Несмотря на отсутствие дорог в перуанской сельве, попасть в Амазонию совсем несложно — было бы желание

По территории Перу протекает лишь небольшой участок величайшей в мире реки Амазонки — километров четыреста. Амазонией называют гигантский бассейн её притоков, Напо, Укаяли, Мараньона,
и бесчисленных речушек. Эти глухие, дикие, заболоченные
места облюбовали чудом уцелевшие племена амазонских индейцев,
четырёхметровая ядовитая кричащая при атаке «ко-ко-ко» змея шушупи, тапиры, крокодилы, ягуары.
Автомобильных, а уж тем более железных дорог сюда не проведут,
наверное, никогда — это попросту невозможно. Но, несмотря на это,
проникнуть в Амазонию не так уж сложно, было бы желание.

Для Перу самая длинная и полноводная река в мире заканчивается
городишком Санта-Роса. Напротив, через реку, — колумбийский город
Летисия, сливающийся с бразильским Табатингой. Для иностранцев это
район своеобразного административного «нигде». Из какого бы из этих
трёх государств вы ни прибыли, нужно лишь поставить штамп о выезде
из страны. И всё! Утром можно ходить из Бразилии в Колумбию пить знаменитый колумбийский кофе, плавать обедать в Перу, а вечером — возвращаться в Бразилию, чтобы выпить ром и сплясать с аборигенами.

Добраться сюда можно разными способами. Из Боготы, столицы Колумбии, немало дешёвых рейсов ($60–80) в Летисию. Самолёты из Рио до Табатинги в 2–3 раза дороже. А выбраться отсюда сложно. Чисто психологически. Затягивает.

Если удалось не застрять в этом великом смешении рек, языков
и культур на всю жизнь, то шесть раз в неделю из Санта-Росы в
трёхдневное путешествие вверх по реке вглубь Перу
отправляется изумительная ланча. Выкрашенная белой краской, со ржавыми
подтёками трёхэтажная баржа, в связи с отсутствием дорог — единственное
средство передвижения по Амазонии.

На первом, грузовом этаже визжат привязанные за одну ногу свиньи,
мычат тощие коровы, кудахчут из бамбуковых клеток куры.
С непереводимыми воплями: «Каррахо! Те пута мадре!» грузчики таскают
мешки с цементом. Чуть в сторонке, на бочке из-под бензина, команда
режется в карты.

Второй и третий этажи — для пассажиров. В два ряда на расстоянии
30–40 см друг от друга висят гамаки. Там же нужно вешать свой — и это
не так страшно, как может показаться сначала. Латиноамериканцы
общительны, но деликатны, жить мешать не будут.

Есть и каюты, да только в этом железном гробу размером 2,5 м на 1,5 м за одну ночь развивается клаустрофобия. Так что в гамаке лучше, к тому же в три раза дешевле — от Санта-Росы до Икитоса попросят 50 солей ($1= 2,9 соля), можно торговаться.

Открывающиеся в путешествии виды не надоедают ни на второй день,
ни через полгода жизни здесь. Течение несёт огромные, вырванные с
корнем деревья, по берегам растянулись густые стены пальм, лиственных
гигантов, лиан. Когда ланча идёт по узким проливам между островами,
деревья смыкаются прямо над ней. С ветки на ветку, повизгивая, скачут
обезьяны. Иногда вдалеке увидишь плывущего удава боа — змеюку толщиной и длиной с телеграфный столб.

Икитос: поезд дальше не идёт

Через три дня плавания ланча швартуется в порту Пуэрто Пескеро
славного города Икитоса — центра каучуковой лихорадки XIX–XX веков,
центра торговли кокаином, города, в котором находятся одни из самых
живописных и опасных в Латинской Америке трущоб, многочисленные
обитатели которых с радостью встречают вас в порту. Гринго
(иностранец) — самая желанная добыча. Так что сумочку лучше прижимать
к себе, в карманах ничего ценного не иметь и спускаться по трапу
группой.

За пределами порта спокойно. Икитос — туристический город, хотя
привычными туристическими достопримечательностями он небогат: некогда
роскошные, а теперь полуразвалившиеся особняки каучуковых баронов
в районе центральной площади Пласа де Армас; железный дом, построенный
знаменитым Эйфелем (Gustave Eiffel, 1832–1923); частные зверинцы; ферма бабочек и несколько потёмкинских «индейских деревень».

Куклы амазонских индейцев сделаны из подручных материалов. Фото автора

Главная достопримечательность города — рынок Белен. Знакомиться
с флорой и фауной Амазонии в гастрономическом её аспекте можно начинать
здесь с мясных рядов. Здоровенные водяные крысы — капибары,
черепахи, выпотрошенные и живые со связанными лапками, жаренные
на решётке крокодилы, мясо тапира, обезьян, мелкого местного кабанчика
махас. Прилавки завалены ощипанными туканами, чуть дальше торгуют и готовыми блюдами из всей перечисленной дичи, жареной рыбой и шашлыком из личинок короеда, суриас.

Прямо под рынком — Белен Бахо (Нижний Белен, Флотадо). Те самые
трущобы, где полиция и днём-то не показывается. А уж мирному иностранцу
туда и вовсе путь заказан. Между тем днём здесь ярко и необычно:
подростки, играющие поперёк улицы в баскетбол, красивые, безотказные
девушки; престарелая пьяная негритянка Селия из Бразилии,
рассказывающая, как в юности она была влюблена в русского лётчика
и какие у него были зелёные глаза; группа речных грабителей, курящих
крэк напротив забитого досками бывшего полицейского участка.

По ночам здесь как в вестернах о диких салунах Техаса: тоже
периодически постреливают, а уж поножовщина и вовсе будничное явление.
Я прогуливался там с местными друзьями и под конец всех заметных
бандитов узнавал в лицо, но ощущение, что моя жизнь стоит дешевле
моих же джинсов, меня не покидало.

Дикая Укаяли

За Икитосом начинаются настоящие дикие места — в каком бы
направлении выше по течению вы ни плыли. Город стоит на пересечении
трёх больших рек: Напо, Укаяли и Мараньона. В пяти днях плавания вверх
по Рио Напу, в деревне Пантоха будет граница Эквадора.

Пантоха стоит на семи холмах. На самом высоком из них — воинская
часть. Там есть даже пара пушек, грозно повёрнутых в сторону Эквадора.
Совсем недавно их активно использовали — 15–20 лет назад на границе
этих государств регулярно случались «пограничные инциденты», временами
перераставшие в кровопролитные сражения.

Поселения вдоль
реки встречаются не часто, и выглядят они абсолютно одинаково. Во
многих есть «гостиницы», но условия жизни там не отличаются о тех, что
привычны местным. Фото автора

Если плыть вверх по Мараньону, через три дня будет городок
Юримагуас. А дальше вверх Мараньон для больших судов не судоходен.
Сразу за Юримагуас река уходит в горы, петляет среди поросших где
джунглями, где трёхметровыми кактусами отрогов.

Самая малозаселённая и дикая река региона — Укаяли. По ней-то
мы и поплывём. Плыть шесть дней — по крайней мере, до ближайшего
города, к которому подведены автомобильные дороги, Пукальпы. По пути
довольно много заповедников и национальных парков, но и без них
бегающего, скачущего, ползающего, плавающего и летающего зверья
в окрестных лесах хватает. Так что можно останавливаться в любой
деревеньке, где швартуется баржа. Нужно лишь спросить у команды,
есть ли в ней гостиница. Во многих есть.

Правда, условия во всех этих «оспедахес» и «алохамьентос»
спартанские: четыре стены, нары, москитка, дощатый пол с огромными
щелями. Под полом (дома на сваях) бегают собаки и свиньи. В углах живут
здоровенные пауки — по уверениям местных, они не представляют
опасности, бояться стоит маленьких чёрных паучков, живущих
на сельхозугодьях, и скорпиончиков. Удобства на улице. Ночью туда без фонарика и мачете ходить не стоит. Есть риск повстречать змею.

Деревни вдоль рек абсолютно одинаковые. Штук 20–30 крытых пальмовыми
листьями хижин. Непременно есть пара магазинчиков, торгующих рисом,
сгущёнкой, верёвками, постерами с Терминатором, рыболовными крючками.
В сезон дождей (март—июль) единственная улица залита водой, и от дома
к дому передвигаются на лодках.

Местная жительница со своим ручным другом.

Первую остановку мы сделали в населенном пункте Хуакачиро, это
в двух днях плавания от Икитоса. Вода уже спала, в непролазной грязи
копошились дети и поросята. Полторы сотни жителей, школа, «оспедахес»,
в котором живут учителя этой самой школы. И мы — редкие грингос,
ступившие на их земли.

С одной стороны река, с другой — сельва на многие сотни, а может
тысячи километров. Днём гулять в сельве практически безопасно. Змеи
и ягуары спят. Джунгли смыкаются над вами малопроницаемой для света
стеной — огромные деревья, обвитые лианами, кустарник, орхидеи.
С диковинными криками проносятся птицы всех цветов радуги. По ветвям
скачут обезьяны. Чаще всего встречаются буровато-рыжие маленькие,
длиннохвостые. Здесь их называют «монито» и охотятся на них с рогатками.

Зверя посерьёзней, медведя и ягуара, можно повстречать только
в тёмное время суток, и уходить нужно подальше. В сумерках в лесу очень
красиво: на кроны деревьев падают розовые и синие тени, на ночлег летят
стаи зелёных попугаев. Только любоваться красотами особенно некогда,
нужно спешить домой. Ночью в сельве делать нечего.

продолжение


Рыбачить в окрестностях
деревушки Хуакачиро — одно удовольствие: рыба крупная, жирная, и, что
особенно радует, её много. Фото автора

Полтора дня плавания до следующей остановки в деревне Маоисо
запомнились обилием пресноводных дельфинов. Чёрные и розовые, чуть
поменьше привычных нам морских, они то и дело, выпрыгивая то с той,
то с другой стороны ланчи, ловили рыбу и подбирали летящие с судна
объедки.

Чёрный дельфин считается здесь зверем вполне обычным, а вот его
розовый собрат — животное священное, о нём ходят легенды. Рассказывают,
например, что в дни деревенских праздников розовый дельфин
оборачивается красивым, богато одетым юношей, идёт на танцы, соблазняет
самую красивую девушку деревни, утаскивает её к себе на дно и съедает.

Попасть к настоящим индейцам удалось случайно. Соседи, два брата
Рейнольд и Густаво, молчаливые, лет сорока с небольшим, мужики
пригласили с собой сплавать в деревню шипибов. Они там покупали солёную
рыбу пайче, чтобы потом перепродать в Икитосе.

Плыть часа четыре вниз по течению (возвращаться шесть), а потом
через лагуну и притоки ещё часа два. В стоячей, поросшей кувшинками
воде мотор совершенно бесполезен, лодку приходится буквально
протаскивать на вёслах по сплетению корней. Правда, если посмотреть
вокруг, красота — птицы летают, зимородки, амазонские цапли, белые,
тонкие, изящные.

От деревни впечатление осталось противоречивое. Первым делом вождь,
он же алькальд (глава администрации) попросил у меня мой Email. Но это
он, скорее всего, чтобы похвастаться, что идёт в ногу со временем.
Ближайший Интернет километров в восьмиста отсюда, в Пукальпе. Телефона
в деревне тоже нет. Зато по каждой хижине скачет ручная обезьянка,
на стенах висят луки и стрелы («На аллигатора», — объяснил мне
Густаво). Тётки в национальных одеждах стряпают главное местное блюдо —
пюре из юкки с рыбой.

Солёная рыба, шкуры и какие-то безделушки-сумочки, которые местные
женщины плетут и вместе с жителями более цивилизованных деревень
посылают для продажи туристам на рынки Икитоса, — вот и всё, что
деревня может предложить внешнему миру. В остальном хозяйство
натуральное.

Изящные белые амазонские цапли высматривают себе пищу в воде

От Маоисо до Пукальпы — двое суток на ланче. Пукальпа — первый большой город, граница сельвы. Отсюда ночь на автобусе до Лимы —
столицы страны. А оттуда можно уехать вообще куда угодно, на побережье
и в страну снежных пиков и высокогорных озёр, в города испанских
конкистадоров и разрушенные крепости инков… Но лично я для себя ничего
интереснее сельвы в этой очень разной и интересной стране не нашёл.