Левону Тер-Арутюняну, было отказано похоронить Нжде в Армении и из личных вещей были выданы только одежда и часы. Нжде был похоронен братом и на огорождённой могиле поставлена табличка: Тер-Арутюнян Гарегин Егишеевич (1886-1955). 31 августа 1983 г. прах Гарегина Нжде был перевезён на Родину языковедом Варагом Аракеляном. В 1987 г. останки великого сына армянского народа нашли своё пристанище и покой во дворе церкви Спитакавор с. Гладзор, область Вайоц Дзор (до 1987г. прах хранился в подвале дачного дома Варага Аракеляна). Однако в своем завещании (см. также статью Воззвания к капанцам - 3. К народу Капана) Нжде выразил желание быть похороненным у подножья горы Хуступ (Капан). Пожелание это было исполнено лишь в апреле 2005 года. Похоронная церемония состоялась у памятника Г. Нжде на подножии горы Хуступ (часть праха Нжде осталась в Спитакаворе: ''так как там тоже место паломничества'' - сказал депутат НС, республиканец Серж Мкртчян, который был одним из организаторов похоронной церемонии).

“Гарегин Нжде и КГБ” — так называется малоизвестная книга воспоминаний разведчика Ваче ОВСЕПЯНА. Она недавно издана и принадлежит перу ныне покойного полковника госбезопасности.

В октябре 1952 г. мне стало известно о том, что во внутренней тюрьме КГБ республики содержится знаменитый Гарегин Тер-Арутюнян (Нжде), этапированный из Центральной тюрьмы г.Владимира. Первая моя встреча с Нжде состоялась в кабинете замминистра республики полковника Мартироса Агекяна. Согласно полученному заданию, я сел в углу за отдельным столиком с карандашом и бумагой для записи беседы.

Прежде чем изложить ее содержание, позволю себе поделиться впечатлениями от Нжде. В сопровождении надзирателя в кабинет вошел по-военному подтянутый человек приятной наружности, рост выше среднего, с живыми карими глазами, седой, с лысиной. Выглядел он, несмотря на военную выправку, несколько измотанным и подавленным, однако его острая реакция, яркая речь, цепкая память, аналитическое мышление, твердость, умение держаться с достоинством все еще были при нем. Беседу замминистра Агекян повел, мягко выражаясь, неэтично. Он прибыл к нам из Москвы, историю Армении знал поверхностно, по-армянски говорил плохо, в то же время вел себя крайне высокомерно, чем возбудил настороженность и явную антипатию Нжде, превосходящего Агекяна по всем параметрам.

Предварившие беседу вопросы о самочувствии, настроении Нжде носили формально-бездушный характер, и ответы на них были соответствующие. Затем замминистра неожиданно решил пустить в ход “главный козырь” и заявил буквально следующее: “Вы, Нжде, должны быть благодарны нам за то, что, несмотря на ваши кровавые деяния по отношению к большевикам в Зангезуре, мы тем не менее сохранили вам жизнь и не расстреляли вас”. Эти слова привели Нжде в ярость. Он вскочил с места и выпалил в лицо Агекяну: “Я наплевал на ваш расстрел. Вы должны понимать, с кем имеете дело. Я — Гарегин Нжде, убежденный враг большевизма, посвятивший свою жизнь борьбе за свободу и независимость своего народа. Я отстоял Зангезур от турок и турко-большевиков. Неужели я испугаюсь вашего расстрела? Многие пугали меня им, но ничего не добились”.

Отмечу, что в тот первый раз, как и в дальнейшем, когда возникали (и нередко!) споры на идейной основе, Нжде — в силу трагичности обстоятельств, в которых он тогда находился — часто терял терпение, начинал горячиться, превращаясь в комок нервов. Говорил он метко, артистично, эмоционально. Его доводы были логически выверены и труднооспоримы. Из-за конфликта с полковником Агекяном Нжде прервал разговор с нами и потребовал возвращения в камеру. Замминистра ничего не оставалось делать, как, впопыхах вытерев платком пот со своей совершенно лысой головы, удовлетворить его требование. В свой рабочий кабинет я вернулся в подавленном и удрученном состоянии. Своим необдуманным поведением полковник Агекян, в сущности, нанес удар по важному делу.

Я осознавал, что с таким крупным мыслителем и вспыльчивой личностью, какой являлся Нжде, мне следовало бы вести себя максимально собранно и корректно, спокойно, но не беспечно, быть внимательным, но не заискивающим, придерживаться максимальной естественности и как можно больше проявлять себя как армянин. Ибо Нжде, будучи опытным политиком, легко отличит истину от фальши. Необходимо было учесть и большую разницу в возрасте. Ему тогда было 66, а мне — 31. Он был боевым многоопытным генералом, мыслителем, философом с громадным опытом жизни и политических сражений, а я — капитаном-фронтовиком, юристом, молодым оперработником с пятилетним стажем и несравненно меньшим общим и политическим кругозором. Об истории и судьбе нашего народа я знал в объеме школьного курса, судил о ней однобоко и во многом необъективно. Одним словом, мы были в абсолютно разных “весовых категориях”. Что ж поделаешь, тогда все мы в основном были такие... Но по отношению к Нжде мы, конечно, находились в несравненно более выгодном положении. С помощью слуховой аппаратуры мы круглосуточно контролировали его поведение в камере. Нжде об этом, несомненно, догадывался, но виду не подавал. Фактор этот был весьма скользким. Ведь он мог легко вычислить любой наш опрометчивый шаг, и тогда нам было бы несдобровать. В одной камере с Нжде находился другой заключенный — писатель Ованес Деведжян, который по рекомендации Нжде был также этапирован из Владимирской тюрьмы. Кем был он?

Вот какие данные у нас имелись.

Деведжян Ованес, 1886 г. рождения, уроженец г.Алеппо, болгароподданный, член партии “Дашнакцутюн”, учитель армянского языка. В декабре 1907 г. выехал в Стамбул, где поступил в пансионат Берберяна, после окончания которого поступил в юридический университет. Живя в Стамбуле с 1914 г., сочувствовал партии “Дашнакцутюн”, в которую фактически вступил в 1918 г. в Софии. В 1919 г. Деведжян был избран членом ЦК партии “Дашнакцутюн” в Болгарии. После установления советской власти в Армении Деведжян дашнакским правительством в начале 1921 г. был назначен председателем “Комитета спасения Родины” Ахтинского района. В то же время являлся одним из организаторов дашнакского февральского восстания в Армении. После его подавления Деведжян в апреле 1921 г. вместе с отступающими дашнакскими войсками и правительством оказался в Зангезуре, где был назначен министром просвещения и юстиции. В тот период спарапетом Зангезура был Гарегин Нжде.

После присоединения Зангезура к Советской Армении Деведжян вместе с дашнакским правительством эмигрировал в г.Тебриз (Иран), где вошел в состав эмиграционного дашнакского правительства как министр юстиции. В августе 1921 г. Деведжян из Ирана через Багдад выехал в Стамбул, оттуда в Пловдив. В период пребывания за границей Деведжян постоянно сотрудничал с дашнакскими газетами, издающимися в Бухаресте, Париже и Бостоне, помещая в них антисоветские статьи, а также выступал с антисоветскими речами на эмигрантских собраниях. В годы Второй мировой войны Деведжян поддерживал связь и оказывал помощь известному дашнакскому деятелю и руководителю немецкого разведоргана “Дромедар”, ведущему вооруженную борьбу против частей Советской армии, Дро Канаяну. После окончания войны Деведжян перешел на нелегальное положение. 19 апреля 1947 г. он был арестован органами контрразведки “Смерш” в Румынии и привлечен к следствию. Вскоре его этапировали в Москву, оттуда — в распоряжение МГБ Армянской ССР, где по март 1948 г. находился под следствием. Я столь подробно пишу о Деведжяне, поскольку сам Нжде возлагал на него ключевую роль в выдвинутом им предложении использовать его, Нжде, авторитет среди зарубежных армян для консолидации усилий в борьбе против Турции. Сам Деведжян был с ним полностью согласен и был готов для дела. Однако в прошлом их взаимоотношения были достаточно сложны. Эти отношения требуют документальной иллюстрации.

“Архивная выписка

30 августа 1947 г., г.Ереван

Из информационного сообщения Чрезвычайной комиссии в Тебризе на период с 15 октября по 1 ноября 1921 г. “...За несколько дней до выезда Врацяна член правительства Деведжян ухитрился войти в доверие к Нжде и узнать все его секреты. Нжде показал ему все свои документы, доказывающие необоснованность выдвинутых против него обвинений и уличающие Врацяна и других министров в преступных деяниях и злоупотреблениях. Выведав это, Деведжян рассказал все Врацяну и с ним уехал. Нжде остался обманутым: вопреки обещаниям Деведжяна, Врацян его не взял и, главное, он остался без средств. Остатки валюты задолго до этого им были переданы Врацяну. Все это настроило Нжде против Врацяна, правительства и центрального бюро”.

Чтобы поставить точку в вопросе о взаимоотношениях Нжде с Деведжяном отмечу, что, будучи допрошенным в качестве свидетеля по делу Нжде, Ованес Деведжян был не совсем объективен и повел себя и по юридическим, и по человеческим меркам нечестно. Обратимся к конкретным фактам — протоколу допроса Деведжяна в МГБ Армянской ССР от 28 августа 1947 г.

“Вопрос: Что вам известно о Нжде — Гарегине Тер-Арутюняне?

Ответ: ... в период дашнакской авантюры в 1921 г. Нжде находился опять в Зангезуре и воевал против Красной армии. Когда Красная армия изгнала из Еревана авантюристов, Нжде в течение нескольких месяцев все еще продолжал возглавлять борьбу против Красной армии в Зангезуре. Здесь он провозгласил себя спарапетом, т.е. главнокомандующим.

Тогда в Зангезуре было организовано правительство, в котором Нжде занял пост премьера, министра вооруженных сил и министра иностранных дел. В этом правительстве я был назначен министром просвещения и юстиции. Нжде в Зангезуре допустил зверское убийство коммунистов: заживо сбрасывал их с Татевской скалы в пропасть. Об этом факте мне стало известно вначале из бесед с лидером партии “Дашнакцутюн” и ответственными деятелями дашнакской авантюры 1921 г.

Этот его поступок стал даже предметом обсуждения партийного суда. Суд решил исключить его из партии. В официальной публикации было сообщено, что Нжде исключен из партии, однако о причинах ничего не было сказано. Проживая в Софии, принимал участие в партийных делах. Нжде был восстановлен в партии дашнаков X съездом партии “Дашнакцутюн”, так как был исключен партийным судом, избранным на съезде партии. После восстановления в партии дашнаков Нжде продолжал активную партийную работу, избирался членом ЦК партии дашнаков в Болгарии. В 1932 г. он ездил в США, где, разъезжая по армянским общинам, вел пропаганду в пользу дашнаков, одновременно создавая группы так называемых “Цегакронов”, членами которых являлись молодые дашнаки. Прибыв обратно в Болгарию, где он постоянно проживал, проводил работу по организационному усилению “Цегакронов”.

Вопрос: Как вы понимаете “Цегакрон”?

Ответ: Если разъяснить слово “Цегакрон”, то получается преклонение перед расой и сохранением ее чистоты, что равносильно нацизму-гитлеризму. Таким образом, Нжде со своим “Цегакроном” пропагандировал фашизм в армянской действительности. Он неоднократно выступал с пропагандистскими речами перед военнопленными армянами, призывая их к вооруженной борьбе против СССР, заявляя: “Кто погибает за Германию, тот погибает за Армению”.

Вопрос: Каковы ваши взаимоотношения с Нжде?

Ответ: Я с ним никогда не был в дружеских отношениях. Наши взаимоотношения, будучи вначале нормальными, с течением времени, с 1923 г., начали портиться. Первопричиной этого было мое выступление против его восстановления в партии на совещании представителей дашнаков в Вене. С 1935 г. я Нжде больше не видел, так как проживал в Румынии, а он после годичного турне по армянским колониям в США в 1933-34 гг. остался в Болгарии”.

Я считаю целесообразным переключить внимание читателя на показания Нжде в отношении Деведжяна.

“Выписка из протокола допроса заключенного Тер-Арутюняна Гарегина Егишевича от 30 апреля 1947 г.

Вопрос: Расскажите, что вам известно о деятельности дашнака Деведжяна Ованеса Акоповича как в Армении, так и за границей.

Ответ: Деведжян Ованес, армянин, 55 лет, без подданства — нансенист, старый дашнак, в 1919 г. из Болгарии приехал в Армению, где был назначен секретарем так называемого бюро правительства, которое возглавлялось Оганджаняном Амо. В этой должности он состоял до февральского восстания 1921 г. После подавления восстания, в апреле 1921 г., эвакуировался из Еревана в Зангезур. В июле 1921 г. Деведжян эмигрировал в Иран, где он входил в правительство Врацяна Симона в качестве министра юстиции. В 1921 г. Деведжян эмигрировал в Болгарию, а затем в Румынию. В период своего пребывания за границей постоянно занимался журналистикой, сотрудничал с дашнакскими газетами, издававшимися в Бухаресте, Париже и Бостоне. В 1941 г. стал одним из ближайших помощников Канаяна Дро. В конце 1941 г. Деведжян выехал в Бельгию, где принимал участие во втором конгрессе “Дашнакцутюн”, созванном Дро в 1942 г. Еще до этого конгресса он был командирован Дро в Италию для установления связи с правительством Муссолини. В конце 1943 г. он возвратился в Румынию, вел пропаганду о том, что все те страны, которые освобождаются немцами, получат самостоятельность. В частности, он приводил пример Украины, оккупированной немцами. Деведжян доказывал, что если Армения будет оккупирована немцами, то получит большую и широкую независимость, нежели Украина. В сентябре 1943 г. Деведжян переселился в Болгарию и поселился у своей сестры в г.Варне. Подпись Гарегин Тер-Арутюнян Нжде”.

Вышеприведенные показания каждого из них явственно показывают кто есть кто. Если Нжде ничего крамольного о Деведжяне следствию не сообщил, то Деведжян в угоду следствию не пожалел красок, чтобы облить грязью своего спарапета, в составе правительства которого он в Зангезуре занимал ключевой пост министра юстиции. А вот поведение Нжде в тех же обстоятельствах совершенно иное. В письме Симону Врацяну Нжде с присущей ему прямотой коснулся и своих взаимоотношений с Деведжяном: “...Летом 1948 г. я был переведен на Крайний Север. Я был обессилен физически, но не духовно. Жил со всей страстностью и радостью мученика. Силился, как и сейчас, не свалиться с ног и умереть с книгой в руке. Я находился в таком состоянии, когда неожиданно, как Deus ex machina (бог из машины), появился Ов.Деведжян. Он тоже был привезен в ту же тюрьму и в ту же камеру, где находился я. Ты знаешь, что мы с ним годами чурались друг друга. Глубокое страдание прежде всего ставит человека лицом к лицу с истиной. Нам достаточно было увидеть друг у друга в глазах слезы радости, чтобы без лишних слов помириться, побрататься. С тех пор начались наши бескорыстные размышления. Перед опасностью назревающей новой мировой бойни, могущей иметь непоправимые последствия для нашего народа, мы и обдумывали, и тревожились...”

Подробно остановившись на взаимоотношениях, сложившихся между Нжде и Деведжяном, хочу продолжить рассказ о дальнейшем поведении Нжде и динамике наших с ним совместных действий после конфликта с замминистра Агекяном. Было принято решение временно не беспокоить Нжде, дать ему возможность несколько успокоиться. Через несколько дней я посетил камеру N 30, где были заключены Нжде и Деведжян, поздоровался. Нжде все еще находился в возбужденном состоянии: возмущенно, заложив руки за спину, расхаживал по камере, а Деведжян, лежа на кровати, читал.

Разговор я начал примерно так: “Уважаемый Гарегин, вы в тот день зря с такой обидой восприняли заявление замминистра. Полковник Агекян совершенно не имел намерения оскорбить ваше достоинство и огорчить вас”. В ответ Нжде обрушился на меня, обвиняя в моем лице советские органы госбезопасности в несправедливом аресте и осуждении его на 25 лет тюрьмы. А тут еще Агекян выступает в роли добродетеля: он, мол, подарил ему жизнь! “Все вы одинаково воспитаны, у вас нет национального достоинства, вы говорите не как армянин, а как единомышленник Агекяна!” Несмотря на все оскорбления, я повел себя максимально хладнокровно и продолжил беседу. “Я против вас ничего не имею. Лично мне очень неприятно, что все так произошло. Что касается ваших упреков в моих антиармянских поступках, то я позволю себе с вами не согласиться. Тем более в вашей трагической судьбе я никакого участия не принимал. В 1944 г., когда вас арестовали, я в органах госбезопасности не работал, служил в армии, был артиллеристом, командовал батареей и гордился этим.

В 1945 г. действительно имелось намерение советского правительства объявить войну Турции, тем самым осуществилась бы вековая мечта нашей нации увидеть нашу родину освобожденной. Лично моей радости не было предела. Я рвался в бой, но этого не случилось. Сталин отменил свое решение. Это по существу послужило причиной моего ухода из армии. Теперь вот уже несколько лет служу в разведке — на опасном участке тайного фронта борьбы против Турции. Доказательством тому — моя готовность принять вместе с вами участие в разработке важного оперативного мероприятия, опять же направленного против Турции”. И далее я продолжил: “Уважаемый генерал! Вы родились на берегу Аракса, а я — Севана. Мои предки такие же араратские армяне. Они переселились сюда из района иранского города Маку через Нахичевань, преодолев долгий, тяжелый путь. Они были пленниками кровожадного султана Гамида. Мое имя Ваче. Имена моих сыновей Месроп и Ваагн, а не какие-нибудь Володик или Фрунзик”. Нжде поправил меня: “Ваше настоящее имя не Ваче, а Вачаган”. “Ваше имя, Нжде, я впервые услышал из уст моей матери, в начале тридцатых годов. Какие у меня могут быть нечестные намерения по отношению к вам? Не стоит удивляться, что я и мои сверстники не состоим в рядах дашнаков, ведь я родился в 1921 г., при советской власти в Армении. Если бы дашнакам удалось удержаться у власти до нынешних времен, то, возможно, у нашего поколения была бы иная судьба, не берусь предсказать — лучшая или худшая”.

Нжде внимательно выслушал меня, думаю, поверил в мою искренность и сказал: “Прежде чем мы с вами приступим к делу, я настоятельно требую, чтобы со мной встретился нахарар. Прошу об этом доложить вашему начальству”.

Затем Нжде высказал претензии по поводу невнимания к состоянию его здоровья. По его словам, о том, что в Ереване он еще более ослаб, он говорил офицеру-связнику и просил назначить ему курс инъекций. Я, соответственно, обо всем доложил начальству, потом срочно связался с врачом внутренней тюрьмы — подполковником медслужбы Окоевым — и передал ему просьбу Нжде, которая им была выполнена.

Не считаю лишним представить вниманию читателей акт о состоянии здоровья Нжде на тот период.

“Акт медицинского освидетельствования здоровья заключенного Тер-Арутюняна Г.Е.

Заключенный Тер-Арутюнян Г.Е., 1886 г. рождения, жалуется на: общую слабость, постоянные головные боли, особенно при всяких физических движениях, забывчивость, иногда мелькание черных кругов перед глазами, на боли в нижних конечностях, главным образом левой ноги, при ходьбе теряет равновесие, шаткая походка, шум в ушах, левым ухом слышит плохо, боли в области печени и желчного пузыря, сон тревожный, просыпается по утрам с головными болями. Постоянные боли в области сердца и левой верхней конечности, чувство онемения, ползания мурашек и дрожание левой руки.

...Заключенный Тер-Арутюнян Г.Е. страдает гипертонией, общим атеросклерозом, миокардиосклерозом, хроническим воспалением печени и желчного пузыря, хроническим ревматизмом и хроническим колитом. Режим: допрос производить не более трех часов в день, с вызовом в кабинет следователя. Диета: молочно-растительная. Лечение: медикаментозное.

Начальник санотдела МГБ Арм.ССР подполковник м/сл. Мелик-Пашаев М.А. Врач-невропатолог поликлиники и санотдела МГБ Арм.ССР капитан м/сл. Чимишкян А.И. Врач В/тюрьмы МГБ Арм.ССР подполковник м/сл. Окоев Г. 25-е марта 1952 г. г.Ереван”.

Думаю, этот медицинский акт наглядно свидетельствует о величии духа этого человека.

...Ованес Деведжян был досрочно освобожден из места заключения 7 сентября 1955 г., после чего эмигрировал в Аргентину, где проживали его жена и две дочери, выехавшие в 1952 г. из Бухареста.

В процессе работы над воспоминаниями неожиданно для себя я узнал, что Ованес Деведжян в 1970 г. в Буэнос-Айресе напечатал книгу под писательским псевдонимом Армен-Севан “Воспоминания заключенного — годы страданий вместе с Гарегином Нжде”. Ознакомившись с книгой, я обнаружил, что в воспоминаниях автора определенное место уделено их совместному пребыванию во внутренней тюрьме МГБ Арм.ССР в тот период, который я описываю — т.е. 1952-53 гг. Там упоминается инцидент с замминистра Агекяном и знаменитый ответ Нжде: “Я наплевал на ваш расстрел”. И, что немаловажно лично для меня, в книге описаны также мое посещение камеры Нжде и мой с ним диалог в присутствии Деведжяна. При всем моем критическом отношении к личности последнего я признателен ему за память, несмотря на то что некоторые факты в книге несколько искажены. Но в главном суть сохранена.

Рассказанное Деведжяном подтверждает правдивость моих воспоминаний о событиях, на всю жизнь запечатлевшихся в моей памяти.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

Арестованного Деведжяна Оганеса Акоповича
От 28-го августа 1947г.

Допрос начат в 10ч. 05м.
Окончен в 16ч. 30м.

Вопрос: Расскажите историю организации политического совета дашнаков во время второй мыровой войны?

Ответ: До нападения Германии на Советский Союз в 1941 г. в Софию прибыл из Германии один армянин по фамилии Камсаракан. Он имел в Софии встречу с Гарегином Тер-Арутюняном - известным под псевдонимом Нжде.
Вопрос: Кто такой Камсаракан?
Ответ:По сведениям дошедшим до меня Камсаракан уроженец Еревана, по специальности инженер, проживал в Германии и по всей вероятности служащий немецких разведорганов. Так как он приехал в Софию, как мне стало известно для свидания с Нжде с целью вовлечь дашнаков в сотрудничество с немцами. (Камсаракан Пётр Аршакович - сотруднитк отдела "С" 6-го управления безопасности рейха, который вёл контрразведывательную работу против СССР и стран Ближнего и Дальнего Востока - Ред.)
Вопрос:К вопросу о сотрудничестве дашнаков с немцами ещё вернёмся. Ныне дайте подробное показание, что Вам известно о Нжде - Тер-Арутюняне Гарегине?
Ответ:Тер-Арутюнян Гарегин, Нжде, более 60 лет, уроженец одного из сёл Нахичеванской АССР, сын священика, старый дашнак, в 1903-1909 гг. привлекался царским правительством как дашнак, затем обучался на курсах по подготовке боевиков для направления в Турцию.
Из этих курсов Нжде поступил на учёбу в болгарское военное - училище расположенное в местечке Княжево, близ Софии. По окончании учёбы ему было присвоено звание прапорщика болгарской армии.
Во время Балканской войны 1912-1913 гг. совместно с известным хмбапетом Андраником руководил добровольческим отрядом (хумбом) против турок. Во время первой мировой войны Нжде переезжает в Россию и здесь, на Кавказе, принимает активное участие в организации армянских добровольческих отрядов против турок.
При дашнакском владычестве в Армении он дашнакским правительством использовался по военной линии, т. е. возглавлял военное дело в Зангезуре, сперва по усмирению местных азербайджанцев, скорее по очищению территории от азербайджанцев, а затем по борьбе против Красной Армии. В период дашнакской авантюры в 1921 г. Нжде находился опять в Зангезуре и воевал против Красной Армии.
Когда Красная Армия изгнала из Еревана авантюристов, Нжде продолжал ещё в Зангезуре в течение нескольких месяцев возглавлять борьбу против Красной Армии. Здесь он правозгласил себя спарапетом, т. е. главнокомандующим.

Тогда в Зангезуре было организовано правительство, в котором Нжде занял пост премьера, министра вооружённых сил и министра иностранных дел. В этом правительстве я был назначен министром просвещения и юстиции.
Нжде в Зангезуре допустил зверское убийство коммунистов, заживо сбрасывал их с Татевской скалы в пропасть. Об этом факте мне стало известно сперва из бесед с лидером партии Дашнакцутюн и ответственными деятелями дашнакской авантюры 1921г. в Тавризе, а затем об этом же говорил мне и сам Нжде, заявляя, что он действовал как государственный деятель, а не как христианин.
Факты сбрасывания большевиков с Татевской скалы в пропасть сперва были известны очень ограниченному кругу руководителей дашнаков, которые в лице Рубена Тер-Минасяна (Рубен паша), Амо Оганджаняна и Врацяна Симона, старались хранить в строгом секрете.
Это его действие стало даже предметом обсуждения партийного суда, собравшегося в Тавризе для разбора дела Нжде, обвинявшегося, как стало мне известно со слов дашнаков, в избиении министра продовольствия Акопа Тер-Акопяна, убийстве офицера дашнакской армии Асланяна, в бытовом разложении.
Партийный суд решил исключить его из партии. В официальной публикации было сообщено, что Нжде исключён из партии, однако о причинах ничего не было сказано. В Тавризе Нжде вёл полулегальную жизнь, боясь расправы им обманутой и сильно возбуждённой против него массы.
В 1925 г. Нжде был восстановлен в партии, хотя до этого времени и считался исключённым, однако проживая в Софии принимал участие в партийних делах. Нжде был восстановлен в партии дашнаков 10-ым съездом партии "Дашнакцутюн", так как был исключён партийным судом, избранным на съезде партии.
После восстановления в партии дашнаков Нжде продолжал активную партийную работу, избирался членом ЦК партии дашнаков в Болгарии.
В 1932 г. он ездил в США, где, разъезжая по американским армянским колониям, вёл пропаганду в пользу дашнаков, одновременно создавая группы так называемых "Цегакронов", членами которых являлись молодые дашнаки.
Прибыв обратно в Болгарию, где он постояно проживал, проводил работу по организационному усилению "Цегакронов".
Вопрос: Как Вы понимаете "Цегакрон"?
Ответ: Если разяснить слово "Цегакрон", то получается преклонение перед рассой и сохранение её чистоты, что равносильно нацизму-гитлеризму. Таким образом Нжде со своим "Цегакроном" пропагандировал фашизм в армянской действительности.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания о Нжде.
Ответ: В 1936 или 1937 г. Нжде вторично был исключён из партии дашнаков за раскольническую работу. Нжде, пропагандируя идею "Цегакрона", взял как центральный комитет партии дашнаков в Болгарии, членами которого были сам Нжде, его сподвижник Гайк Асатуртян и его родственник Ованесов Ованес, а также большую часть дашнаков болгарской организации.
Для расследования деятельности Нжде и Гайка Асатуряна бюро дашнаков командировало в Болгарию из Румынии Дро Канаяна, из Греции - Лазяна Габриела, оба члена бюро, которые разобравшись на месте, подвергли партвзысканию Гайка Асатуряна, так как сторонники "Цегакрона" не подчинялись этому решению, то бюро исключило из партии дашнаков 15-20 человек, в том числе и Нжде. В период второй мировой войны Нжде стал активно сотрудничать с немцами. Он являлся членом армянского национального совета, организованного немецкими руководящими органами с задачей использования армян в деле победы немецкого фашизма и организации буржуазно-национального правительства в Армении на случай оккупации Советской Армении немцами.
Нжде завербовал 40 человек армян офицеров и военных из Болгарии и направил на учёбу в предместье Берлина, где они, обучившись в течение нескольких месяцев, были направлены в Крым против советских войск.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания.
Ответ: Кроме сказанного, Нжде неоднократно выступал с пропагандисткими речами перед военнопленными армянами, призывая их к вооружённой борьбе против СССР, заявляя: "Кто погибает за Германию, тот погибает за Армению".
Вопрос: Откуда Вам это известно?
Ответ: Об этом мне говорил член как политического, так и национального совета Давидханян Давид, который поддерживал дружескую связь с Нжде. Со слов Давидханяна, Нжде, посетив, по всей вероятности, с содействия братьев Мурадян, активных деятелей нацизма, лагерь военнопленных армян, выступая призвал армян к беспощадной борьбе против советов, так, как сказано выше: "Кто погибает за Германию, тот погибает за Армению".
Вопрос: Скажите какое количество людей было зверски убито путём сбрасывания их с Татевских скал в пропасть?
Ответ: Точное количество убитых мне не известно, вообще говорилось о группе коммунистов, даже активный участник авантюры эсер Хондкарян Аршам в беседе со мной возмущался действиями Нжде и сказал что: "негодяй даже не пожалел женщин". Хондкарян об этом говорил мне в Тавризе.
Вопрос: Каковы Ваши взаимоотношения с Нжде?
Ответ:Никогда я с ним не был в дружеских отношениях. Наши взаимоотношения были сперва нормальними, с течением времени с 1923 г. начали портиться. Первопричиной этого было моё выступление против его восстановления в партии на совещании представителей дашнаков в Вене. Затем проживая до 1935 г. в Болгарии, таким образом, будучи членами одной организации дашнаков, я замечал его головотяпские действия, интриги, совратильные действия, например намерение его в 1931-32 гг. терроризировать с помощью македонских террористов некоторых антидашнаков.
Всё это вызвало мои выступления против его действий на заседаниях ЦК партии дашнаков. Наши отношения настолько ухудшились, что когда в 1932 г. мы были делегатами 12-го съезда партии дашнаков, мы между собой не разговаривали.
С 1935 г. я Нжде больше не видел, так как проживал в Румынии, а он после годичного турне по армянским колониям в США в 1933-34 гг. остался проживать в Болгарии.

Записан с моих слов верно, переведён на армянский язык
подпись - Деведжян
переводил - Товмасян
Допросил
нач. отделения 1-го отдела МГБ Арм. ССР
капитан Гукасов

28 августа 1947 г.
След. дело N11411
Арх. N8882 том 1, стр. 189-197.

Письмо Кобулова Б. З., начальника 2-го отдела Главного управления безопасности НКВД СССР, октябрь 1938г. Наркому внутренних дел Грузии Гоглидзе, наркому внутренных дел Азербайджана Раеву, наркому внутренных дел Армении Хворостяну

"По данным 5-го отдела ГУГБ НКВД, находящийся в Болгарии один из активных дашнакских руководителей Гарегин Нжде в 1938г. совершил поездку в города Варна, Руссе, Шумен, Бургас, Полвдив и др.
В этих городах Нжде устраивал публичные собрания, посвящённые 20-ой годовщине "независимости Армении", на которых выступал с антисоветскими речами.
В этом году дашнаки в Болгарии постарались придать празднованию этой годовщины большую торжественность. На собраниях, посвящённых 20-ой годовщине "независимости Армении", присутствовали военные и гражданские чины Болгарии.
В связи с тем, что дашнакские организации в Болгарии раскололись на два течения: на так называемых "социалистов", являющихся приверженцами центрального бюро дашнаков заграницей, и "расистов" с ориентацией на германский фашизм, празднование происходило в общих группах отдельно:
"социалисты" праздновали только в Софии и Бургасе, "расисты" - в Пловдиве, Варне, Русе и др. городах.
За последнее время заметно наблюдается активизация Нжде. Его расистское движение среди армян в Болгарии начинает распространяться. В связи с этим 5-ым отделом ГУГБ принимаются меры к более глубокому освещению расисткого движения среди дашнаков и, в частности, организуемых Нжде боевых групп.
Несомненно "расисты" будут стараться перенести свою фашистскую деятельность на антисоветские прослойки армянского населения в СССР. Несомненно и то, что будут иметься так же попытки Нжде использовать свои связи в СССР для организации боевых повстанческих и терроритических групп на территории Советского Союза. Поэтому необходимо:
Направить внимание агентуры по дашнакам на выявление дашнакских "расистских" контрреволюционных формирований и их боевых групп.
Установить все родственные и другие связи Нжде в СССР и взять их в активную разработку под углом вскрытия связей их с заграницей и создаваемых ими расистских формирований.
Фамилии установленных связей Нжде и их местонахождение просим сообщить нам для учёта и разработки.

Начальник 2-го отдела ГУГБ НКВД СССР
старший майор госбезопасности Кобулов
Пом. нач. ГУГБ НКВД
капитан госбезопасности Федотов"

продолжение в следующем посте

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По следственному делу N111278
По обвинению Тер-Арутюняна Гарегина Егишевича (Нжде)
в преступлениях предусмотренных
Ст. ст. 58-4, 58-11 и 58-6 ч. 1-й УК РСФСР

В министерство государственной безопасности Союза ССР поступило ряд материалов о том, что Тер-Арутюнян Гарегин Егишевич, являясь одним из руководителей партии "Дашнакцутюн" и генералом дашнакской армии, в 1921г. из Советской Армении эмигрировал заграницу.
Проживая в Болгарии, Тер-Арутюнян, как лидер дашнакской партии, проводил враждебную Советскому Союзу деятельность. В 1941г. установил связь с германской разведкой и по заданию последней на Балканах среди националистов вербовал агентуру для германской разведки.
Тер-Арутюнян входил в "Армянский национальной совет", созданный немцами в Берлине, и как член этого совета вёл среди армян, проживающих заграницей, враждебную Советскому Союзу деятельность.
На основании этих данных и ряда других документов, 2-го ноября 1944г. Тер-Арутюнян Гарегин Егишевич был арестован и привлечён к следствию.
Произведённым следствием установлено, что обвиняемый Тер-Арутюнян Г. Е. в партии дашнаков состоял с 1908 по 1937гг.
В 1918г. дашнакским правительством был послан в Зангезур для формирования националистических воинских частей. Являясь командующим вооружёнными силами, а с 1921г. и премьер-министром дашнакского правительства в Зангезуре, вёл бои против Советской Армии. По его приказанию были расстреляны ряд коммунистов и красноармейцев и брошены с Татевской скалы в ложбину сотни красноармейцев, коммунистов, революционно настроенных рабочих и крестьян.
(том II, лист дела NN 251-253, 257-259, 263-266, 355-359, 360, 364-369).
Обвиняемый Тер-Арутюнян Г. Е. являлся одним из главных организаторов дашнакской авантюры в Армении в феврале месяце 1921г. после подавления восстания дашнаков, в конце июля месяца 1921г. эмигрировал в Иран, затем в Турцию и в 1922г. выехал в Болгарию, где проживал до дня своего ареста.
Обвиняемый Тер-Арутюнян Г. Е. в эмиграции занимался журналистикой, до 1937г. руководил дашнакской организацией в Болгарии, как в печати, так и на собраниях вёл активную пропаганду, направленную против Советского Союза и коммунистической партии.
В 1933г. обвиняемый Тер-Арутюнян Г. Е. специально выезхал в Америку, где организовал дашнакскую молодёжную организацию "Цегакрон", проповедующую расизм и являющуюся по своему существу фашистской молодёжной организацией.
Обвиняемый Тер-Арутюнян Г. Е., являясь непримиримым врагом Советского Союза, в 1941г. через своего близкого знакомого, немецкого агента Бурева Семёна Ивановича, установив связь с руководителем германских разведывательных и контрразведывательных органов на Балканах Вагнером Отто по кличке "Доктор Делиус", по заданию которого выезжал в города Бухарест, Варна, Пловдив, Сливен, Шумен для подбора и рекомендации немцам лиц, с целью использования их против Советского Союза. (См. том I, листы дела NN 22-29, 31-33, 37-44, 45-48, 66, 68-88, 93, 157, 208-302, том II листы дела NN 192-195, 311, 318, 320, 327, 332, 352).
В дальнейшем обвиняемый Тер-Арутюнян Г. Е. осенью 1942г. выехал в Берлин по заданию немецкого разведчика майора Друм. Через своего помощника Асатряна Гайка (арестован
органами "Смерш") завербовал 30 человек армян, проживающих в Болгарии, послал в Берлин, где они в селе Хохенбанде обучались в школе разведчиков-диверсантов, и в дальнейшем были переброшены в Крым, с целью заброски их в Советскую Армению для шпионско-диверсионской работы и организаций восстания в случае подхода немецких войск к границам Армении. (Том 1, листы дела NN 1574, 155, 158-165; том II, листы дела NN 49-51, 59-62).
В августе месяце 1943г., Тер-Арутюнян Г. Е. приезжал в Крым, выступал перед вышеуказанными разведчиками диверсантами, с призывом выполнять задания немцев. (Том II, листы дела NN 309, 310).
Обвиняемый Тер-Арутюнян Г. Е. в 1942г. вошёл в состав "Армянского национального совета", созданного германским министерством восточных оккупированных областей и призванного содействовать немцам в борьбе с Советским Союзом и установлении в Армении буржуазно-националистического правительства под протекторатом Германии. (Том I, листы дела NN 69-71, том I, листы дела NN 245-248, 352).
Следствие по делу закончено 20-го декабря 1947г. и 30-го декабря направлено в Москву на слушание особого совещания при МГБ СССР, однако возвращено прокурором отдела по спецделам прокуратуры СССР для переквалификации статьи обвинения.
На основании изложенного обвиняется Тер-Арутюнян Гарегин Егишевич, 1886г. рождения, уроженец Нахичевани Азербайджанской ССР, член партии "Дашнакцутюн" с 1908 по 1937гг., бывший генерал дашнакской армии, эмигрант, по профессии журналист, проживает в Болгарии.
В том что:
В 1920-21гг. являясь главнокомандующим дашнакскими воинскими силами и премьер-министром контрреволюционного правительства в Зангезуре, вёл активную вооружённую борьбу против Красной Армии, преследовал и расстреливал красноармейцев и коммунистов, был одним из вдохновителей дашнакской авантюры в 1921г. Будучи непримиримым врагом Советской власти, заграницей вёл активную пропаганду, направленную против Советского Союза.
В период второй мировой войны установил связь с немецкими разведывательными органами с целью ведения воружённой борьбы против частей Советской Армии. Занимался вербовкой и подготовкой людей для выполнения заданий германских разведывательных и контрразведывательных органов, входил в состав "Армянского национального совета", созданного в Берлине в 1942г., т. е. совершил преступления по ст. 58-4, 58-11, 58-6 1-й части УК РСФСР. Виновным себя признал частично. Изобличается показаниями арестованных: Деведжяна Ованеса Акоповича, Бурева Семёна Ивановича, Плева Христо Дмитровича, Пастандяна Крикора Андраниковича, Асатряна Гайка Киракосовича, Дограмаджяна Мардына Мкртычевича, Давидяна Ншана Акоповича, Томасяна Мкртыча, Аствацатуряна Нерсеса Срапионовича, Саркисяна Гургена Семёновича.
Показаниями свидетелей: Джанунца Авака Тевосовича, Хойлунца Арсена Арутюновича, Пароняна Асатура Аветисовича, а так же документами госархива, собственноручными записями и брошюрами самого Тер-Арутюняна.
Находя предваритальное следствие законченным и предъявление обвинения доказанным, руководствуясь ст. 200 Упк Армянской ССР,
Полагал бы:
Следственное дело за N11278 по обвинению Тер-Арутюняна Гарегина Егишевича через Военного прокурора войск МВД Армянской ССР направить на слушание особого совещания при МГБ СССР.
Меру наказания по отношению к обвиняемому Тер-Арутюняну Г. Е. предложить 25 лет тюремного заключения.
Обвинительное заключение составлено:
10-го марта 1948г.

Начальник 3-го отделения 1-го отдела МГБ Армянской ССР
майор Мелкумян

ПРОТОКОЛ ЗАДЕРЖАНИЯ

1944г. октября 10-го дня
г. София.
Зам. нач. 2-го отделения 4-го отдела Управления контрразведки "Смерш" 3-го Украинского фронта гвардии майор Степанов, рассмотрев материалы в отношении Гарегина Тер-Арутюняна, "псевдоним" Нжде, 1888г. рождения, уроженеца г. Нахичевани Эриванской губернии, б/члена партии "Дашнакцутюн", быв. генерала дашнакской армии, подданного болгарского государства.
Нашёл:
Гарегин Тер-Арутюнян, "Нжде", был задержан болгарской полицией по обвинению в связи с немецкими разведывательными органами.
Учитывая, что Гарегин Тер-Арутюнян подозревается в активной борьбе против советской власти, в результате чего передан болгарской полицией в наше распоряжение.
Руководствуясь ст. 100 УК РСФСР
Постановил:
Гарегина Тер-Арутюняна, "Нжде", подвергнуть задержанию.

Замнач 2-го отделения 4-го отдела "Смерш"
3-го Укр. фронта
гвардии майор Степанов
подпись

Совершенно секретно

В ЗАКЧЕКА
г. Тифлис
копия АРМЧЕКА
г. Эривань.

По имеющимся информационным сведениям, из Парижа в Тавриз прибыл бывший начальник одного из дашнакских отрядов Нжде, откуда он через курьеров известил дашнаков Эривани, Тифлиса, Армавира и Ростова-на-Дону о том, что он приступил к организации дашнакских отрядов, которые под видом турок будут нападать на пограничные пункты и селения, в случае успеха или благоприятных условий перейдут границу и даже захватят Эривань. Своими этими действиями с одной стороны будут дискредитировать советское правительство Армении, и с другой подрывать добрососедские отношения России с Турцией и Персией, причём в Армавире он снёсся со своим братом (фамилия не установлена), из Ростова-на-Дону вызвал в Тавриз другого своего брата, проживающего здесь под фамилией Авакяна Арутюна, для содействия ему, Нжде, при организации вышеуказанных отрядов.

Просим сообщить имеющиеся у Вас сведения о зарубежной работе дашнаков за последние месяцы и в частности относительно Нжде и организации дашотрядов.

Зам ПП ОГПУ на Ю/В России
Фриновский
Зам нач. Восточного отдела
30-ое мая 1924г., N022062/с Абульян

СПРАВКА На Гарегина Асадура Нжде

Нжде до 1909г. прожил на Кавказе, в 1909 или 1910г. выехал в Стамбул с целью организации дашнаков. В Стамбуле пробыл до 7 месяцев, затем прибыл в Болгарию в качестве сотрудника и инспектора ЦК дашнаков на Балканах. В Болгарии вступает в связь с македонцами и одновременно по рекомендации Радко Дмитриева поступает на учёбу в Софийскую (предместье Княжево) военную школу. Школу оканчивает в звании поручика.
По окончании военной школы занимается организацией воинских отрядов из проживающих в Болгарии македонцев и армян, которые по директиве дашнаков и македонской организации готовятся для действий в Турции. В это же время Нжде связывается с Андраником Пашой и, используя авторитет последнего, в 1912г. создаёт армянский отряд численностью около 500 человек дашнаков и им сочуствующих для участия в Балканской войне. С этим отрядом Нжде принимает участие в Балканской войне в составе дивизии Радко Дмитриева.
В этот период между Нжде и Андраником Пашой часто возникают конфликты, дело доходит до раскола между ними. Главной причиной этого раскола было то, что использовав авторитет Андраника Паши, Нжде в дальнейшем начинает пренебрегать его авторитетом, пытается ограничить влияние Андраника Паши, злословит по его адресу, расчитывая таким образом устранить в лице Андраника Паши своего соперника. В этих действиях Нжде получает поддержку со стороны дашнакской и македонской организации.
По окончании Балканской войны Нжде оставляет свой отряд и с другими частями направляется против сербов. После перемирения, возвращается в Софию, разъезжает по Болгарии, выступает против Андраника Паши, собирает средства и разжигает национальные чувства наивных патриотов в своих личных и его организации целях.
Добровольцы разоблачают нечестную политику Нжде, в среде дашнаков возникает брожение, тогда Нжде укрепляет свои связи с македонцами и работает в пользу македонского движения, получая при этом поддержку Александрова. В 1913г. выезжает на съезд дашнаков в Париже. По окончании сьезда возвращается в Болгарию (г. Варна), спустя короткий промежуток времени выезжает в Румынию, где собирает своих единомышленников и вскоре через г. Поти выезжает в Тбилиси. Здесь (Тбилиси) принимает участие в работе военной комиссии дашнаков и в 1914г. организует отряд, с которым в составе русской армии выступает против Турции, результатом его является присвоение Нжде звания капитана. В 1918г. принимает участие в работе комиссии "Кавказских объединённых национальных сил". Во время контрреволюционного выступления дашнаков, как представитель штаба организации, Нжде провёл массу арестов и расстрелов прогрессивных людей. Явился инициатором грабежей армянского населения и уничтожения жилых построек неплательщиков налогов. В 1920г., военный отряд Нжде расстреливает около 18 тысяч человек жителей Эривани и др. городов. В том же году уходит в горы и при поддержке интервентов пытается организовать сопротивление против советской власти.
Потерпев поражение, бежит в Персию, из Персии во Францию, из Франции в Америку. В Америке не получив поддержку со стороны дашнаков, Нжде возвращается в Париж не найдя искомой помощи в Париже, в 1924г. направляется в Софию (Болгария). В Софии восстанавливает связь с македонцами и с помощью русских белогвардейцев пытается создать военно-террористическую организацию.
В 1925г., при всесторонней помощи со стороны болгарского правительства Цанкова, сново появляется на политической арене, выполняя роль провокатора и предателя прогрессивных элементов. В тот период времени женится на дочери известного армянина-ювелира Сукиаса Сукиасяна, тогда же заграничной организацией дашнаков уполномочивается быть её представителем на Балканах.
Нжде ведёт на территории Болгарии активную антисоветскую деятельность. В 1941г. в Софии связывается с гитлеровскими оккупантами и ведёт с ними переговоры о созыве в Берлине конференции дашнаков с целью создания "Армянского освободительного комитета при гитлеровской армии". Эта конференция созывается в апреле 1943г., делегатами из Болгарии были Нжде и Каро Казаросян. Конференция приняла решение приступить к вербовке добровольцев для борьбы против Советской Армии.
По возвращении в Софию, Нжде, во исполнение решения вышеизложенной конференции, при поддержке болгарских властей и гестапо, занимался активной вербовкой добровольцев, в этих же целях создал женскую организацию "Милостивый крест" .
После оккупации гитлеровцами Румынии, Нжде дважды выезжал в Бухарест, где вербовал добровольцев в вышеуказанных целях, направлял их на Кавказ.
С приближением Советской Армии Нжде переходит на нелегальное положение. Некоторое время скрывается в г. Панагюрице, в доме коровщика Бедикяна, накануне 9-го сентября 1944г. переселился в гор. Пловдив, где прожил в гостинице "Комерсиал", затем сново возвращается в Панагюрице к Бедикяну, откуда на автомашине последнего переезжает в Софию. Здесь арестовывается советскими властями. О местонахождении Нжде в настоящее время органам безопасности Болгарии и армянской колонии не известно, последняя считает Нжде политическим авантюристом.
Справка получена Первым Главным Управлением МГБ СССР из Софии.

Начальник 4-го отделения 3-го отдела ПГУ МГБ СССР
Подполковник Агаян

Гарегин Егишевич Тер-Арутюнян "Нжде" (псевдоним Нжде переводится как вечный скиталец) родился 2-го февраля 1886 г. в с. Кзнут Нахичеванского уезда в семье священнослужителя. Начальное образование получил в русской школе Нахичевани и продолжил учёбу в гимназии Тифлиса.
В 1902г. поступил на юридический факультет Петербургского университета. Несмотря на отличные результаты, показанные во время учёбы, через 2 года покидает университет и целостно посвящает себя служению идеалам национально-освободительного движения. Вступив в 1904 г. в ряды Дашнакцутюн, переходит в Салмаст и ведёт вооружённую борьбу против турецких оккупантов и политическую работу среди армянского населения.
В 1906 г. по рекомендации Ростома и при непосредственной поддержке балканских товарищей, поступает в офицерскую школу Софии и окончив, возвращается на Кавказ. В 1907 г. принимает активное участие в Иранской революции и, будучи уже в поле наблюдения секретной полиции Царской России, подвергается преследованию.
В 1909 г. возвращается на Кавказ для организации покупки и дальнейшей транспортировки оружия и боеприпасов для иранской революции, но был арестован царскими властями и находился 3 года в заключении.
В 1912 г., выйдя на свободу, переходит снова в Болгарию и вместе с воеводой Андраником организовывает Армянские добровольческие формирования для участия в Балканской войне против Турции. В составе Македоно-Одринской воинской группировки принимает участие в1-й Балканской войне, удостаивается вместе с Андраником высших офицерских чинов, наград и звания "герой Балканских народов" и Греции. В 1914 г. получив полную амнистию от царской короны, возвращается на Кавказ и участвует в создании Армянских добровольческих отрядов, полков и батальонов для дальнейшего их участия на Кавказском фронте в 1-й Мировой войне. Командовал различными воинскими частями на разных участках Кавказского фронта. Принимал очень активную деятельность по созданию армии 1-й Республики Армения (1918-1920).
26-28 мая организовал и командовал сражением у Каракилисе (Ванадзор), обеспечив разгром и бегство превосходящих сил турецкой армии. В 1918-20 участвовал в обороне границ и независимости Республики Армения.
После установления сов. власти в Армении не смог смириться с тупой политикой коммунистов, передающих территории Армении мусаватистам Азербайджана и организовал самооборону Зангезура (Сюник), объявив независимой Нагорную Армению.
Благодаря организаторскому таланту и полководческому дару Нжде, силы самообороны Сюника смогли отразить все нападения коммунистов, мусаватистов и кемалистов. Борьба велась до тех пор, пока враги, поняв тщетность своих усилий не отказались от задуманного. Сюник остался неотделимой частью Армении и лишь после этого Нжде покинул страну.
Он поселился в Болгарии и принял активное участие в политической и общественной жизни общины.
В конце 20-х и в начале 30-х г. организовывает народные и патриотические организации в ряде стран Европы и США. Созданная им в Болгарии национальная и народно- патриотическая организация Цегакрон (досл. перевод - родоплеменная религия, этновера, религия народа) сплотила вокруг себя патриоточески-настроенную армянскую молодёжь и интеллигенцию армянской диаспоры, которая вела свою работу в деле решения Армянского вопроса, связанного с освобождением исторических территорий Армении от турецкой и советской оккупации и возвращением армян на Родину.
Незадолго до вторжения нацистов на территорию СССР и уже после начала 2-й Мировой войны в различных газетных изданиях ряда стран Европы и Германии появились материалы, ставящие под сомнение будущее армянского народа. Посредством прессы, некоторые нацисты призывали уничтожать "армян как семитов" и что армяне настроены против "великих идей Рейха".
В частности, подверглись массовым репрессиям армянские общины Румынии, Венгрии и Болгарии.
Нжде не мог оставаться в стороне от новой, назревающей угрозы армянскому народу. Принятые им меры показали источник новой беды: нити вели в Берлин ...
В Берлине он встречается с Розенбергом и узнаёт, что принятое решение было сделано под воздействием ведущей двуличную политику Турции, порвавшей отношения со странами Антанты и подписавшей договор с нацистами. Главные лица этой низкой политики становятся ему известны: ярый пантюркист, брат Энвера паши - Нури паша и родственник Розенберга, находящийся в изгнании грузинский националист Александр Никуридзе. По свидетельству американской разведки взамен предоставленной помощи нацистам, турки требовали весь Северный и Южный Кавказ, Татарстан, Крым и все области до Сибири и Урала, страны Средней Азии, Китай и Арабские страны.
То, что армяне были поставлены в один ряд с евреями показало лишь зверское отношение и желание турков к обоим народам уничтожить и не останавливаясь на этом пути ни на чём. Невиданная фальсификация пантуркистов была излита на страницы прессы и печати: вопреки многовековому достоянию истории, свидетельствам антропологов и лингвистов, армян объявили семитами и подлежащим уничтожению. В протест происходящему выступили известные учёные Германии. Нжде начинает вести свою осторожную и тонкую политику, добившись блестящей победы.
Это была победа не только Нжде - полководца, но и победа Нжде - дипломата, столь искусно оценившего ситуацию и сделавшего единственный и верный шаг, и все для спасения своего народа. Разумеется делать ставку на терпящий поражение Советский Союз было бессмысленно и Нжде отводит угрозу от народа именно руками нацистов. Войдя в круги высшего командования и руководства Германии, Нжде смог показать все тайны и планы пантуркистов, смог уверить, что плохо организованная многочисленная турецкая армия будет лишь обузой для немцев и что её использование обернётся Германии неоправданными затратами.
Нжде смог создать антипантюркистский Кавказский блок, союз кавказских народов, куда вошли многие представители народов Кавказа. Здесь также был и один из основателей Азербайджанского Легиона - Расулзаде и представители грузинской эмиграции, не разделившие предательской деятельности с Ал. Никуридзе. Нжде смог достичь согласия с Расулзаде, который понял, что Азербайджан будет уничтожен и поглащён пантюркизмом, растворившись в туранизме. Розенберг был доволен этим союзом и подействовал на остальное руководство Германии, вынесшей своё окончательное решение отдать туркам только Крым. Таким образом, Нжде смог окончательным образом увести угрозу с армянского народа и вместе с блоком спасти Кавказ от варварской экспансии пантюркистской Турции. Розенберг подготовил и представил план-проект Главного комиссариата Армении, подчеркнув, что " Главный комиссариат Армении будет разделяющим поясом, препятствующим распространению пантюркизма на Восток ".
Генерал Гарегин Нжде, как и генерал Дро много сделали для спасения и вызволения из лагерей своих соотечественников - военнопленных сов. армии. Нжде постоянно посещал учебные лагеря, центры и батальоны Армянского Легиона, встречался и беседовал с солдатами и офицерами Легиона.
В 1944г., когда советская армия уже вошла в Болгарию, Нжде находился у себя в Софии и отказался бросить и покинуть страну на самолёте. Он остался верным патриотом, считая, что его долг быть со своим народом до конца и не допустить репрессий в отношении армянской общины Болгарии. Нжде прекрасно понимал, что НКВД интересуется им, ему было понятно, что обманутые турками в 20-х годах Советы, не забыли двойную игру пантуркистов и теперь коммунисты попытаются использовать весь его дар и возможности в назревающей войне с Турцией, также НКВД было прекрасным образом известно об его отказе в довоенный период вести антисоветскую деятельность. В конце октября 1944г. Нжде был арестованн СМЕРШ-ем (сокращение от «Смерть шпионам!») и перевезён в Москву.
Все мысли Нжде оправдались: сов. правительство решило начать войну против Турции и для этой цели привлекались все те, кто бы мог содействовать этому мероприятию. Но резко изменившаяся политическая ситуация, раздел и борьба держав за сферы влияния в странах понёсших поражение сделала неосуществлёнными желания и мечты Нжде.
Допросы и следствие было окончено в 1948 г. и после этого, вплоть до 1952 г. он провёл в
Владимирской тюрьме. В 1952-53 г. он провёл в Армении, в Ереванской тюрьме. Летом 1953 г. его переводят в Сибирь, тюрьму Ташкента, а оттуда снова во Владимирскую тюрьму. Здесь же, будучи уже тяжелобольным, 21 декабря 1955 г. он скончался. Брату, Левону Тер-Арутюняну, было отказано похоронить Нжде в Армении и из личных вещей были выданы только одежда и часы. Нжде был похоронен братом и на огорождённой могиле поставлена табличка: Тер-Арутюнян Гарегин Егишеевич (1886-1955). 31 августа 1983 г. прах Гарегина Нжде был перевезён на Родину языковедом Варагом Аракеляном. В 1987 г. останки великого сына армянского народа нашли своё пристанище и покой во дворе церкви Спитакавор с. Гладзор, область Вайоц Дзор (до 1987г. прах хранился в подвале дачного дома Варага Аракеляна). Однако в своем завещании Нжде выразил желание быть похороненным у подножья горы Хуступ (Капан). Пожелание это было исполнено лишь в апреле 2005 года. Похоронная церемония состоялась у памятника Г. Нжде на подножии горы Хуступ, часть праха Нжде осталась в Спитакаворе.
Добавлено спустя 23 часа 15 минут 11 секунд:
ЭТНОВЕРА ՑԵՂԱԿՐՈՆ

Летом 1933 года Нжде перебрался в США. Там он намеревался помочь К. Тандергяну в ликвидации турецкого посла Мухтар Бея.
Еще до приезда Нжде в США там функционировали армянские молодежные организации "Айорди", "Сыновья Армении" и другие. Однако они действовали разрозненно, что побудило Нжде создать организацию, объединяющую армянскую молодежь диаспоры. Для организации и реализации этой трудной задачи Нжде создал движение "Этновера" (Цегакрон). Организация была призвана преодолеть те упаднические настроения, которые царили в душах молодых армян и были следствием пребывания на чужбине и тяжелого положения Армении.
В статье "Почему было создано движение "Этновера", он пишет:
"Подвергнувшийся резне, обессилевший духовно человек считает, что все потеряно; он лишает себя предназначенной миссии, покоряется и примиряется с навязанной ему политической судьбой. Прежде всего им овладевает тяжелое чувство неполноценности, вследствие чего он превращается в политического нигилиста, не способного к созданию культуры... Борьбу за свое существование он переводит с внешнего на внутренний фронт, из-за чего еще больше ломается и лишается сил".
Чтобы помочь армянскому народу избавиться от столь мрачного будущего, Нжде пропагандирует религию, название которой "патриотизм", а богом является Отечество.
Нжде действовал в соответствие с истиной, согласно которой для предвидения будущего народа нужно вглядеться в его молодежь, и именно по этой причине "Этновера" была задумана как молодежное движение.
Г. Нжде основал "Этноверу" в Америке по причине того, что, как говорил сам полководец: "У армянской диаспоры именно в США самая большая колония, и именно в США нам угрожает самая большая опасность (в лице всеядности и способности американского общества к ассимиляции всего чужого)".
Нжде утверждал, что "Этновера" - это не партия, а присяга. Филиалы "Этноверы" так и назывались – ухтер (обеты). Нжде сравнивал "Этноверу" с обетом витязей рода Мамиконянов. Он говорил: "Как и Мамиконяны, приверженец "Этноверы" исповедует бескорыстную преданность нации и решимость героически встретить смерть во имя Родины".
Необходимость движения "Этновера" диктовалось также рядом других важнейших причин: Нжде готовил из молодых приверженцев "Этноверы" патриотов, воинов, интеллигентов. В начале века Турция проводила в странах Европы антиармянскую пропаганду, тем самым пытаясь отвлечь внимание от геноцида армян и, до некоторой степени, оправдывая этот геноцид. И естественно, что в некоторых европейских странах армяне воспринимались как потенциальные разбойники. Нжде поставил перед приверженцами движения цель: они должны были заняться Контрпропагандой и собственным поведением продемонстрировать миру истинное лицо армянина. Они должны были стать воинами идеи и полностью посвятить себя освобождению и укреплению мощи нации.

И чтобы приверженцы "Этноверы" смогли претворить возложенные на них обязанности, они должны были познать душу нации. Они должны были знать своих предков, свою историю, почитать великих героев прошлого. Лишь воспитанная в таком духе молодежь, по мнению Нжде, способна обеспечить своему народу достойное будущее.
Нжде был бесконечно предан движению "Этновера". Цегакрон также стал одной из причин, по которой Нжде дал себя арестовать Советской Армией. Он не хотел, чтобы по его вине были уничтожены присяги "Этноверы". Однако гибель Нжде все же привела к постепенному затуханию деятельности "Этноверы", и лишь в последнее время армянский народ вновь решил следовать заветам великого своего сына - Гарегина Нжде.

ПОЧЕМУ СОЗДАЛОСЬ ЦЕГАКРОНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ

В течение целых лет я изучал настроения зарубежных армян и их политические течения. Я научно исследовал их психологию в свете небывалой катастрофы армянского народа - серии резни.
Меня особенно занимали настроения нашего молодого поколения, родившегося за пределами родины или с малых лет очутившегося вследствие событий за рубежом.
Научной психологией давно доказано, что народы, пережившие бедствия и глубоко потрясённые крупными катастрофами, особенно численно мелкие народы, начинают страдать душевным регрессом, который проявляется в различных формах пораженчества. Подвергаясь сильному душевному обессилению, пострадавший от бедствия считает уже потерявшим всё, покидает свою историческую миссию, пассивно и покорно приспосабливается к навязанному ему политической судьбе. Прежде всего, им овладевает мучительное чувство своей неполноценности, вследствие чего он становится политически пессимистом, а в культурном отношении нетворческим. Духовно он становится анархистом, отрицая всякие ценности, авторитет, власть, делается отвратительным эгоистом, малодушным и асоциальным, и начинает преследовать лишь одну повседневную цель: свой собственный хлеб и покой.
Как "отступник" (пораженец), он покидает свои позиции по всей линии. Борьбу за своё существование он переносит из внешнего фронта в своё нутро, вследствие чего ещё больше "раскалывается", обессиливает. Таким образом, он передаёт всё забвению, грозящую ему внешнюю опасность врага. Одним словом, он делается неспособным на новую борьбу, усилия, жертвы, сходит с колеса истории и начинает прозябать в своем нетворческом и бессмысленном существовании, вызывая к себе отвращение и жалость нации. Армянское пораженчество выражалось и в болезненной религиозности.
Благодаря существовавшему общему разложению в армянских колониях появились многообразные нелегальные секты:
"Рухчи", верующее в сошествие Святого Духа на всякого христианина, которые ради спасения своей души проповедовали избегать от национально-общественной жизни, "Анденакани" (потусторонний), которые, считая существование земной родины армян, увещевали посвятить себя потусторонней небесной родине, "Вера-мкртчакани" (перекрещённые) - столь же анациональные, асоциальные и болезненные, а в Стамбуле организованный по совету турецких властей "армянский комитет" агитировал среди армян, чтобы последние признавали себя лишь "Григорянскими турками".
Эту картину дополняли армянские партии, которые внутренними распрями вызывали дезорганизацию и национальное охлаждение среди армян. Таким образом, зарубежные армяне, отдаваясь слепому пораженчеству, стали наливать воду на мельницу врагов существования армянского народа, в безумном порыве стремясь сделать своё поражение и несчастие окончательными.
Словом, в наших колониях во всем мире (диаспора) была создана атмосфера, в которой колониальные армяне численностью до одного миллиона пытались покончить самоубийством, этим радуя турок.
Такова нынешняя картина действительности среди зарубежных армян. Там на мою долю выпала глубокая трагедия - трагедия национального стыда. Однако, мои думы и исследования в продолжение десятков лет, привели меня и к другой истине, а именно к тому, что переживание народами пораженчества не является неизлечимым, что жизнь есть периодическое возрождение, что возможно оздоровление и наших колониальных армян, а это может иметь место лишь путём переживания вновь подлинных ценностей своей собственной истории.
Исходя из этого анализа, с глубокой заботой патриота-идеалиста я принялся за дело организации нашего молодого поколения, считая это удобнейшим преобразующим фактором.
Так как наибольшая масса зарубежных армян проживает в США, где и грозит наибольшая опасность нашему молодому поколению (ввиду всепоглощающего ассимиляторского свойства американской среды), я начал Цегакронское Движение в Америке. Цегакронское Движение не имеет и не могло иметь ничего общего с чуждыми доктринами, так как оно, прежде всего, реформаторское движение, возрождение, возможное лишь собственными ценностями, а не заимствованными.
Только туркофильский пораженческий и невежественный в исторических науках Армении может злословить по адресу Цегакронского Движения.
Цегакронское Движение - не партия, а обет, его организации называются "Ухт" (Обет). Кто так или иначе знаком с армянской историей сейчас же поймет, что Цегакронское Движение как обет похож на обет рыцарей Мамиконянов. Наподобие Мамиконянам Цегакрон также исповедывает бескорыстную преданность нации и решимость храбро умирать за родину. Необходимость моего движения отмечалось и иными серьёзными соображениями.
С первых же дней установления кемалистской власти турки, нация варварская, одарённая бдительным политическим инстинктом, попыталась истребить нас также морально. С целью оправдать, по крайней мере сделать понятным резню армян в Турции, турки начали поход антиармянской пропаганды при поддержке в этом деле ряда продажных европейских писак и общественных деятелей.
Армянской резне последовала моральная резня - дискредитация армян.
Из американских и европейских трибун зачастую нетурки заявляли: "Армяне из-за своего подлого характера стали жертвами отвращения, а не вражды турок".
Таким образом, обвинялись и компрометировались миллионные жертвы, оправдывались убийцы.
Антиармянская пропаганда твердила, что виновные убитые, а не убийцы, приписывая армянам несуществующие у них недостатки: а) номадизм (страсть к кочевничеству), будто армянки не любят свою землю, б) бессовестное хищничество к своим жертвам экономической области, в) недостача биологической морали, вследствие чего и асоциальность и т. д.
Вот как представили турки армян европейским и американским народам. Эту антиармянскую пропаганду вели турецкие посольства и консульства совместно с их атташе - военными, торговыми и по печати.
Активную роль в этом играла и турецкое студенчество заграницей. Особо отличались в антиармянской пропаганде писательница Халиде Ханем, Вехиб паша и турецкий посол в США Мухтар бей.
Естественно, эта развёрнутая турецкая пропаганда в некоторых странах должна была стимулировать армянофобство (известный армянофил Крафт Бонар в одной своей книге, посвящённой армянскому вопросу, с сожалением отмечает, что в Европе считают армян "варварским народом". А горячий армянофил Нансен в своей книге "Обманутый народ" также с сожалением упоминает, что армянин вопреки своим высоким культурным добродетелям неспособен…).
При таком положении вещей, когда армянские партии и вероисповедания вместо того, чтобы противодействовать турецкой пропаганде, наши вновь организованные Цегакронские Ухты приступили к антитурецкой деятельности в защиту своей компрометируемой расы. Они собрали высказанные разными философами, историками, антропологами, писателями, демографами мнения об армянах и турках и представили их на суд американского и канадского народов.
Имелась другая важнейшая причина, подчёркивающая необходимость Цегакронского Движения. Это был политический облик нашего старого поколения по отношению к Турции. Наши старые партии начали покидать армянский вопрос и мириться с мыслью, что следует отказаться от армянских территорий Турции и найти способ сближения с турками. Это отречение сделало бы нас как народ презрительными в глазах молодого поколения. Цегакронское Движение было призвано сделаться хозяином территориальных требований армян от Турции.
Лозунг "Лозанна? Никогда!" украшал лицевую сторону первой программы Цегакронских Ухтов. Для нас история армянского вопроса не исчерпывалась благоприятным для турок Лозанским договором. Цегакронские Ухты в противовес старому поколению продолжают оставаться кредиторами по отношению к Турции.
Где бы не находился Цегакрон, какое бы социальное положения он не занимал, он продолжает оставаться борцом и подданным Армении. Вызванный Цегакронским Движением энтузиазм и достигнутый им успех были небывалыми в наших колониях явлениями. В течение полтора лет оно сплотило вокруг своего знамени до 6000 молодых людей и юношей, поклявшихся оставаться армянами вне Армении. Оно имело Ухты в Северной Америке, Калифорнии, Канаде, а по собственной инициативе местной молодёжи возникли Ухты в Харбине, Сирии, Иране, Фракии, Иерусалиме, Болгарии. Почти из всех наших колоний обращались ко мне с предложением посетить страны, где они проживают, с целью организовать молодое поколение и приобщить к Цегакронскому Движению.
Именно по этой причине и "Дашнакцутюн", который, побуждаясь страхом потери своего места, всегда проявлял враждебное отношение ко всякой новой силе в армянской жизни, противодействовал "Цегакронизму". Отвернувшись от политики плача и пропаганды милосердия, применявшихся старыми партиями, а также от их пораженческой линии, новое поколение стихийным потоком бросилось в объятие родного.
"Цегакронизм" - это живой протест, демонстрация против старых партий, фальсифицирующих политическую волю нашего народа. Для Цегакрона единственный союзник - это великий русский народ. Для него нет Армении, а есть Армения. Если ныне Армения Советская, это значит, что в силу законов исторического развития, она могла стать лишь таковой.
Отношение Цегакрона столь же логично и чётко также по отношению к Англии - защитнице Турции. Невозможно быть врагом Турции, а другом её защитницы. Наши доброжелательны к врагам своих врагов и питают вражду к друзьям своих врагов.
Мы отлично сознаём, что Англия, под эгидой которой живут сотни миллионов мусульман, не даёт предпочтение горсточки армян. Как империалистический народ, англичане - жестокие, безнравственные (какими были римляне), они принесут в жертву, когда их интересы требуют этого не только армянский народ, но и десятки таких народов.
У нас нет ничего - ни большой территории, ни большой численности, ни больших экономических возможностей, ради которых Англия желала бы признать нас равноправным членом даже в семье закавказских народов.
Уже долгие годы с благословения Англии действует патриотизм, поперек пути которого расположена Армения, которая легко может быть превращена в мост трупов между Анкарой и Баку. Вот чем надо объяснить вражду Цегакронских Ухтов также к Англии.
Об этом знают и турки, и англичане, и как раз поэтому за последние годы органы турецкой прессы помещали выпады только против меня, против моей деятельности, а не вообще против "Дашнакцутюна".
В то время, когда ответственные деятели "Дашнакцутюна" Амо Оганджанян, Джамалян, Каро Сасуни пользовались правом на свободный въезд и жительство во всех дружественных с Турцией странах, греческое правительство отказало мне в 1937г. даже в транзитной визе для поездки в Египет, мотивируя тем, что я "непримиримый и опасный враг Турции". Мне отказали в визе на въезд в Палестину также аналогично, когда я ехал в Египет. А египетскую визу мне удалось получить после многочисленного труда и то путём крупного подкупа, причём у меня взяли подписку в том, что в Египте я не выступлю ни с одной публичной лекцией и не созову никакого собрания".

Тер-Арутюнян Гарегин
Внутренняя тюрьма МГБ Армянской ССР
Период 1946-48гг

ИЗРЕЧЕНИЯ(АФОРИЗМЫ) НЖДЕ

***
Душа моя и мысли восстают против этого людоедского мира. Того мира, который на протяжении тысячелетий преследовал, мучил и четвертовал проповедников возвышенных идеалов любви, справедливости и независимости.
«Моя песня», газета «Жайр»,
Александрополь(22), 1910 г., №78

***
Деревня – боль и страдание мира, чье вечное бремя – нужда, нищенство и горечь, а страдальческая жизнь ее сыновей – нескончаемое сражение, бескрайняя Голгофа…
Вас зовет та деревня, у которой море боли и гора страданий.
«Деревня вас зовёт», газета «Друг»,
1910 г., №34

***

* Судьба богов и сверхлюдей - гениев – быть одинокими.
* Похороните музыку и поэзию, и наш мир превратится в хлев.
*Не знаю, есть Бог или нет, но хотел бы, чтобы он был. И если он есть – я бессмертен.
*Что есть жизнь, если не бессмысленная и безжалостная игра двух сил. Сил, одна из которых производит и строит, а другая – разрушает и уничтожает.
*Да, жизнь - это борьба. Борьба требует оружия. Но бесчеловечен тот, кто достает оружие из ада.

«Афоризмы», сатирический еженедельник «Хатабала»,
Тбилиси, 1911 г., №48, с.572.

***
Нет такой женщины, которая бы смогла очаровать мужчину только своим умом.
«Женщина о женщинах»,
«Хатабала», 1912 г., №16, с.183.

***

Страдания во имя справедливости приближают человека к Богу.
Из речи, произнесенной на Балканской войне.
«Армянская рота во главе с Андраником»,
Баку, 1914 г., с.44

***
Воин! Умри прославленной смертью, чтобы родная земля не краснела, принимая твое тело.
Самое лучшее украшение храбреца – рана, полученная на поле боя.
Трусливые погибают на поле боя от случайной, «слепой» пули.
Побеждают не количеством, а качеством. Значит, атакуй, не спрашивая о количестве врага.
Побеждает тот, кто поставил цель победить – победить любой ценой.
Воин, убегающий с поля боя, убегает от своей нации и родины.
На поле боя будь беспощадным, но не жестоким.
Если колеблешься во время войны – ты пропал, ты побежден.Плох и недостоин тот солдат, который не стремится стать командиром.
Умри с честью. Как только ты теряешь честь, тебе остается только умереть.
Трусы размышляют и колеблются, неустрашимые – дерзают и решают.
Слава им, героям, которые могут иронизировать опасность и смерть.
Будь первым, атакуя врага и последним, покидая поле боя.
Во время нападения помни о разрушениях Зейтуна(23), Аданы(24) и Васпуракана(25).
Хочешь победить? – Дерзай.
Готовность умереть с честью – вот основа победы.
Не люблю того солдата, который способен только на простые дела.
Если враг увидел твой тыл – ты пропал.
Никогда не забывайте, что ваша собственная честь связана с вашими соратниками, с честью вашей Военной части и вашего рода. Поэтому учитесь предпочитать смерть с честью жизни без чести – как на войне, так и вне нее.

«Боевые мысли» (Подарок армянским добровольцам)
«Горизонт», Тбилиси, 30 августа 1915 г.

***
Дядя (Кери)
Когда прозвучали звуки войны - возликовал Масис, и вместе с тысячью мечами обнажился и его меч…
Не знаю, кто и зачем, а он поднял меч ради того, чтобы подарить своему народу солнце и свободу…
А потом, не уступая в гордости великому сыну Рима, смог сказать: «Пришел, увидел, победил»…
Сколько раз он, этот библейский Великан идеи возрождения народа, иронизировал опасность, прихотливый бог войны не предал его…

«По направлению к армянскому богохраму»,
газета «Работа», Ереван, 28 мая 1916 г.

***
Солдаты, никогда не забывайте, что ваша честь связана с честью таких бессмертных библейских богатырей вашего народа, как Ефрем, Кери, Хэчо, Думан, которые являются славой и украшением нашей истории.
Осознавая это, учитесь предпочитать смерть с честью жизни без чести – как на войне, так и вне нее…
Осознавая это, не бойтесь опасности, умирайте со славой и бесстрашием, чтобы родная земля не краснела, принимая ваши тела…
Осознавайте и не забывайте, что трусливые погибают на поле боя от случайной, «слепой» пули.

«Призыв к армянским воинам» (военные мысли)
«Жайр», Александрополь, 1917 г., №1.

***
Прославленному Заваряну (27)
Жертвуй…
Жертвуй постоянно, без остатка…
Учись и люби жертвовать, мучайся со светлой улыбкой удовольствия на лице…
И ты приблизишься к Богу, ты станешь человеком – Богом…
Так завещает мое пророчество свое огненное слово…
Забудь себя…
Ради обездоленных - забудь себя, когда тысячи и тысячи видят черную боль и деспотичную нужду…
Во время веселого смеха не забывай, что есть горько плачущие…
Люби обездоленных, служи им, пусть боль обездоленных будет твоей болью, твой Бог – будет Богом всех обездоленных…
Так завещает мое пророчество свое свободное слово…
Будь гордым…
Чтобы тянуть свое существование - не пресмыкайся, не унижайся и не обманывай…
Лгать - означает бранить правду, отречься – означает перестать быть человеком.
Будь свободным…
Между сознательным рабом и преступником нет разницы. Преклони голову только перед идеалом, будь свободным пленником только своего идеала.
Будь безусловным…
И никаких уступок. Уступки – это преступление. Уступать – означает быть слабым, понести позорное поражение…
Так завещает мое пророчество свое библейское слово, и душа моя возвышенно раскрывает свои крылья для пленников огненных заветов…

«Дашнакский пантеон»
«Жайр», 30 апреля 1917 г.

Прославленному Гранту(28)
Прохожий, он был любим – этот гордый воин…
Вдали от населенных районов, слушатель таинственного шепота природы – он любил часами мечтать под каким-нибудь кустом…
Он любил дуновение ветра, прикосновение солнца…
Он, прохожий, этот юноша, который становится землей под этим склоном, любил и горы – эти орлиные троны свободы, чьи облачные вершины часто принимали первые поцелуи солнца на своем гордом лбу…
Ах, как он любил пурпурную зарю, и грустный закат, и бессловесную песню золотистых звезд…
Ты плачешь, прохожий?

«Дашнакский пантеон» (мемориал)
«Жайр», 5 мая 1917 г.

***

Нравственная сила помогает существовать маленьким народам, она помогает и армянам в их неравной борьбе. Она ведет к успеху, она ведет к победе слабых в борьбе против сильных противников.

***
Родина живет патриотизмом и умирает из-за его отсутствия.
Наш народ без патриотизма, что тело без души.

***

Невежество, эгоизм и предательство – вот три непримиримых врага патриотизма.

***
Нога в ногу идут патриотизм и человеколюбие.
Только националист может любить и человечество.

***

Побеждает всегда тот, кто уже победил себя, т.е. победил в себе страх смерти.

***
1. Никуда без Сюника и Арцаха(29).
Без этого сильного позвоночника географической Армении наша целостная родина не может существовать.
2. Твое спасение - в твоих горах. Возле крестов своих храмов воздвигни утес и боготвори, поклоняйся, чтобы не ослабло спасительное поклонение к твоим горам.
3. Спарта. Твоя страна - как новая Спарта, может существовать на грустном Востоке. Стремись, ты можешь и должен.
4. Никогда не будь безоружным.
Пусть сначала соседи свои мечи уберут.
5. Никаких бестолковых на твоей земле.
От слез бедняков, и трусости слабых разрушается родина.
6. Один народ – одна семья. Среди народа не может быть раскола, и ты не имеешь права быть внутренне расколотым.
7. Будь сильным, еще сильней и всегда сильным. Народы, в конце концов, становятся хозяевами не того, что им достается, а того, чего они достойны, что они могут обеспечить своими собственными силами.
7 заповедей солдатам.
«Свободный Сюник»
журнал «Родина», октябрь, 1925 г. Бостон.

***

Нет большего зла, большей разрушительной стихии для народа, в частности для такого маленького народа, как наш, чем слепая партийная страсть.

***

Слепая и варварская партийная страсть – это ужасная болезнь, которая должна ослабнуть, чтобы нам всем народом усилиться.

***

Народ, не предпочитающий позорной жизни смерть – варварский и неблагодарный, недостойный родины, он всегда будет обречен на мучения.

***

Самооборона – это единственное из ремесел, чьи ошибки вместо ручки, кисти или молотка корректирует кровавый меч врага.

***

Уважающий себя народ самооборону ставит во главу угла, делая ставку, в первую очередь, на свои силы, на свое оружие.

***

Гениальность трофея исходит из возвышенности твоей души.

***

За народами, как за своей тенью, следит их судьба.

***

Воспитание защитников Отечества – вот базис нашего спасения.

***
Аварайр останется одним из самых возвышенных дел в истории человечества. Благодаря богатырскому порыву и божественной храбрости погибших, он более возвышен и прекрасен, чем самые большие битвы нашего века.
«Страницы моего дневника»,
Каир, 1924 г.

1. К армянскому революционному движению я примкнул 17-ти лет, еще гимназистом. Затем я бросил университет, чтобы боротmся против царизма и султанизма. В 1906 г. я перебрался в Болгарию и при содействии лидеров македонского освободительного движения Бориса Сарафова и Лиапова Гурина поступил в офицерскую школу им. Дмитрия Николова в Софии. По окончании школы я вернулся на Кавказ, чтобы с гайдукским отрядом Мурада перейти в Турецкую Армению.После этого я действовал в Персии. В 1909 г. вновь вернулся на Кавказ и был арестован. Более 3 лет я провел в тюрьмах от Джульфы до Петербурга; после известного суда над 163-мя членами "Дашнакцутюн", во избежание ссылки в Сибирь я ушел в Болгарию.
2. В 1912. я собрал роту армянских добровольцев и вместе с Андраником участвовал в Балканской войне за освобождение Македонии и Фракии. В завершающий период мы,как революционеры, отказались от участия в войне между балканскими народами и расформировали армянскую роту. В ходе этой войны я получил ранение. Армянский стяг и грудь армянских воинов были украшены крестами за храбрость.
3. С началом мировой войны, получив прощение от царского правительства, я вернулся на Кавказ, чтобы участвовать в боевых действиях против Турции. В первый период войны я был заместителем командира 2-ого армянского добровольческого батальона, в последующем командовал отдельной армяно-езидской частью.
4. В 1917. с небольшим отрядом я пришел на помощь окруженному Кохбу и спас армян этого района. В тот же период я перешел в Абас Гел, вступил в контакт с езидами и вместе с их лидером Иво бегом вернулся в Тифлис, где свел его с Армянским Национальным Советом.
5. Накануне провозглашения Независимости Армении я вел бои под Аладжой, благодаря чему армянским частям, отступающим по лини Эрзрум-Сарикамиш-Карс, удалось без потерь выйти к Александрополю; я переправился через Арпачай лишь с последним отступающим армянским солдатом и только когда моим людям удалось вывезти из Ани материалы раскопок профессора Марра.
6. В конце мая 1918 г. я руководил сражением при Каракилисе, в котором получил ранение. Я был представлен к высшей награде за храбрость. Надо признать, что без Каракилисского сражения не было бы не только сегодняшней Армении, но и живущих там сейчас армян. Трехдневная героическая битва под Каракилисой спасла от поголовного уничтожения армян Араратской долины и стала фундаментом Армянского государства.
7. В период независимости Армении осенью 1919 г. я спас 2-й армянский полк, попавший в окружение между Давалу и Веди.
8. Во второй половине 1919 г. я перешел в Сюник для оказания помощи Гохтану , осажденному войсками Эдиф бега и обреченному на голод и уничтожение. Были спасены и сам край и его армянское население.
9. С этого времени я посвятил себя делу защиты и спасения от уничтожения армян Капана и Аревика, отражая постоянные нападения мусаватистского Азербайджана и турецких пашей Нури и Халила.
10. В середине 1920 г., после того, как подразделения Дро оставили Зангезур и Карабах, я принял на себя руководство самообороной всего Сюника. Этот горный край, который, согласно соглашению между армянским правительством и представителем Москвы Леграном, был передан Азербайджану, абсолютно оторванный от внешнего мира, без достаточных запасов продовольствия и оружия, при отсутствии офицерских кадров и какой -либо помощи извне, в политической изоляции, после года боев на два фронта смог продиктовать свою волю советскому правительству. При Мясникяне, декларацией от июня 1921 г., Сюник был признан частью матери-родины - Армении. Благодаря обороне Сюника были спасены также армянская интеллигенция, революционные и боевые элементы армянства.
11. Моя жизнь и моя деятельность свидетельствуют о следующем;
- Я всегда приходил в моменты опасности. В мирное время я не стремился к должностям, поскольку не испытывал влечения к ним. Я всегда предпочитал руководить ополченцами, народными силами, испытывая некоторую холодность к т. н. регулярным подразделениям. Командиров я выдвигал из народа и выковал их, если так можно выразиться, по его образу и подобию. На войне я всегда оставался человеком даже по отношению к туркам и татарам - свидетельсво этому мои приказы и воззвания к подчиненным мне частям. Приписываемое мне советской властью - обычная пропагандистская клевета, рожденная стремлением любой ценой очернить противника. Я никогда не использовал помощь внешних сил и даже средства собственного государства. Я следовал обету Мамиконянов, был человеком глубокой веры и этики, потому мне приходилось испить из чаши горести. Бог и моя Родина всегда были на первом месте в моем храме веры. Армения являлась для меня святыней. Я жил и дышал ею, всегда готвый ради нее страдать, жертвовать и отдать саму жизнь. Она была священной болью, радостью, смыслом моего существования, моим бессмертием, высшим правом и обязанностью; в то же время народ страны горячо привязался и всецело верил мне. Со мной враждовали лишенные чувства святого полуинтеллигенты и военные, руководствующиеся лишь бумажными правилами. В течение всей жизни я никогда не получал жалования (лишь один раз в Америке я нарушил этот свой принцип, согласившись, чтобы мне выплачивалось еженедельное жалование. Нарушил и был справедливо наказан. С тех пор человеческая низость повсюду следует за мной как тень). Я отказался даже от пенсии, назначенной мне иностранным государством. Имея все возможности жить в роскоши, я жил как человек из народа - почти бедно. Одной из самых больших в мире мерзостей для революционера, воина и патриота я считал бытовой материализм.
Покидая Армению, я взял с собой шкуру тигра, убитого моими солдатами на армянском берегу Аракса, - мое единственное вознаграждение. Кинжал Джамал паши - мой единственный военный трофей. Пусть будут положены со мной в могилу на мою грудь этот кинжал, не знавший поражений флаг Сюника и старый армянский словарь - единственное мое утешение в изгнании.
12. Вне Армении армянам грозит вырождение. Лишь с помощью глубокого познания и осознания национальных ценностей, добродетелей и святынь, можно бороться с этим злом, для чего я и создал движение, названное мною Цегакронутюн. Целью его было вернуть армянину чувство хозяина своей Родины, спасая его от духовной и политической бездомности и беспризорности вне родной страны. Это было патриотическое движение, лишь обновившись в котором могли объединиться все отдельные политические течения армянства. Из-за этой проповеди патриотизма меня предала раскольническая, безродная и пораженческая часть армянства.
Я прощаю всех, прошаю по двум причинам: во-первых, мое национальное исповедание не позволяет мне испытывать вражду к какому-либо армянину; во-вторых, я глубоко понимаю этих несчастных, которые еще не преодолели в себе раба и поэтому остаются бессильными и злобными.
Как у тоскующего по Родине изгнанника, у меня есть лишь одно желание - умереть в родных горах.
13. В Болгарии произошел государственный переворот, созревший благодаря военно-политической обстановке. Ожидается Красная Армия. Зная, что меня ждет, я все же решил остаться, несмотря на то, что есть возможность перебраться в Вену на самолете. Я не покидаю Болгарию, чтобы не подверглась преследованию моя организация. У меня есть еще более весомые причины остаться, известные двум моим друзьям.
Пришла Советская армия и произошло то, что я ожидал. Пользуясь нынешней неразберихой, несколько армян - не вскормленные молоком своей нации вырожденцы - уже приступили к делу. Они - по преимуществу сапожники - как полицейские агенты в сопровождении вооруженной болгарской милиции ходят по домам и ищут меня.
Навеки отвратительные рабы, которые всегда использовали иностранные силы для утоления своей бессильной злобы и уничтожения своих врагов среди соотечественников.
Не менее отвратительны, однако, и националисты, лишь по названию являющиеся таковыми. Со своей базарной моралью они опустились до скотского уровня. Знакомые, друзья, родственники - никто не откроет тебе дверь, даже если ты с крестом назаретянина на спине и в терновом венке на окровавленном челе будешь искать у них прибежища. Забыли, забыли все, что только благодаря моим усилиям их не постигла участь евреев, и четыре года они все только богатели и богатели. Те, кто еще вчера искали твоего приветствия, сегодня убегают даже от одного твоего имени, от твоей тени.
Красные ждут меня. Низок тот, кто при всех обстоятельствах предпочитает жизнь смерти. Пусть свершится неизбежное. Сегодня я связан с жизнью лишь в той степени, в которой я чувствую себя обязанным служить Армении.
Где ты, где, достойный почтения народ Армении, с сердцем властелина, чья душа всегда умеет возвышаться во время опасностей.
Диаспора, ты еще раз заставила меня пережить горечь стыда. Позор тебе!
Нжде.
Сентябрь 1944 г. София.
Архив МНБ Армении, дело 11278, т. 4