Дживан Гаспарян родился в 1928 году в деревне Солаг недалеко от Еревана. В шесть лет он начал самостоятельно играть на дудуке и постигать основы искусства, слушая старых мастеров. В 1948 г. Дживан Гаспарян присоединился к Tatool Altounian Ансамблю Национальной песни и танца, тогда же состоялось его первое профессиональное выступление в качестве солиста с Ереванским Филармоническим Оркестром. Репертуар Гаспаряновского дудука первоначально включал в себя традиционные фольклорные армянские песни, хотя он сочинял оригинальные песни на основе поэзии Vahan Derian.

Известность среди Западной аудитории постепенно пришла к Гаспаряну после саунд-трека к фильму Питера Габриэля "Последнее искушение Христа", в котором дудук вплетался в классически-роковые музыкальные темы. С тех пор за неполные десять лет Дживан Гаспарян озвучил семнадцать фильмов, среди них: фильм "Русский Дом", "Гладиатор", "Ворон", художественно-публицистический фильм Александра Гутмана "Фрески". Саундтрек к "Гладиатору", в котором Дживан Гаспарян выступил соавтором композитора Ханса Циммера, получил "Золотой глобус" за лучшую музыку к фильму в 2001 году. Дживан Гаспарян играл на альбомах Питера Гэбриэла, выпустил диск на фирме Real World - главном фольклорном лейбле мира. Пиратские варианты его дисков легко найти на "митинских" лотках, где они лежат рядом с бутлегерскими Deep Forest, Era или Sacred Spirit. "Ладно, если бы делали хорошо!" - возмущается Гаспарян. Будучи профессором Ереванской консерватории, Дживан Гаспарян подготовил более 70 профессиональных исполнителей на дудуке.

Дживан Гаспарян интенсивно гастролирует по Европе, Азии и Америке. После 15-летнего перерыва в 2002 Гаспарян выступил в Москве и Санкт-Петербурге дал несколько аншлаговых концертов. Его пластинка с записями самых красивых народных армянских песен и баллад под названием "I will not be sad in this world", посвященная памяти жертв землетрясения в Армении, завоевала мировое признание.

Четыре раза (1959, 1962. 1973, 1980) Гаспарян становился обладателем Золотой Медали всемирно известного конкурса, организованного ЮНЕСКО. Гаспарян - единственный музыкант, которого в 1973 г. правительства Армении удостоило титула "Народный Артист Армении".

Гаспарян выступал с Кронос-Квартетом (Kronos Quartet), Венским, Ереванским и Лос-Анжелесским симфоническими оркестрами, работал с такими музыкантами как Лайонел Ричи (Lionel Richy),Брайан Ино (Brian Eno),Питер Гэюриэл (Peter Gabriel). Совместно с Майклом Бруком Гаспарян записал альбом "Black Rock".

Дудук – армянская цилиндрическая деревянная флейта. Западные учение прослеживают его существование свыше 1500 лет, хотя Советские армянские музыковеды обнаружили очевидную дату рождения инструмента 1200 лет назад. В его диапазоне только одна октава, однако, он требует определенного навыка, чтобы играть на нем, его динамика контролируется постоянным регулированием губ и пальцев. Он имеет 8 дырочек для пальцев и одну для большого пальца. Изобретенный в III веке инструмент, в 20х годах XX века, был слегка модернизирован и сегодня существует в двух основных разновидностях (их тон отличается на один тон). В Армении, дудук всегда делался из абрикосового корня и изготавливался трех размеров. Самый маленький – 28 см, с трубкой 9 см длинной; средний размер модели около 33 см с трубкой 12 см; и самый большой размер – 40 см. с 14 см трубкой. Настройка в основном неутвержденная и диатоническая, хотя спектр нот может быть найден частичным закрытием дырочек. Инструмент относится к специфическому типу двойной трубки, относящейся к категории щелевой трубы. В Армении используется камыш для изготовления трубки, который растет в избытке на берегу реки Аракс.

Дудук имеет теплый, мягкий, легкий носовой тембр и используется в фольклорных песнях и танцевальной музыке. По крайней мере, два игрока могут играть вместе, второй инструмент cодержит тоновый гудок, называемый дам, этот игрок называется дамкаш.

Тот дудук, на котором играет Дживан Гаспарян, живет у него уже сорок лет. Кроме того, маэстро играет на зурне, свирели, кларнете и поет высоким голосом.

Дживан Гаспарян - один из самых знаменитых армянских музыкантов, живая легенда мировой музыки, виртуоз дудука, национального армянского древнего деревянного духового музыкального инструмента, немного похожего на гобой, сделанного из абрикосового дерева и способного издавать монотонные звуки течение долгого времени. Говорят, что ничто другое не в состоянии передать чувства и эмоции армянского народа так, как дудук. В руках настоящего мастера дудук рисует пейзажи Армении и рассказывает об армянском народе.

Дживан Гаспарян родился в 1928 году, в Солаге, в деревне близ Еревана. С малых лет он начал играть на дудуке, с каждым годом приобретая все больше навыков и знаний. Гаспарян завоевал Золотую Медаль на Четвертом Международном фестивале под эгидой ЮНЕСКО, в котором он участвовал в 1959, 1962, 1973 и 1980 годах. Он получил звание народного артиста Армении в 1973 году.

Будучи профессором Ереванской консерватории, Дживан Гаспарян подготовил более 70 профессиональных исполнителей на дудуке. Преподавание приносит ему истинное наслаждение, равно как и сознание того, что благодаря его усилиям традиции и культура исполнения на дудуке не будут утеряны.

Гаспарян гастролировал в Европе, Азии и Среднем Востоке. В Америке он выступал в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе (где он играл c местным филармоническим оркестром). Его запись самых красивых народных армянских песен и баллад под названием "I will not be sad in this world", посвященная жертвам землетрясения в Армении, завоевала мировое признание. Он сотрудничал с Лайонэлом Ричи и записал саундтреки для РУССКОГО ДОМА, ВОРОНА, фильма Атома Эгояна КАЛЕНДАРЬ, американо-венгерского телефильма БУРЯ И ПЕЧАЛЬ, в 1999 году СЭЙДЖ (Брюс Уиллис, Дензел Вашингтон), ОНЕГИНА (Ральф Финнес) и в 2000 году ГЛАДИАТОРА.

Саундтрек к ГЛАДИАТОРУ, в который Гаспарян внес огромный вклад и является соавтором нескольких пьес, даже получил ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС 2001 за лучшую музыку к фильму года.

На гастролях ему обычно аккомпанируют еще два исполнителя на дудуках, предлагающих публике весь спектр дудуов (сопрано, тенор, баритон и бас), также доол (бубен). Кроме того сам Дживан поет и играет на флейте и зурне. Репертуар Дживана Гаспаряна в первую очередь состоит из традиционных армянских народных мелодий. Кроме того, он хорошо известен как певец и композитор. И кроме своих композиций и аранжировок традиционных тем Гаспарян зачастую исполняет собственные песни на стихи Вахана Дериана и свои собственные.

Я играю сердцем - Дживан Гаспарян -

Дудук - это моя жизнь, моя душа, моя молитва.

Дживан Гаспарян - один из самых знаменитых армянских музыкантов, живая легенда и звезда мировой музыки, виртуоз дудука, древнего армянского музыкального инструмента, сделанного из абрикосового дерева. На дудуке начал играть в шесть лет, самостоятельно.Репертуар Дживана Гаспаряна в первую очередь состоит из традиционных мелодий армянской народной музыки. Кроме народной музыки в его творчестве присутствует множество его собственных композиций и аранжировок традиционных мотивов. Гаспарян обладатель четырех золотых медалей ЮНЕСКО, а также многочисленных иных международных наград. Музыка в исполнении Дживана Гаспаряна звучит во многих картинах, которые стали мировыми бестселлерами.

Дживан Гаспарян отмечает 80-летие

Москва, гостиница «Пекин». Лифт останавливается на пятом этаже, двери медленно открываются, и мы застываем. В холле, все горничные этажа тихо стоят у двери 23 комнаты и слушают божественный звук дудука. Это Дядя Дживан репетирует у себя в номере. Простояв немного, мы дождались, когда он прервал игру, открыли дверь и…

Барев дзез, Дядя Дживан, Добро пожаловать Москву.
Рады, что Вы приехали к нам с концертом, рады, что нашли время для общения с нами. Дядя Дживан, не пропал ли у Вас еще интерес к концертам? Ведь Вы дали сотни, тысячи концертов, интервью, совершили много переездов, не устали? Где берете энергию, силы, желание? Что заставляет в таком возрасте еще играть? Могли бы ведь на диване полежать, в нарды поиграть.
- Ничего не заставляет. Я знаю, что я хорошо играю, и пусть это не будет воспринято как нескромность с моей стороны. И если бы я знал, что есть лучше меня, я бы перестал играть. И дело не в возрасте - дыхание нормальное, силы есть. Музыку понимаю, чувствую. Мне часто сегодня задают вопрос, есть ли у меня преемник. Я честно отвечаю, что нет, потому что, когда я смотрю как играют молодые ….знаете, пальцы могут хорошо работать, но голова, сердце, вкус, это другое, этому не научишь. Человек может быть безумно красивым внешне, но быть ужасным своими поступками. И простая девушка может быть так прекрасна своими манерами, поведением, что все будут смотреть на нее. То же самое в искусстве. Обладания методикой, техникой еще не достаточно. Искусство должно разговаривать - со стеной, с потолком, с человеком, с рекой. Тогда это будет искусство. А возраст не мешает, возраст - это не недостаток, возраст - это мудрость, ум. Если со здоровьем все в порядке, то возраст ни при чем.

-То есть Вы до сих пор получаете удовольствие от игры на дудуке?
-Да, конечно, я большое удовольствие получаю от игры.

Вот Вы сказали, что после вас никого нет, не видите преемника. А как же Ваши ученики. Ведь их у Вас немало.
-Да, есть многие, играют неплохо, но приемника Дживана среди них нету. Есть люди лучше меня, умнее, выше, красивее, есть такие, у которых мастерства побольше, техника лучше, но таких как я нету. Я оригинален, потому что в игре на инструменте я ввел оригинальность, чтобы миру понравилась она, а не только армянам, чтобы играли на похоранах или в ресторанах. Я создал все это, тот уровень, который сегодня есть, это моя заслуга, вот по этому и нету таких как я. Кто то может сыграть лучше, но так как я - нет. Никто же не может заменить твоих родителей? Вот…сложно кого-то заменить. Может завтра появится кто-то, кто будет смеяться над моей игрой, хотя история показывает, такие же, как артисты, певцы, художники, поэты-больше не рождаются. Вот, смотрите, Бах, Моцарт, Глинка, наши Саят Нова, Комитас, нету таких больше. Годы прошли, века. Пускай не покажется нескромным с моей стороны, это наверное Бог дал мне. И если я сейчас буду молчать, всего этого не говорить, получится, что я и себя и вас обманываю. Правда одна.

У Вас есть внук. И его тоже зовут Дживан Гаспарян. Как он играет, какие успехи у него?
-Очень хороший мальчик. Он рос на моей музыке, слушая меня, и скажу, что играет очень хорошо. Ему 23 года, из них 18 он живет в США, в Лос-Анджелесе, где проживает много дудукистов, моих учеников. И внук иногда говорит мне: «Дживан, (он меня так называет) когда я их слушаю после тебя, они мне смешными кажутся, как будто не армяне, играют как-то не по-армянски. Вроде играют грустно, мелодично, но с твоей игрой не сравнить. И если я буду играть, только так, как ты.

- Вы видите в нем талант?
-Да, он очень хорошо играет. Сейчас он выступает в Америке с чернокожими ребятами, пользуется большим спросом. Недавно он мне отправил свои записи. В начале, когда послушал, мне показалось, что это мои собственные записи.

- Дядя Дживан, кого Вы считаете своим учителем?
Я самоучка. Но я всегда с удовольствием слушал мастеров того времени, и естественно учился у них, Левона Мадояна, Ваче Овсепяна. Совершенствовался в ансамбле Татула Алтуна, где играл 30 лет. Это было моей академией. По четыре часа в день слушал пение хоровой группы, четыре часа репетировал. По восемь часов в день занимался. Ездили по всему миру, давали концерты. Вот так и совершенствовался.

- Вы выступали со многими музыкантами. Кто из них понравился Вам больше, с кем приятнее было поработать. И еще, кто из них повлиял на Вас, если можно так сказать.
Я бы не сказал, что кто- то повлиял на меня, скорее даже я на них повлиял, пускай это не прозвучит нескромно. Чему я могу научиться у гитариста? Или у Стинга?

- Не только в музыкальном плане.
- Все они достойные люди, интеллигентные, добрые, шикарные музыканты, один лучше другого. Вот Питер Гебриель, например, шикарный человек и превосходный музыкант, с отличным вкусом. Или Брайн Мэй, король гитары, тоже отличный человек, Фредди Меркюри. Его песни никто не может петь, в его тональности. Правда, недавно Питер Гебриель спел одну его песню в Лос-Анджелесе, до сих пор этот звук у меня в голове, очень хорошо исполнил. Вот это класс! Вот попроси его исполнить любую другую песню, он откажется, потому что это не его стиль. Каждый должен углубляться в то, что лучше всего у него получается.

-Вы выступали и записывались с турецкими музыкантами. Расскажите об этом поподробнее.
- Я могу только одно сказать: Музыку создал Бог, он дает нам талант, и мы посредством музыки его выражаем. Я был в Стамбуле, меня пригласил приехать в Турцию и сыграть 4 номера на своем концерте один известный музыкант. Я ему сказал, что мне не разрешат туда поехать. Он спросил почему, я ему ответил, что я армянин. Он удивленно посмотрел и спросил, что это значит. Я стал ему рассказывать про Геноцид армян в Османской Империи. Он сказал - хорошо, я разберусь. До меня там были армяне, но по приглашению местных армян. А по приглашению турок я был первым. На следующий день он мне позвонил и сказал, что в Турции меня знают, мои записи слушают, и сказали, что Дживан Гаспарян спокойно может приехать в нашу страну.
Из Лондона я поехал туда. С собой взял только инструменты. Все чемоданы, вещи оставил в Лондоне. Боялся шантажа. Меня встретили очень хорошо. Когда концерт начался, когда меня представили, что будет выступать такой то такой то Дживан…. И народ не дал ведущему фамилию произносить. Все хором крикнули «Гаспарян».В Стабуле. В летнем зале на 6000 зрителей. Вместо четырех номеров я сыграл семь. После концерта журналисты стали спрашивать про политику, про историю. Я им отвечал, что я не политик, я музыкант и для меня все музыканты равны.
Турки предложили мне дать сольный концерт. Вы не можете представить себе радость местных армян. Армянский музыкант выступает в Стамбуле по приглашению турецкой стороны. Они чувствовали себя на седьмом небе от счастья. Пригласили меня в армянскую церковь.
Турки задавали вопросы, почему мы считаем дудук своим, ведь они (турки) тоже играют на дудуке. Я им отвечал: ну и что, балалайка русский инструмент, но мы тоже иногда играем на нем, но это ведь не повод утверждать, что это наш инструмент. Хорошо, что вы играете на дудуке, мы не запрещаем. Но это наш инструмент. Так же как и абрикос, из которого делают дудук, наш. Это история.
А потом одна девушка спросила, как следует понимать тот факт, что армяне требуют признания Геноцида армян, а Вы выступаете в Стамбуле. Я ответил, что в Турции не только турки живут. В Турции огромное количество армян, которых вы лишили родного языка. Много болгар, греков, албанцев. Я не с оружием приехал сюда, я приехал представить свою культуру, культуру своей страны, чтобы Вы знали, кто такие армяне. Потом я спросил у этой девушки:
-Вы мусульманка?
-Да.
-А я христианин. Как Вы думаете, Бог один?
- Да.
- Тогда кто же остальные?
Она сказала, что не может ответить на этот вопрос. Тогда я ответил, что остальные - это мафиози, которые ради своей выгоды разрушают дружбу, любовь и мир. У нас один Бог, все мы братья и сестры, и должны жить в мире. Тогда она заплакала. Сказала, что никогда ни с кем не имела такого разговора, извинилась за вопрос. Тогда я добавил, что я не смотрю на национальности, в мире нет плохих наций, есть хорошие и плохие люди.
Позже турки пригласили меня приехать еще с четырьмя концертами в свою страну, предложили записаться. Турок, который пел с нами на концерте, пригласил меня к себе домой на обед. Я пошел. Его жена подошла, обняла меня и поцеловала. Турки же нас называют гяурами, считают, что мы неверные, грязные. А они подошла и поцеловала.
Когда мы выпили немного, хозяин пригласил меня в другую комнату, открыл шкафчик и показал Библию. Рассказал, что его бабушка каждый день молилась тут, плакала. Не зная армянского языка, его бабушка, армянка, каждый день молилась на Библии.
В конце, я там все же записался. Выпустили CD. У меня есть и диск с иранцами. Почему нет? Пускай знают кто мы и какие мы.
После поездки я понял, что очень многие турки признают и осуждают Геноцид армян. В Цицернакаберде побывало много турок, приехали, возложили цветы, осуждали политику своей страны. Они поняли, что их страна поступает нехорошо. Сегодня таких мало, завтра будет много, с каждым днем таких турок становится больше.
Понимаете, если я возьму автомат и из-под куста убью одного турка и скажу, что это месть, это будет неправильно. Или убью какого-нибудь турецкого посла и скажу, что они убили мою бабушку. Туркам от этого ничего не будет. Это очень примитивное мышление. Человек должен умом, делом доказывать свою правоту. Вот в этом и заключается сила искусства, самого священного и тонкого дела в мире. И посредством искусства можно многое донести до людей.

У Вас есть очень много наград, призов и званий. Которые из них для Вас занимают особое место?
- Все они браться и сестры. Один из последних крупных призов я выиграл в 2002 году в Германии, WOMEX. В этом конкурсе участвует много разных музыкантов. И в отличие от других конкурсов, где, допустим, скрипачи соревнуются со скрипачами, певцы с певцами, и есть первое место, второе и так далее, на этом конкурсе один приз для всех видов исполнителей. В конкурсе принимали участие 1800 музыкантов более чем из 70-ти стран. А приз должен выиграть только один. Вот эту награду я и выиграл. Это 6000-летняя статуэтка королевы. Русские плакали. Не от зависти, от сопереживания. Обнимали меня и плакали. Вот это признание для меня самое ценное. У меня есть много разных наград и званий: народный артист, профессор Ереванской консерватории, почетный гражданин Еревана, четырехкратный обладатель золотой медали ЮНЕСКО, обладатель медали имени Месропа Маштоца. Но все же, для меня самая главная награда - та. Потому что это признание всего мира.

-Согласны ли Вы с мнением, что если бы не фильм «Гладиатор», Ваша музыка не получила бы столь широкого признания?
- Нет, не согласен. Это, может быть, в России дудук стал популярен после фильма. Но мое имя в Америке знали и до этого. Впервые я побывал в США в 1956 году со 111 концертами! В группе было 250 человек. В их числе: ансабль Моисеева, украинский гопак, ленинградский балет и Дживан Гаспарян. 111 концертов. С тех пор Голливуд знает и про меня, и про инструмент дудук! И это при том, что во времена СССР мы не имели права делать лишних движений. Ездили 10 артистов, а с ними еще 20 человек чекистов и командовали нами. Это не делай, это делай. А теперь я свободный человек, делаю то, что хочу, еду туда, куда хочу, сплю там, где удобно, живу там, где хочу.
Я записал музыку для 33 фильмов. Только в этом году для трех фильмов (беседа состоялась в декабре прошлого 2006 года). Отсюда улетаю в Америку для записи четвертого. Я играл в очень больших фильмах. Европа, Америка меня хорошо знали.
В России нет, потому что я в России не был 20 лет. К тому же Россия уже 15 лет как не СССР, другая страна со своими артистами и музыкантами. И как-то в Париже, после моего концерта ко мне подошел один парень и спросил, не соглашусь ли я гастролировать в Москве. Я ответил, что очень люблю Россию, вот уже 20 лет не бывал там и охотно поеду. Как потом оказалось, это был человек Дмитрия Диброва. И вот я приехал, дал концерт в зале Консерватории имени Чайковского, Дибров записал программу с моим участием. И теперь из России в год получаю около сорока приглашений.
А Гладиатор, конечно, сделал пиар. Когда я поехал записаться, мне дали ноты, по которым я и сыграл. Потом композитор попросил сымпровизировать. После прослушивания утвердил мой вариант. И изменил большую часть музыки. Записали композицию на 45 минут. Для меня это, конечно же, большая реклама, я этого не отрицаю. Но и до фильма меня там хорошо знали. Просто раньше мы не так свободны были. Для того, чтобы поехать куда-то, надо было 10 дней в Москве сидеть и ждать решения выездной комиссии. Я это не говорю про местные барьеры, на уровне республики.

-В Вашей жизни был случай, про который Вас наверняка каждый раз спрашивают, только почему-то в разных интервью все это представляется по-разному...
- (перебивая) Вы про Сталина? Сейчас расскажу. Моя мама умерла, отец только вернулся с фронта и не знал, что я играю. Когда послушал, радости не было предела. 1947 год, мой первый концерт в Москве. Армяне, русские, эстонцы, грузины и украинцы выступают перед Политбюро. Хорошо помню Сталина - с бокалом красного вина, с мундштуком. Я сыграл «Ашхарумс ах чим кашил» Саята Нова. Меня хорошо приняли. После концерта не он лично, но от его имени подарили часы «Победа». По возвращению ребята уговорили часы продать. На вырученные деньги купили пиво.

-А если бы у Вас была возможность сегодня, вернули бы?
-Конечно (улыбается).

- Может объявление дать?
- Ну, кто-то возьмет любые часы «Победа», скажет вот они ваши.

- Расскажите, пожалуйста, о самых удивительных Ваших гастролях. Я знаю, Вы давали концерт в Японии….
-Да, в Японии у меня было три концерта. Когда рассказываю, самому не верится. Два концерта отыграл, день третий, последний. Идет ливень. Я сижу, спокойно пью чай. Все мысли о концерте уже оставил, думаю: это же не Ереван, чтобы пришли на меня в такую погоду. Тем более зал открытый. И тут, за 20 минут до начала концерта, ко мне подходит директор концертного зала и просит переодеваться. Я удивленно спрашиваю, неужели кто-то придет на концерт? Он мне отвечает, что все билеты проданы. Ну ладно, подумал я, контракт есть контракт, если даже один человек будет, должен играть. Вышел я на сцену, а там весь зал в белом. Все под зонтами и в плащах. Я глазам своим не поверил. Два часа они, стоя под ливнем, слушали мой концерт.
Первый концерт в Японии у меня состоялся в Токио. Было открытие нового зала, в зале ковер, все сидят на нем, согнув ноги под себя. Первое отделение концерта играют британцы, второе отделение я. Вышел, начал играть. Никакой реакции. Отыграл 50 минут, по-прежнему все сидят неподвижно. Я закончил и ушел. Про себя думаю: какой позор, неужели так плохо сыграл?! И тут люди, потихоньку начинают аплодировать. Больше десяти минут не отпускали меня. Просто у них культура такая, не хотят аплодисментами перебивать ощущения, впечатления от концерта. Вот сейчас Вам все это рассказываю, и эти люди как будто перед глазами. В моей карьере это самый уникальный случай.
Потом, когда вернулся в гостиницу, включил радио. Такие песни поют, как будто наши. Так похожи, не представляете. Вообще, Токио у меня оставил удивительные впечатления. И народ там удивительный. Садишься в такси, а там все белое, чехлы каждый день меняют, водитель в белых перчатках, даже дворники в белых перчатках. У японцев культ белого цвета. Да и сами они очень интересные.
Нашему народу не помешало бы научиться у них некоторым вещам. Стать лучше, грамотнее. Только торговлей страну не прокормишь, нужно развивать науку, технологии.

- У известного певца Форша есть песня «Так и живем». Говорят, Вы обиделись на него, потому что он забыл упомянуть в этой песне о Вас.
- Да, такое было. Но я не стал спрашивать его, почему моего имени там нет. Я просто спросил: не чувствуешь ли ты, что в твоей песне чего то не хватает? Теперь он, когда выступает в клубах, в ресторанах, говорит и про меня. А Вы откуда знаете, он сказал?

- Да
- Форш очень колоритный певец. Поет от души. А голос….голос не нужен, голос для оперных певцов. Даже эстрадникам не нужен голос. Знаете, пение не зависит от голоса, оно зависит от качества исполнения, от того, как ты рассказываешь о песне, как объясняешь ее смысл. Так, чтобы песня стала благословением. Все красиво в меру.

- В Армении есть «Фонд имени Дживана Гаспаряна». В чем заключается задача фонда, для чего он открыт?
- Так как я вырос сиротой, у меня есть желание открыть школу, не для того, чтобы делать бизнес, а благотворительную, и обучать там детей сирот игре на дудуке. У меня есть уже земля, однако я не могу один все построить. Не потяну. Открыл фонд, чтобы люди тоже участвовали в этой программе. Чтобы люди понимали, что это для нашего народа. Хочу собрать детей с улиц, заразить их музыкой, учить, быть им хорошим дедушкой. Я сам жил в доме сирот, и знаю, что такое быть сиротой. К сожалению, пока особых успехов нет. Люди, к примеру, могут пойти в казино и проиграть там за ночь пару тысяч долларов, а вот помогать не хотят.

- А финансы не поступают?
- Я уже не слежу даже. «Юнибанк» предложил эту идею, открыли фонд. У меня была еще идея не только научить детей игре на дудуке, но и искусству вырезать дудук из дерева. Приезжали еще американцы, предложили и в штатах открыть что-то похожее, но все это пока в проекте.

-В Америке тоже предложили для детей сирот?
-Нет, там предложили открыть обычную школу для обучения игре на инструменте. Называли цифры за обучение каждого ребенка. Но мне это не интересно, зачем мне деньги? Я не деньги хочу зарабатывать на этом. Но, к сожалению, народ не хочет помочь. А ведь у нас столько богатых банкиров, бизнесменов. В Ереване на каждом шагу рестораны, кафе, гостиницы. Я же не для себя хочу школу, для детей. Хочу мастерством поделиться, умением.
Многие не верят, что я не хочу заработать денег, переспрашивают, как, без денег?! Да, хотите, говорю, могу контракт с государством подписать, все что надо. Если бы хотел деньги заработать, у меня есть в Ереване трехэтажный дом, там бы открыл школу, тихо спокойно зарабатывал бы деньги.

- Дядя Дживан, а Вы счастливы?
-Да, я счастлив. Я прожил очень тяжелые, грустные дни, но было и много хороших моментов в моей жизни, поэтому я считаю себя счастливым.

-А что такое счастье?
Счастье, это когда тебе хорошо. Когда смотришь назад, и понимаешь, что ты оставил что-то миру. От мира ничего не заберешь с собой, а вот оставить - можешь.

-Спасибо Вам, Дядя Дживан!
- И вам спасибо, и пусть ваши читатели будут счастливы и будут радоваться жизни!

— Так о чем будем беседовать? — спрашивает дудукист Дживан Гаспарян и придвигает стул.
— А как, по-твоему, о чем мы можем говорить? — вопросом на вопрос отвечаю я, присаживаясь.
— О пирах! — восклицает Дживан и широко улыбается.
Он намного старше меня, и обращение к нему на «ты» связано с нашим общим другом, рано покинувшим этот свет. В доме у друга встречались по большим праздникам, куда Дживан Гаспарян приходил с дудуком за пазухой. Спустя час он доставал его, прикладывал к устам, и мир на глазах тихо-тихо просветлялся.
С той поры дудукист Дживан Гаспарян — профессор, многократный лауреат международных конкурсов, народный артист Армении, короче, звезда, знаменитость — перекликается в сознании с чем-то добрым и благородным, не замечающим суету и спешку. Думаете, все дело в дудуке? Что, если его отнять у Дживана и сунуть в руки громкий барабан, он преобразится в свою противоположность и начнет стучать-барабанить, заглушая и еле слышные подпевки, и шепот, и лепет? Вы думаете, духовой инструмент меняет человека, а не душа человека превращает простую свистульку в божественный тростник? Не знаю, честное слово. Может, первая, но, может, и вторая догадка верна. Скорее всего верны обе, а если не верны, то уж точно правдоподобны.

Насчет тростника — вырвалось. Дудук мастерят из абрикосового дерева, а пробовали из груши, сливы, яблони. Но звучал только абрикос... Удивительное дерево! Кто знает, случайно ли, что подлинно национальный инструмент воплощается именно в абрикосе, по-латыни «фруктус арменика». Армянский, стало быть, фрукт. В других странах сопелки, сиповки, волынки, свистульки разные делают из ивы и тростника, и у нас они некогда были в ходу, факт зафиксирован древним историком. А прижился дудук. К слову: дудук стали называть по-русски дудуком в 20—30-е годы. Никакого тут противоречия нет: историк пятого века Мовсес Хоренаци не владел, конечно, русским языком и называл инструмент циранапохом — в прямом переводе душа абрикосового дерева, его дух или что-то в подобном роде.
— Наскальные рисунки изображали дудук?
Маэстро пожимает плечами:
— Не знаю, кажется, нет.
Ну не странно ли? Какие только позы не увековечены в римских банях или других древних построениях! Подумайте! Дудуку не нашлось места на античных стенах — почему? Потому что стыдно. Даже бесстыдству стыдно.

— До войны в кинотеатре «Москва» играли дудукисты-таперы. Лилась ненавязчивая мелодия, а на экране разыгрывались горячие страсти. Там играл дудукист Маркар, царство ему небесное. Господи, до чего же мне нравилось его исполнение! Я ему проходу не давал. Однажды накопил порожней посуды и вырученную сумму отдал дяде Маркару. Он отвел мою потную ладошку с деньгами и протянул один из своих дудуков: «Играй. Кажется, ты человеком вырастешь». Нету дяди Маркара, — вздыхает Дживан.
У моего старого приятеля синие-пресиние глаза. А печаль больше подходит черным. Отец погиб на фронте, еще раньше лишился матери. Так и рос один-одинешенек с дудуком в обнимку

На днях ереванский телеканал провел опрос на улице: «Какой музыкальный инструмент вам нравится?» Будто сговорившись, отвечали: «Дудук, он больше всего соответствует нашей судьбе, нашей печали».
Другого и не ожидалось.

Свой среди своих и среди чужих
— В минувшем году выступал в Стамбуле...
— В Турции? — удивляюсь я, будто еще где-то есть Стамбул.
— Ну да, — улыбается Дживан. — Тридцать тысяч турок грустили со мной.
— У каждого своя грусть, — роняю я.
— Ты прав...
— Но у нас еще и общая, национальная.
— Это судьба, — говорит он. — Это судьба, — повторяет, — а если судьба, никуда не денешься.
Вот на что не знаю ответа: печаль — это что, сумма тысяч и тысяч грустей? Или самодостаточна без слагаемых чувств?
— Туркам, небось, интересно слушать армянина.
— Знаешь, они в нашем дудуке находили и свои мелодии.
Тут я промолчал, хотя и просилось: одно Армянское нагорье на нас, однако ж горе-горюшко разное.
Собирались о пирах разговаривать, но видите, как получается. Я не задаю вопросов, диктофон крутится вхолостую.
— И итальянцы очень понимали, и немцы, и японцы, и арабы, и англичане. Дудук человечен.
Конечно, так. Конечно же.
— Слушай, давай подробнее о Стамбуле.
— Да я туда скоро снова собираюсь, намечена запись с турецким ансамблем народных инструментов.
— Это как?
— Ансамбль, допустим, исполняет турецкую национальную музыку, потом вступает дудук с армянским дыханием.
— Интересно, интересно...
— Или оркестр играет армянскую музыку, а я веду соло — турецкую. Импровизирую.
— Теперь понял. Вроде диалога: они — свое, ты — наше, они — наше, ты — их. Занятно.
— У меня приятное сотрудничество с Лайонелом Ричи, бывшим солистом группы «Коммодорс», струнным квартетом из Сан-Франциско «Кронос», лондонцем Питером Габриэлом, в свое время основавшим культовую группу «Генезис», артистом Андреасом из Швейцарии, миланским композитором Людвиком, итальянским кларнетистом Луиджи...
— Не торопи, — прерываю собеседника, — дай записать имена.
— Ты главное имя запиши: Эдик Саркисян из Лос-Анджелеса, мой близкий друг, который подал руку, когда я очутился там с двадцатью центами в кармане. Денежки погорели в Сбербанке, и я уехал в США на заработки. Играл в ресторане.
— Армянском?
— Американском. И жил у Эдика дома.

Несогласие в следующем: Дживан Гаспарян считает, что ансамбль дудукистов совсем даже неплохо звучит. Помнишь, сказал он, как нашего друга хоронили? Двадцать дудуков я привел, чтобы оплакать его.
— Много дудуков, — выдавливаю я из себя осторожненько, чтобы собеседника не обидеть, — это как толпа, правда, одноголосая. А соло — это искусство, музыкальная инкрустация исстрадавшейся души.
Что он ответил? Не помню, не знаю. Диктофон отключился, и глаза застлала картина того скорбного дня, когда двадцать дудуков из Лори, Ширака, Арарата, из Еревана, наконец, оплакивали уход в небытие замечательной личности.

Не смейтесь, пожалуйста. Вы когда-нибудь задумывались, о чем думает роденовский «Мыслитель»? Он слушает дудук.
Однажды давным-давно в ленинаканском ресторане я расспрашивал о дудуке Шарля Азнавура. Он сказал, что парижанам дудук не знаком, что там другой мир звуков.
— Жалко, что в Париже не знают дудук.
— Жалко, — кивнул он.

Звук — литой, плотный, тембр мягкий. Зурна — она инструмент уличный, для толпы и сборищ. Она направлена вовне, ибо криклива, если не сказать визглива и истерична.
— У зурны совсем-совсем другая психология, — снисходительно произносит мастер Дживан Гаспарян. — А дудук камерен, он как бы для внутреннего пользования, интимен, если угодно. Потому и Сарояну моя игра на дудуке напомнила молитву.
— Женщинам дудук подвластен?
Маэстро смеется:
— В какой-то степени. Но не то, не то.
Вообще дудук — инструмент изначально застольный. Пили под дудук, пили, печалились и веселились.
— А под Новый год исполнишь что-нибудь опять невеселое?
— Отчего же? Можно и радостное.
— На холоде, — спрашиваю невпопад, — дудук деревенеет?
— Скажешь же, — смеется он. — Пальцы деревенеют, случается.
— Играешь на свадьбах?
— Знаешь ведь, что нет, зачем спрашиваешь?
— Для читателя стараюсь... Первый учитель, Маркар, подарил тебе дудук. А ты сам-то даришь?
— Часто. Сарояну тоже дарил.

— Несколько дудуков я ему подарил, хороший был человек.
— А прозаик — просто великолепный.
— Из своего Фресно писал ереванскому поэту: «Рачик-джан, по утрам я смотрю на дживановские дудуки, они — на меня, но мои уста немы, они не умеют играть».
«Зато перо творило так, что уместно переложить на музыку для дудука», — подумал я, а вслух попросил:
— Давай вспомним что-нибудь забавное.
— Однажды после моего сольного концерта за кулисы пришли Хачатурян и Ростропович. Арам Ильич высказался тепло о выступлении, познакомил с известным виолончелистом, поинтересовался планами. Я возьми и ляпни сдуру: в Париж меня пригласили, ЮНЕСКО празднует какую-то дату.
Немного позже поехал в Москву, чтобы лететь во Францию. А мне «Союзконцерт» отвечает: «Извините, но нам велено переиграть. Вместо вас поедет Ростропович». Рассказывали, что Ростропович звонил аж самому Громыко, предлагая себя.
— Разве это смешно?
— Послушай дальше. Ростропович тогда уехал в Париж и больше не вернулся в СССР! Совсем другое дело, верно?
Виолончель перебил голос дудука. Дудук же камерный, вежливый, деликатный. И очень ранимый.

Вот названия некоторых армянских народных мелодий, исполняемых знаменитым дудукистом Дживаном Гаспаряном: «Повеяло прохладой», «Братец-охотник», «Эй, дорогая», «Я в этом мире вздоха не издам», «Пахарь», «Мой маленький цветник»... Это все понятно. А «Дле яман» — мелодия, вызвавшая разрыв сердца у армянского старца в Калифорнии, — это название непереводимо. Никому не под силу перевести короткие два слова, два восклицания, два горьких вздоха, два упрека, два сожаления о том, что было и никогда не повторится. В общем, об армянской судьбе, о том, что на лбу написано и еще не прочитано, ибо не поддается прочтению.
А иные говорят, что дудук знали в древнем Китае, а другие возражают, что абрикос был известен в древнейшей Армении, третьи вспомнят про Парфию и Рим и будут по-своему правы.
Как бы то ни было, в звуках армянского дудука спрессованы страсти и думы тысячелетий. Не в том смысле, что духовой инструмент поставляет слушателям музыкальные брикеты, сжатые донельзя эмоции минувших эпох. Нет и трижды нет. В мелодиях этого уникальнейшего инструмента слышны ликование храброго римского легионера, перебор четок парфянского мудреца, тревожное ожидание армянина... Прохладная струя трезвого разума и горячечный бред опьяненного любовью сердца.
Если бы у нас не было дудука, то его надо было придумать. Повторяю: если бы у армян не было дудука, то его НЕОБХОДИМО было придумать.

Иосиф ВЕРДИЯН, Ереван
15.01.2001