из протокола допроса свидетеля
10 мая 1991г.,
г. Ереван

Член следственной группы прокуратуры РА А.Дарбинян допросил в пансионате "Нарек" пос. Цахкадзор в качестве свидетеля нижеследующего:

Оганесян Эдуард Оганесович, 1934 г. рождения, уроженец села Мартунашен Ханларского района АзССР, армянин, 6/п, со средним образованием, женат, лесник, несудимый, беженец, временно устроен в здравнице "Нарек" пос. Цахкадзор.

Родился в селе Мартунашен, мои родители являются коренными жителями с. Мартунашен...
27 апреля 1991г. ко мне подошел военнослужащий русской национальности по имени Эдик, фамилию которого по известным причинам не называю, и заявил, что они скоро уйдут, будьте осторожны.
Он также сказал, что прибудет танковый полк и войска из Кировабада. против которого вы отстоять не сможете, для вас ожидается все плохое, спасайте вас.
...30-го числа, около 6 часов утра, начали стрелять из пушек и танков в направлении села. Войска с 4-х сторон вошли в село. Сначала вошли бронемашины (БТР-ы), за ними ОМОНовцы, а затем несколько танков, остальные стояли в верхней части села и стреляли в нас. Я лично видел 5 танков. Военнослужащие были вооружены автоматами и пулеметами, на них были бронежилеты, на головах были маски, а лица были перекрашены сажей. ОМОНовцы были в бронежилетах, одеты в милицейскую форменную одежду черного цвета, вооружены ручными пулеметами и автоматами. Первым убили Алкамяна Шамира (1934 г, рождения), который вышел из дому и просил не трогать его. Затем они убили Оганесяна Оганеса в возрасте 60 лет. Следующей жертвой стал Агаджанян Размик, которого убили у порога своего дома. На расстоянии 100 метров от дома последнего, на дороге, ОМОНовцы убили Давтяна Хачика в возрасте 60-65 лет. Все убитые были без оружия...
...Грабили уносили все, что имелось и что было возможно, т.е. холодильник, мебель ковры, постель и т.д. После грабежа поджигали дома.
...Стреляли из танков по домам и сжигали один за другим... С обеих сторон стояли военнослужащие с танками и ОМОНовцы. Русский офицер приказывал: "садись" и все от мала до велика вставали на колени. Непокорным грозили выстрелом. Над головами людей пролетали пули, многие из них лишались сознания, моя жена также лишилась сознания. Я поднял ее на руки, понес, но это было очень тяжело для меня. Ко мне подошли двое в штатских костюмах и приказали оставить жену. Я им сказал, что она при смерти... Один из них - Мамедов, являлся командиром ОМОНовцев и его все знали в лицо, а другой - секретарем Ханларского райкома партии.
Показание прочитано вслух следователем, записано с моих слов верно, в чем и подписываюсь.

Подпись: Э.Оганесян

Перевел: Варданян О.Г.

ВЫПИСКА

из протокола допроса свидетеля

10 мая 1991г.,
г. Ереван

Член следственной группы прокуратуры Республики Армения А.Мегрян допросил нижеследующего в качестве свидетеля:

Парашян Эмилия Михайловна, 1948 года рождения, уроженка села Геташен Ханларского района АзССР, армянка, член КПСС, образование - высшее, замужняя, учительница средней школы с. Геташен, не судимая, местожительство - село Геташен, ныне помещена в республиканскую больницу.

Со дня рождения проживаю в селе Геташен, там выросла, вышла замуж, вырастила детей и никогда не думала оставить родное село. В селе веками проживали мои предки и мы не обращались к азербайджанским властям о получении разрешения на выбытие из села...
30 апреля 1991г. приготовились, чтобы пойти в школу на уроки, и вдруг в квартиру ворвались люди в военной форме, которые потребовали предъявить документы. Дома находились 70-летняя мать Парашян Араксия Арсеновна и сын, 13-летний Араик Алексанович Атанесян. Они железной частью ружья наносили мне удары в голову, требуя подписать документ, что желаю добровольно оставить родное село и дом. Между тем, как военнослужащий заставлял подписать этот документ, ОМОНовцы полностью перевернули все вещи в квартире, топором разорвали 7 ковров, разбили мебель немецкого производства: жилую комнату, спальню, вытащили из кармана 4200 руб., золотые вещи, сберкнижки и т.п. Жестоко избили мою мать, наносили удары по голове, животу, спине и т.д. 13-летнего Араика схватили за горло, чтобы задушить его.
Я с криком подошла к злодею, чтобы он оставил его, но тот плюнул мне в лицо, сказав, что наше место-Ереван, идите туда, это не ваша земля, она принадлежит Азербайджану, хотите продать дома, но это вам не удастся. Это произносил советский воин, который передал меня ОМОНовцам, сказав, заберите ее. Меня повели в гараж совхоза, где на полу лежали избитые и раненые 29 мужчин из нашего села, в числе которых был мой муж Атанесян Арсен Абелович. ОМОНовец предложил мне ложиться, но я отказалась. В это время притащили мою мать и сына. Я полностью растерялась и, увидев их, подумала, что хотят уничтожить всю семью... Но я вырвалась от них и с матерью и сыном убежали во двор нашего дома, который расположен в 50-и метрах от места происшествия... Они в злобе открыли огонь по нашему дому. Я с матерью, сыном, втроем, крадучись, через сад побежали до сельской больницы. В больнице застала замученного азербайджанцами моего мужа..., и там находились трупы 9-ти убитых, а также более 10 раненых, которые в беспорядке лежали из-за неимения места...
...Удаляясь из села, я увидела, что наш дом полностью превратился в пепел, даже не уцелели стены. Из дома ушла совсем ни с чем, только в домашней одежде.
Протокол записала собственноручно, правильно, в чем и расписываюсь.

Подпись: Парашян Э.

Перевел: Вартанян О.Г.

из протокола допроса свидетеля

Заргаряна Александра Гургеновича от 20 мая 1991 года

Я, Александр Гургенович Заргарян, родился в 1956 году в селе Геташен. Родители мои коренные жители села Геташен... Предки моей жены также исконные жители села Геташен.
...30 апреля 1991г. около 6-ти часов утра, направляясь на животноводческую ферму, расположенную в верхней части села, около памятника заметил, как два танка въехали в село... Они остановились у памятника и направили дула пушек на село. После размещения танков, вслед за ними вошли танки, число которых превышало 120, а в воздухе появилось несколько военных вертолетов. Непосредственно за танками, по прямой дороге ворвались в село азербайджанские ОМОНовцы, военнослужащие и вооруженные азербайджанцы, которые орали: "Армяне, мы пришли, теперь держитесь". Приблизившись к селу, начали обстреливать дома, стреляли также из танков и вертолетов. Одним словом со всех сторон... Я кое-как успел посадить жену и детей в автомашину служебного пользования... и попытался довезти их до центра села, где сравнительно было безопасно...
По дороге стрельба усилилась. Все село было в панике, горели крыши домов... ОМОНовцы, военнослужащие ворвались во двор моего дома и дома соседей, вновь раздавались выстрелы, ломали и сжигали дома... В центре села уже раздавались выстрелы... Бежавшие из центра односельчане говорили, что они, нападавшие, с верхней части села вторглись в центр... ОМОНовцы и русские военнослужащие с верхней части обстреливая, приближались к тому участку, в котором скопились сотни детей, женщин и мужчин. Подойдя к нам они начали проверять паспорта... В это время какой-то русский военнослужащий, схватив за руки меня, сказал, что меня зовут, указав на автомашину УАЗ, в котором сидели двое ОМОНовцев которые, схватив меня, и нанося удары, посадили в автомашину... Один из ОМОНовцев, нанося мне удары по голове, спросил: "Откуда у тебя такой костюм". Я был одет в новый костюм и на мне был новый свитер турецкого производства... Начали обшаривать мои карманы и достали водительское удостоверение, 400 рублей денег и золотое кольцо. По дороге ОМОНовцы все время наносили удары по голове, в ребра и говорили о том, что почему мы не покинули село, настал вам конец. По дороге я видел горевшие дома наших односельчан... Во дворе Левона Джавадяна стояли бывшие участковый Абшев Матлаб и зав. магазином села Рауф, который был вооружен карабином. По дороге они унесли награбленное имущество из домов и угнали скот. Автомашину, на которой увозили меня, остановили у ресторана Эльмана, вокруг которого стояли сотни ОМОНовцев. Они заявили: "Приходите, доставили армян" и кто то отверткой ударил в левую часть лица, отчего началось сильное кровотечение, ножом сделали два разреза на голове.. потом меня повезли в Гаджикенд, там высадились два военных вертолета из которых вышли только ОМОНовцы и кроме них первый секретарь Ханларского райкома партии Кязимов Тофик и председатель райисполкома Мамедов А., которые подойдя ко мне поздоровались и засмеявшись сказали: "Почему тебя привезли?":..
...Меня схватил русский в чине подполковника, поволок в маленькую комнату и начал избивать автоматом. Я только помню его слова, которые он непрерывно твердил: "Почему вы не убираетесь с азербайджанской земли". После этого... заставили умыться. Ко мне подошел спецкор. азербайджанского телевидения Маис Мамедов и сказал: "Должны тебя заснять на кинопленку и, если хочешь остаться в живых, то должен сказать, что мы, армяне, несколько раз хотели оставить село, однако армянские боевики не разрешают и каждый вечер совершают нападения на азербайджанские села, мы боимся, хотим оставить село и выехать за пределы Азербайджана". Я отказался от такого интервью. По указанию Кязимова меня увели и трое начали избивать. Минут через 20 вновь заставили умыться, а потом снова перед кинокамерой расспрашивали об армянских боевиках. Я ответил, что в селе армянских боевиков не видел... Они выключили камеру и начали снова избивать меня. Там была девушка в очках, которая была похожа на русскую... Она пыталась убедить меня, чтобы я ответил на ее вопросы, но я отказался. Меня посадили в автомашину и увезли в село Камо... Меня вывели из автомашины и милиционеры, схватив руки, втолкнули в клуб, где я увидел моих односельчан, по внешнему виду которых можно было понять, что их жестоко избили. Там продолжали избивать их и меня. В клубе я увидел председателя райисполкома А.Мамедова. Нас, избивая оружием, заставляли писать под диктовку заявления о нашем добровольном уходе из села. Нас повезли в Гаджикенд и прямо в автомашине продолжали избивать... В автобусе вместе с нами находился бывший секретарь парторганизации совхоза, наш сосед Симонян Аркадий Арутюнович. Узнав, что я ветеринарный врач, а Симонян Аркадий - секретарь парторганизации - значит мы грамотные и, следовательно, являемся организаторами... Каждые 2-3 минуты нас заставляли вставать и начинали беспощадно избивать, нанося удары автоматами, кулаками, пинали ногами. Когда я, изнемогая падал, продолжали избивать в лежачем положении... С головы и с лица непрерывно сочилась кровь. Избивали по трое, четверо, азербайджанцы и русские... Поименно я их не знаю, но, увидя, могу опознать. Весь день продолжалось избиение и истязание, когда избивавшие уставали и уходили, вместо них приходили другие... С меня сняли турецкий свитер, стали вырывать зубы, вставив меж зуб нож, начали вырывать золотые коронки, разрезали губы, выдернули коренной зуб, плоскогубцами вырывали с корнями волосы на голове, ножом кромсали волосы, а потом заставляли собирать их, приговаривая при этом, что волосы армянина грязные, заставляли собирать и класть в карман, принуждали лизать ботинки, ложиться лицом на землю и приподниматься на руках, а когда я был не в состоянии исполнять, то они начинали ломать спину. Заставляли кусать друг другу уши, избивать друг друга... Затем вошел азербайджанец в чине майора и произнес: “Вы что, не знаете, что Горбачев не умер, сколько возможно будем истреблять вас, хватит, что 70 лет вы жили на нашей земле, мы будем вас резать все больше и больше, вы видимо забыли 1915 год, еще месяц и мы захватим Шаумян и Карабах, а потом вы увидите нас на площади в Ереване"... В тот же день, когда стемнело, нас повезли в село Камо и сказали, что нас 29 человек обменяют. Продержав около 30 минут, сказали, что якобы ваши не хотят нас менять и говорят, что мы им не нужны, сожгите их. Мы, конечно, не поверили.
После этого нас повезли в Гаджикенд, в военную часть, расположенную за конторой связи... Военнослужащие были почти все азербайджанцы, а командиры - русские. В эту ночь нас беспрерывно избивали, издевались всячески над нами, ни на минуту не давали покоя, а если не избивали, то заставляли то садиться, то вставать. Избивали куском железа, железной цепью, автоматом били по пальцам, зажженной спичкой обжигали кончики пальцев, ногти, лезвиями разрезали губы, наносили удары в поясницу, чтобы выбить почки, выкрикивая при этом: "Ой, врач, держись"... 1 мая в автобусе капитан милиции Мамедов Арзус, которого знаю еще с давнего времени, увидев к меня, произнес: "Еще не убили?"... В автобус вошел какой-то ОМОНовец раздал всем нам сигареты, я отказался от сигареты мотивируя тем, что я не курящий, тогда он заставил меня разжевать сигарету и съесть, в течение этих двух дней нас морили голодом, а после съедения сигареты у меня началось сильное головокружение. Не успели придти в себя, как в автобус зашли 15 ОМОНовцев, которые в течение около 15 минут избивали нас, не щадя стариков, избили лишившегося ноги фронтовика Чилингаряна Александра, в автобусе раздавались крики, вопли, автобус был залит кровью... Военнослужащий, по национальности русский, в чине капитана, который сидел на бампере автобуса, наблюдал за их действиями, сказал: “Хватит, неужели Советская армия представляет из себя убийц, прошу покончить"… Тогда ОМОНовцы ответили ему: "Вам заплатили, делайте то, что вам говорят"... Один из ОМОНовцев потушил горящую сигарету на моем лбу…
Били топором по ногам автоматами наносили удары по коленям пытаясь переломить ноги. Все эти зверства продолжались в течение одного часа. Я потерял сознание, и когда пришел в себя, увидел, что меня накрыли костюмом, полагая что я умер…
К вечеру в закрытой автомашине нас перевезли в село Камо и обменяли нас на заложников-военнослужащих.
В Гаджикенде остались мои односельчане находившиеся при смерти - Колоян Александр и Саакян Арамаис. Колоян Александр Робертович потерял сознание, на вопросы задаваемые ему отвечал “22”, видимо он хотел сказать что ему 22 года он не мог передвигаться. Саакян Арамаис также подвергался жестоким избиениям ему вырезали половину уха. Так как нам не разрешали говорить друг с другом, лишь только после обмена заложников я узнал что нас обменяли всего 27 человек. С помощью моих односельчан я кое-как добрался до своего дома и увидел сгоревшие дома моих соседей Адаяна Борика Читчян Лусик Атанесяна Арама Мои дом правда не был сожжен, но все ценные вещи были унесены все имущество было разломано а автомобиль угнан (УАЗ личного пользования), домашние животные - 2 головы крупного рогатого скота и 2 головы свиней тоже.
Дома я пролежал до 6 мая, а 6 мая с членами моей семьи на вертолете доставлен в Степанакерт, где был уложен в больницу.
Хочу добавить что у захваченного в качестве заложника Акопяна Яши Макичевича в моем присутствии ОМОНовцы выдернули протез из 16 золотых зубов… Ныне не здоров, все тело болит однако душевная травма причиненная мне теми унижениями, которым подвергся, еще глубже…
Эта депортация не могла бы произойти если бы не вмешалась Советская Армия что выразилось прямым вмешательством участием в этих операциях в процессе которых исползовались все виды оружия.
Показание написано собственноручно, в чем и расписываюсь.

Подпись: Заргарян А.Г.

Перевел: Варданян О Г

Верно: Старший помощник Генерального прокурора Республики Армения,
руководитель следственной группы
Арутюнян А. К.

Межяна Сергея Фридоновича, 1953 г. рождения от 21.05.91г.

В с. Геташен я проживал со дня рождения до 7 мая 1991г.
...При проверке паспортного режима выяснилось, что Советская армия вместе с ОМОНом вместо проведения проверок убивали сельчан, громили их домашние вещи, они сожгли мой дом, гараж и автомашину, заставляли, чтобы я оставил село и уехал...
...Русские солдаты были в пьяном состоянии, с "разукрашенными" лицами, они ударили меня и свалили на землю, начали избивать, я получил сильные телесные повреждения, чудом выбравшись, я убежал в центр села, потом в больницу, вот после моего побега они тотчас и сожгли мой дом, имущество и автомашину...
...В то время, как я убегал, увидел, что у дома Хамперяна Володи собрались солдаты и ОМОНовцы, они заставляли оставить дом. Жена Володи, Хамперян Тагуи заявила, что она не оставит свой дом и в это время один из ОМОНовцев разбежался и штыком автомата разорвал Володе губу, Володя потерял сознание, а жену его прогнали из дома. В центре села я увидел, что солдаты и ОМОН действуют еще более жестоко, они ломали, разбивали вдребезги домашние вещи, сжигали дома...
...ОМОНовцы вместе с солдатами увели сельчан, в особенности мужчин, из села как заложников, однако по дороге начался переполох, многие, в их числе и я, убежали.
Поскольку меня избили, с целью лечения я пошел в больницу и увидел там 17 трупов из Геташена и Мартунашена.
...1 мая мне удалось пойти к себе домой, поскольку ОМОНовцев в селе не было. Дом сожгли вместе с имуществом, сожгли и гараж с машиной внутри. Распознав все это, я привел сельского фотографа Л.Бабаяна и он сфотографировал сожженные дом, машину, гараж, которые предъявляю прокуратуре Армении как факт. 2-го мая, после обмена заложников последние избитые пришли в село, сказали, что нам дали 48 часов сроку и заявили, что если мы по "своей воле" не уйдем, ОМОНовцы войдут в село и всех перережут от мала до велика. Среди сельчан начались разногласия, но потом решили уйти, поскольку выстрелы не прекращались, а армейский полковник по громкоговорителю передавал требование ускорить выезд.
Но несмотря на это, выстрелы еще больше участились, солдаты на танках выстрелили по церкви Егникасар и разрушили ее.
Депортация началась 3-го мая, с одной стороны депортировали, а с другой - невинных людей брали в заложники и отвозили к вертолету.
С 4-го мая в селе начались грабежи со стороны ОМОНа и пришедших из соседних сел азербайджанцев, грабили и милиционеры, потом заставляли дарить наши автомашины ОМОНовцам...
...Азербайджанцы говорили, что пока Горбачев жив, у нас нет права жить, потому что он, Горбачев, с ними.
Солдаты армии были не добрее ОМОНа, они также стреляли, громили имущество и грабили. В моем присутствии майор потребовал отдать ему автомашину марки ВАЗ-21011 белого цвета, заявив, что в противном случае, передаст нас ОМОНовцам, и забрал автомашину.
Показание написано мною, правильно.

Подпись Межян С.Ф.

Допросил: подпись /Оганесян/

Верно: Старший помощник генерального прокурора Республики Армения,
руководитель следственной группы
Арутюнян А.К.

ВЫПИСКА
из протокола допроса свидетеля

Григоряна Геворка Вагановича г.Ереван 24 мая 1991г.

20 ноября 1990г. Министерством здравоохранения РА как хирург я был командирован в село Геташен. Предварительно срок командировки был установлен 2 месяца, однако, ввиду обострения ситуации в селе не имел возможности вернуться в Ереван...
..23 апреля советскими войсками была предпринята попытка с содействия ОМОНовцев ворваться в Геташен, однако, по-моему, эта попытка провалилась, т.к. один из танков перевернулся в ущелье и загородил путь, чем и пресек продвижение войск. Эта попытка повторилась 30 апреля, и утром село оказалось в окружении танков. На небе на низкой высоте беспрерывно кружились 6 вертолетов. Создалась тяжелая атмосфера страха и тревоги, которая еще более усугубилась после вторжения советских войск и ОМОНовцев в село Геташен. В тот день было убито 18 чел., ранено 15-17 чел. из числа армянского населения... Непрерывно обстреливалось кладбище, и люди хоронили своих родных во дворах и за стенами домов. Обстрелы продолжались с окружающих высот... создавали ужасающую атмосферу ... было большое количество сердечных приступов, неврозы, гипертонические кризы, т.е. имели место такие патологические симптомы, которые непосредственно связаны с эмоциональным состоянием.
После выселения населения из села Мартунашен азербайджанцы совершили грабежи имущества, поджоги домов, после чего стали заявлять, что поджоги домов якобы совершили армянские боевики. Из числа убитых лично знаю: Татула, Артура, Грачика, Валерика, Мелсика, Кямала,.. остальных знаю по лицу, а другие трупы были неизвестны, так как были обезображены. Из числа убитых Симон, по-моему, погиб от мощного взрыва снаряда, так как раны были весьма обширны и носили разрывной характер. Это могло произойти вследствие выстрела из пушки...
Заложники были захвачены как 30 апреля, так и в дни 4-7 мая, когда жители села были депортированы...
В последние дни я вместе с врачами Акопкехяном Саргисом и Хачатряном Валериком занимались медобслуживанием; даже в этих тяжелых условиях, при отсутствии электрического освещения Акопкехян Саргис произвел апендэктомию.
7 мая, в последний день депортации, когда нам ничего не осталось делать в заброшенном селе, имея выписки приказа о командировке и документы, удостоверяющие личность, мы, трое врачей, вместе с населением направились в пересылочный пункт.
Советский военнослужащий, который занимался проверкой документов и осмотром вещей, увидя мой командировочный документ, немедленно дал знать стоящему рядом с ним азербайджанскому офицеру в военно-полевой форме и моментально получил приказ задержать меня и Хачатряна Валерика. Отобрав наши вещи, посадили в закрытую автомашину, которая обыкновенно перевозила задержанных. Должен сказать, что с нашей стороны никакой попытки оказать сопротивление властям не делалось, хотя и это могло быть в основе нашего задержания... Продержав в автомашине 6 часов, нас перевезли в Гянджинскую тюрьму, где с самого начала водворения начались истязания и бесчеловечные избиения. Были задержаны 16 или 17 чел., в том числе мы - трое врачей. Нас раздели и начали жестоко избивать резиновыми дубинками...
Весь личный состав, который производил нашу "охрану" и наблюдение, без исключения был из числа азербайджанцев, которые не упускали повода, чтобы унижать нас физически и морально.
У нас непосредственно отобрали все, что мы имели: деньги, у меня же - часы, обручальное кольцо, серебряный крестик с цепочкой, личные вещи и т.п. Избиения продолжались также в камере, куда нас разместили вначале и впустили туда отбывающих наказание осужденных азербайджанцев, которые начали избивать нас кулаками и пинками. Каждый жест сопротивления либо уклонения от ударов более озлоблял их и усиливал побои. Затем всех нас (врачей - с особенным садизмом) выводили в коридор и по 5-6 чел. избивали и вводили в камеру. Я провел в одиночной камере 3 или 4 суток почти в стоячем положении, голым, испытывая ужасный стыд. Разорвали левую бровь, при движениях чувствовал боли от отеков и ран. Нас не кормили в течение 2-3 дней, а затем ежедневно кормили по 1-2 раза, давали жидкие супы в грязной посуде, без ложек... Несколько раз я терял сознание, ежедневно по нескольку раз открывали дверь одиночной камеры и вновь начинались истязания. Впоследствии меня водили к следователю, который в общей сложности составил 3 или 4 протокола. ...
Примерно на 5-ые сутки нашего задержания повели нас в какую то комнату где сидели в штатских костюмах 3 человека. Один из них, представившись в качестве судьи Ханларского района, выяснил данные по паспорту спросил, почему я оказывал сопротивление работникам органов при задержании. Затем меня вывели из комнаты, и другой милиционер объявил мне, что меня подвергли аресту в административном порядке на 15 суток. Впоследствии я отсидел в различных камерах с геташенцами где размещались по 2-4 человека...
Меня повели к следователю который сказал мне что предъявит мне обвинение по статье УК, предусматривающей расстрел, если не назову имена лиц, которые в марте убили двух азербайджанцев около села Кушчи-Армавир. Я, естественно, не знал дал отрицательный ответ и тогда был избит до потери сознания, при этом он сказал мне что не выпустит меня из тюрьмы. Геташенцы отмечали, что в отношении каждого применяли какой-либо метод унижения: заставляли целовать пол, обувь азербайджанцев двигаться на четвереньках грозили посадить на бутылку мочились на армян, лишали сна, заставляли стоять часами держа руки вверх и т. п…
На 17-й день повели нас в одну комнату составили протокол о том, что якобы в день задержания, у нас ничего не было и, следовательно, ничего у нас не было изъято... Нас повели в административный корпус, где нас сфотографировали японские операторы, которые также производили звукозапись
Один азербайджанец в чине майора внешне добродушный объяснил нам, что надо “правильно” отвечать, т. е. Сказать, что не компрометировали нас, физических средств не применяли, кормили., обеспечивали медицинской помощью и постелью, относились крайне благожелательно. Мы были вынуждены вставать по одиночке, называть наши паспортные данные и заявлять, что каких-либо жалоб и писем не имеем, т.к. хорошо понимали какие последствия могут наступить, если будем прекословить администрации. Все это противоречило действительности, ибо один из врачей в тюрьме перенес реактивный психоз и ему никакой помощи не было оказано.
Мы не имели постели, ночевали на железных кроватях, либо на попу.
Должен упомянуть об Оганесяне Вардане. который являлся оператором... 6-го мая ОМОНовцы задержали его, и о судьбе которого до сего дня мне неизвестно, хотя и его имя часто склонялось в тюрьме со стороны следователей и тюремных надзирателей, которые высказывались, что его не отпустят живым.
После инсценировки "гуманизма" перед японцами, нас посадили в закрытую автомашину и переправили на территорию граничащего с Арменией Таузского района...
...В автомашине, где нас было 15 чел.; какой-то милиционер дал на всех 100 руб. и льстиво уговаривал ничего плохого относительно пережитых в тюрьме дней никому не говорить...
...Абсолютно все мы имеем телесные повреждения. Так, Валерий Хачатрян имел перелом реберных костей, у Саргиса Акопкехяна гематомы нагноились, а между тем со стороны тюремного врача не были разомкнуты. Гриша Саакян, который имел обширную трофическую рану в области голени, беспрерывно получал удары в больную конечность. Кроме гнойника в области брови я имел ушибы и синяки, которые были распространены на конечностях и на задней поверхности туловища...
...В тюрьме находился подполковник, русский, который прибыл из Москвы и казалось, что он надзирает за ходом расследования. Он дважды беседовал со мной и разговор по диктофону был записан на пленку. Думается, что о творимых беззакониях ему было известно, однако никакой реакции не было замечено. Он не мог не заметить повреждения на моем лице, а также лохмотья моей одежды, однако он ничуть не поинтересовался нашей судьбой, его интересовали компрометирующие сведения о нас... Я смотрел американский фильм о турецкой тюрьме и происходившее со мной напоминало об этом фильме. О русском народе и солдате я всегда имел и ныне имею только положительное мнение, и мне в голову не приходило, что русский солдат предаст меня азербайджанским властям.
Пожелал, чтобы хоть незначительные часть тех мучений, которые мы перенесли, поняли бы те должностные лица, которые ответственны за происшедшее и представляли себя в этом аду.

Подпись: Григорян Г.В.

Допросил: подпись Член след. группы прокуратуры РА Г.С.Оганесян

Верно: Ст. помощник Генерального прокурора Республики Армения,
руководитель следственной группы
А.К.Арутюнян

Член следственной группы прокуратуры Республики Армения Т Сукиасян допросил в качестве свидетеля

Хачатряна Валерия Мовсесовича, 1947 г. рождения, уроженца села Н.Оратаг Мардакертского р-на НКАО, армянина, б/п, имеющего высшее образование, женатого, работающего в поликлинике N2 Ергорздравотдела хирургом, несудимого, проживающего в г.Ереване. ул.Башинджагяна II-й пер., дом 10, кв.87., место допроса Гор, Ереван 24.05.91.
Следователь прокуратуры член следственной группы прокуратуры Республики Армения Т.Сукиасян допросил с соблюдением требований ст. ст 149, 151 УПКАрм.ССР в качестве свидетеля ниженаименованного.

Допрос начат в 10 час. 05 мин., окончен в 14 час. 50 мин.

1.Фамилия, имя, отчество Хачатрям Валерий Мовсесович
2. Год рождения - 1947г.
3. Место рождения - НКАО Мардакертский район, село Неркин Оратаг
4. Национальность - армянин
5. Партийность - 6/п
6. Образование - высшее
7. Семейное положение - женат
8. Место работы - поликлиника N2 Ергорздравотдела
9 Род занятий или должность - хирург
10 Судимость - н/с
11 Местожительство - г.Ереван, ул.Башинджагян, II-й пер, дом 10, кв87 т 35-10 35
12 В каких отношениях состоит с обвиняемым и потерпевшим

В соответствии со ст. 149 УПК Арм.ССР Хачатряну В.М. разъяснены обязанности свидетеля и он предупрежден об ответственности по ст. ст. 196 и 197 УК Арм.ССР за отказ или уклонение от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.
На предложение рассказать все ему известное об обстоятельствах, в связи с которыми он вызван на допрос, свидетель показал:

Я родился на своей потомственной земле своих предков в Нагорном Карабахе. После окончания армянской школы в 1965 г. поступил в Ереванский медицинский институт. Получив квалификацию хирурга, начал работать в скорой помощи г.Еревана, потом в больнице скорой помощи хирургом, последние 11 лет работаю хирургом во 2-й поликлинике. Женат, имею 3-х детей, жена Оганджанян Людмила Михайловна, работает на Ереванском консервном заводе инженером. Дети: старший сын учится в Ереванском политехническом институте, старшая дочь работает, младшая - учится в школе.
18 марта вызвали из Министерства здравоохранения Армении и предложили мне месячную командировку в с.Геташен (Чайкенд)для оказания хирургической помощи местному населению в связи с блокадой армянских сел Геташен и Мартунашен. Я с командировкой согласился и на вертолете (санитарном) 19 марта прибыл в село Геташен. Со мной были выписанные больные из больницы г.Еревана, медикаменты, мука и соль для сельчан,
Прибыв туда, я подключился к работе вместе с прикомандированным туда из Еревана хирургом Геворгом Григоряном. Оба армянские села находились в окружении под постоянным обстрелом ОМОНовцев из соседних азербайджанских сел, так что было много раненых и работа была напряженной. В обоих селах было 4000 жителей, в том числе дети и женщины. Учитывая то обстоятельство, что главный врач лечился в г.Ереване, а других врачей для оказания квалифицированной помощи не было, мы работали напряженно круглосуточно вдвоем, оказывая помощь не только больным с хирургическим профилем. Мы оказали помощь и воинам подразделения внутренних войск, которые были размещены на территории села для защиты сельчан от нападения. В середине апреля вернулся главврач села Саркис Арутюнович Акопкехвян. За это время обстоятельство еще обострилось, так как обстрелы участились, воины-защитники выехали из села, были отключены электрический свет и водоснабжение, была опасность возникновения инфекционных заболеваний из-за отсутствия воды. Несмотря на то, что срок командировки закончился, не мог вернуться в Ереван из-за запрета полетов вертолетов.
Так я оказался вместе с геташенцами и мартунашенцами в полной изоляции от внешнего мира, был отключен телефон, не работали ни телевидение, ни радио из-за отсутствия электричества и мы не знали, что творится вне Геташена. Морально-психологическая обстановка среди жителей была острая, напряженная, все ожидали чего-то, скорее плохого. Все ждали нападения ОМОНовцев, потому что заметили скопление большого их количества, в последние 3 года все время они требовали депортации и момент был удобным для нападения, потому что в селе отсутствовал воинский контингент.
29 апреля над селом появились военные вертолеты и все радовались, думая, что воинские подразделения будут базироваться в селе для защиты от нападений. Однако вертолеты, взорвав посты самообороны села, ушли. После этого тревога и разочарование; к счастью пострадавших не было, потому что несшие дежурство геташенцы и мартунашенцы ушли с постов до взрывов. На следующий день 30 апреля, утром рано, я находился в больнице, где в воспаленном состоянии ночевал, я проснулся от сильных грохотов танков, по селу прошли танковые колонны, оказалось, что село окружено танками. Сельчане из разных сторон (окраины села) собрались в центре, т.е. рядом с больницей От сельчан я узнал, что вслед за военными в село вошли ОМОНовцы Со всех сторон были слышны звуки автоматных очередей, а со стороны с. Мартунашен, который находится в 2-х километрах от села Геташен. были слышны и артиллерийские залпы. Чуть позже стало видно в небе дым, горели дома, над селами крутились примерно 8 вертолетов, из которых стреляли пулеметами. Из разговоров мне стало известно, что сельчане не открыли ответный огонь, потому что силы самообороны были рассчитаны только на отражение ОМОНовцев, а дубинки, охотничьи ружья и сельхозинструменты были бесполезными против танков и пулеметов. Через час поступили убитые и раненые из Геташена (Чайкенда), были убиты 8 человек к 11 часам, а до вечера число убитых увеличилось до 15 человек, потом стало известно, что в Мартунашене убиты 5 человек. Раненых было примерно 28-30 человек, мы едва успели оказать помощь раненым. Целый день мы провели в больнице. Ночью не пришлось спать.
На следующий день нападений не было, сравнительно было спокойно. Однако наша работа к вечеру 1 мая прибавилась из-за того, что вернулась часть заложников в количестве 27 человек, которые до неузнаваемости были избиты, изуродованы, все в синяках и крови, с переломами ребер и обожженными руками и пальцами. 2 мая был проверен паспортный режим со стороны военных, военные машины с громкоговорителями крутились по улицам села и призывали покинуть село, обещая безопасность депортации. Тем временем уже 3-е суток в больнице находились трупы убитых. Родственники убитых хотели трупы перевезти с собой в то место где они должны были депортироваться. На кладбище села не было возможности осуществить похороны, там находились ОМОНовцы, и большое скопление военной техники. Трупы были в разложенном состоянии, необходимо было срочно похоронить, руководство села рекомендовало по нашему настоянию родственникам похоронить убитых на своих дворах что и было сделано. До сих пор не могу забыть лица убитых и то, что я увидел.
У одного убитого, который был самым молодым - Валерия Назаряна одно ухо было отрезано, были следы побоев и пыток, у другого после удара топором в голову изуродовано лицо, у одного убитого отчленены конечности, большинство убитых были старики, тела которых были похожи на сетку (от автоматных очередей). Среди убитых 80-летняя старуха. Горе геташенцев не знало предела, страшно было смотреть в их глаза, все они выглядели как сумасшедшие. храбрый народ Геташена и Мартунашена, который отстаивал свою свободу в течение веков и последние 3 года в отчаянном положении от беспомощности, что самое страшное, что был обманут. У всех было одно желание - как спасти детей. Во время нападений дети были спрятаны в подвалах, потому что у всех в памяти был недавний случай с детьми Саакяна и Сейраняна а именно то. что прицеленным огнем ОМОНовцев 17 апреля от пулевого ранения в лоб был убит 13-летний Арамаис Николаевич Саакян, а 22 апреля осколочные ранения получили братья Сейраняны от разрыва снаряда вблизи детского сада. У одного брата пришлось ампутировать 2 пальца. Так что все знали, что и детям помощи не будет. Все стремились покинуть полуразрушенное полностью ограбленное село Геташен и практически разрушенное и полностью сожженное село Мартунашен Начиная с 3-го числа военные власти предоставили вертолеты для перевозки жителей обоих сел. Сперва депортировали детей и женщин, потом стариков. Это продолжалось до 7 мая, когда я был арестован, а после этого я не знаю что было. До 7 мая, несмотря на то, что нападений больше как таковых не было, однако по ночам все время стреляли из пушек, танков и пулеметов, для поддержания страха. Но оказалось, что были и прицельные огни, так уничтожили стрельбой из танков старинную церковь в местности Егникасар, объяснив это тем, что там якобы есть боевики.
Из больницы вывезли больных и тоже депортировали вместе с младшим медперсоналом, больница опустела, остались мы - 3-е врачей - я, Григорян и Акопкехян. Мы решили остаться пока есть в селе люди, а работы нам хватало, достаточно упомянуть, что под светом керосиновой лампы мы, помогая друг другу, все это время делали операции и перевязки. 7 мая мы втроем прибыли во временный аэропорт для возвращения домой. В аэропорту было множество военнослужащих ОМОНовцев, представителей МВД Азербайджана, районного начальства. Там шла проверка документов. Военнослужащие, увидев в наших паспортах ереванскую прописку, об этом сразу доложили азербайджанским представителям, те смеялись, шумели, плюнув в наши лица, грубо отделили от сельчан и толкнули в милицейскую машину. Наша попытка объяснить, что мы прикомандированные врачи, ничего не дала, мы показали командировочное удостоверение и опять бесполезно. Нас заперли в камерах этой спецмашины, потом к нам прибавили еще 14 сельчан и отвезли в Кировабадскую тюрьму. Хочу добавить, что до посадки в спецавтомашину, нас в аэропорту обыскали и отняли все содержимое - в карманах деньги, документы, сняли часы и кольца, при этом никакого протокола составлено не было.
В Кировабадской (Гянджинской) тюрьме после остановки машины во внутреннем дворе, нас 17 человек спустили и после чего нас работники тюрьмы, избивая, загнали в помещение. Стали уточнять личности и, узнав, что мы врачи из Армении, плюнули в лица, ругали и сказали, что мы вам покажем. После окончания этой процедуры, избивая нас всех дубинками и кулаками, спустили в подвал, дали команду раздеваться, потом одеваться и все это время продолжали ударять дубинками, сапогами, кулаками как в область тела, так и по голове и лицу. Особенно жестоко было избиение в голом состоянии, которое продолжалось более 10 минут, мы кричали, просили не бить, но сотрудники тюрьмы, более 10 человек, еще ужесточили избиение, сопровождая избиение руганью в адрес армянского народа и наших святых. После этого нас загнали в небольшую камеру с влажным бетонным полом, сначала заперли дверь, а через некоторое время открыли дверь и к нам ворвались несколько уголовников, они циничнее, чем работники тюрьмы, начинали ругать и бить нас. Это продолжалось примерно 20 минут. После чего работники тюрьмы их забрали обратно. Во время этих 2-х избиений мы как-то защищали более болевые точки, но не знали, что самое худшее впереди.
Через некоторое время внезапно открылась дверь камеры и меня пальцем вызвали в коридор. Я не хотел выйти, но стоящий у двери худощавый невысокий мужчина в форме милиции в погонах старшины, ругая, кричал на меня и грубо толкнул в коридор. После меня закрыли дверь камеры. В коридоре было более 10-ти сотрудников милиции, половина - с дубинками. Со всех сторон подошли ко мне, обозвав меня ишачим доктором, начинали зверски бить. Я хотел упереться в стену, но это мне не удалось, меня завалили на пол, начали протаптывать, ударять ногами куда попало, до потери сознания.
Я пришел в сознание в маленькой камере, где кроме меня никого не было. Я лежал на полу. Особенно болезненно били в правую поясничную область, левую грудную клетку, прощупав, я определил крепитацию костей, стало ясно, что у меня перелом ребер слева, дышать было очень трудно, вся одежда разорвана и вся в крови, левая глазная щель сужена из-за большой гематомы, на теле много ушибов. Так я продолжал лежать, двигался с трудом, были страшные боли, сколько я был в этой камере, сказать не могу. Оттуда меня увезли в коридор, раздели догола и поместили в камеру, где бетонный пол был залит водой. Дали команду стоять. Так, в мучениях с большим усилием я стоял примерно 1,5 (полторы) сутки без пищи. За это время я пил только воду из крана туалета этой камеры, ноги опухли, онемели, все тело ныло. Потом бросили свою одежду и сказали - одеваться, за это время успели поменять мои новые туфли. После этого под ударами дубинок меня перевели в более сухую камеру, где находились несколько из наших, т.е. геташенцы. Их было трое - Папик, Беглар и, если память не изменяет, Сергей. Они тоже были побиты, там впервые нам дали пищу. Потом в камеру привезли двоих милиционеров МВД Армении, задержанных в Ноемберянском районе Армении, одного из них звали Геворг, ст.лейтенант, другой Карен, мл.лейтенант. Особенно Геворг был страшно избит, у него явный перелом левой скуловой кости.
Вечером начался допрос. При каждом вызове избивали, угрожали и требовали подчиниться приказу следователя. Следователи допросили меня в отдельной комнате, иногда в присутствии других лиц, но я точно знал, что за дверьми стоит мордобой. Меня в основном допрашивали трое следователей, они не представились, так что по фамилии не могу их назвать, только один черный, среднего роста, средней упитанности, лицо длинное; другой - худой, с острым носом, рыжий, похож на славянина, с ехидным выражением глаз; 3-й высокого роста, спокойный, с культурным обращением, белого цвета кожи тела, не курящий, круглолицый, по всей вероятности метис, все они знали азербайджанский и говорили со мной на русском языке с азербайджанским акцентом. Они допросили меня отдельно друг от друга по очередности моего описания. Но в основном вопросы были одни и те же, а именно, чем ты занимаешься в Геташене, кого из боевиков знаешь, сколько их число, кто руководитель, где оружие, кто местные боевики, кто помогает боевикам и в каких операциях (боевых) участвовал я, сколько человек убил сам, кто убил Гюрзали. Первые два следователя в основном вели физический метод следствия, под угрозами и пытками заставляли подписывать бумаги, выхода не было, некому жаловаться, никакого закона там не существовало, нам не сказали, за что обвиняют, сколько мы лишены свободы, неопределенность мучила нас. Не было дня, когда нас два раза в день не избивали и притом зверски 10 человек на одного, группы мучителей были разные, по нашему подозрению, были группы из Ханларского района, из ОМОНа и Таузского района, все время мы находились в страхе и неопределенности, сами следователи не били, но словесно угрожали, а 3-й все время убеждал, без угроз, чтобы подписали написанные его рукой протоколы. Как все, так и я хотели только одного - как можно раньше выйти из этого ада и поэтому подписали все бумаги.
Некоторым сказали, что получили 15 суток административного ареста, но конкретно мне ничего не сказали. Я так и не понял, зачем меня задержали и за что били и издевались надо мной. Для определенности я требовал, чтобы меня судили. На 17-е сутки, 23-го мая, нас всех вывели из камеры и повезли к какому-то тюремному начальнику, там присутствовали и японские журналисты с телеаппаратурой. С нами вел разговор представитель МВД Азербайджана, перед телекамерой японцев он спросил, хорошо ли нас кормили, имели ли постель и т.д. Я стоял перед дилеммой, - ответить правильно, что с нами обращались хуже зверей, или же выполнить требование сопровождающих до этой комнаты сотрудников тюрьмы, и сказать, что все было хорошо. Потом я думал, что только дурак не поймет по моему избитому лицу с синяками, в каком состоянии я находился и потом они еще сняли момент, когда мы поднялись с большим трудом, помогая друг другу в милицейскую машину и поэтому, чтобы избавиться от палачей, я сказал, что все было хорошо. После всего этого нас погрузили в спецмилицейскую машину и сказали, что везут в приграничный с Арменией район Тауз и будут освобождать. Честно говоря, я уже не верил, потому что во мне потерялась вера в справедливость. В машине было 15 человек, трое врачей, один житель из Мартунашена. остальные из села Геташен. Так закончилась месячная моя командировка врача-хирурга, который поехал вылечить больных, возвратился калекой.
Прошу мне больше вопросов не задавать, потому что я себя очень плохо чувствую, не могу и не хочу запоминать подробности и пережить заново страшные муки и позор мой и моих товарищей.
Показание написано моими словами, собственноручно верно, в чем и подписываюсь.

Хачатрян В.М.
24.05.91г.

Допросил: Член следственной группы прокуратуры Республики Армения,
юрист I класса Т.Сукиасян
Верно: Ст.помощник Генерального прокурора Республики Армения,
руководитель следственной группы
А.К.Арутюнян,

25 мая 1991г., г.Ереван

Прокурор отдела прокуратуры Республики Армения Г.Оганесян допросил в качестве свидетеля

Акопкехвяна Саркиса Арутюновича, 1935 года рождения, уроженца с.Геташен, армянина, чл.КПСС, имеющего высшее образование, женатого, работающего гл.врачом больницы Геташена, несудимого, после депортации временно проживающего в г.Ереване, ул.Кузнецова, 6, кв.44.

Я родился в селе Геташен (Чайкенд) Ханларского района Аз.ССР. С 1969 г. работаю главным врачом больницы с. Геташен. По специальности хирург. После известных событий в Сумгаите наши отношения с соседними азербайджанскими селами ухудшились, особенно после погромов в Баку, Кировабаде, Ханларе. Три года непрерывно нападали на нас, стреляли, отключили водоснабжение, свет и т.д. Убивали и похищали односельчан, которые до сих пор не найдены. С января 1990г., когда были депортированы жители сел Камо, Азат и Кушчи-Армавир, к нам пришли солдаты Советской Армии, которые тоже способствовали депортации.
После этих событий начали постоянно нападать на села Мартунашен, Геташен с применением различного стрелкового оружия. С января 1990 г. у нас в селе были размещены воины Советской Армии, с которыми у нас были хорошие отношения
Азербайджанцы постоянно настаивали на депортации и угрожали расправиться с нами. И до этих известных событий наша больница находилась в крайне запущенном состоянии. Социальное состояние села было плохим.
Так как я сейчас плохо себя чувствую, не могу подробно описать все события до конца. Здоровье мое в данное время в плохом состоянии вследствие постоянных побоев и мучений в кировабадской тюрьме. Поэтому могу только коротко изложить, начиная с 17 апреля до 23 мая 1991г.
17 апреля скрытно воины Советской Армии нас покинули, после этого через несколько дней к нам пожаловали боевые вертолеты, они летали очень низко и были вооружены ракетами. На нас стали нападать ОМОНовцы, впереди были советские войска, сзади ОМОНовцы, они были вооружены автоматами, топорами. Военные маскировали лица разными красками. Это было 30 апреля рано утром в 6.00. Они начали бомбить из орудий, танков, пулеметов с вертолетов, жгли дома, убивали людей невинных, среди которых были старики и дети. Молодых брали в заложники.
Это было неожиданно, так как мы думали, что вместо ушедших пришли новые войска, чтобы нас защитить, но все было наоборот, избивали, убивали, брали заложников, кого попало. Из взятых в заложники до сих пор о некоторых ничего не известно... Из соседних сел пришли азербайджанцы и начали грабить дома, угнали скот. Еще неожиданностью было то, что советские солдаты то же самое делали не хуже азербайджанцев. Советские командиры и солдаты в большинстве были в пьяном состоянии.
У раненых, которые поступили в больницу, были обнаружены эксцентрические пули, которые разрывали все внутренние органы. Среди привезенных трупов были убитые 70-80-летние старики. Папика Сейраняна, которому было 83 года, убили из автомата. Женщине Рипсиме было 78 лет, Ахумяну Оганесу - более 80-ти. Гянджумяну Бенику было 70 лет. Ахумяна застрелили солдаты в постели в больном состоянии. Некоторых порубили топорами - Согомоняна Мелсика, 50-ти лет. Всего в больницу поступило 13 трупов, не считая раненых. Среди трупов были с отрезанными ушами - Назарян Валерик возраста до 30-ти лет. Военнослужащие не помогали спасать раненых (не перевозили), вследствие чего многие умерли от ран из-за невозможности оказания стационарной помощи. Запрещали перевозить раненых вертолетами. Прилетевшим врачам из Еревана не разрешили сойти на землю.
По своей жестокости нападение на село солдат и ОМОНовцев напоминало вьетнамское село Сонгми. Стреляли из катюш и танков, с вертолетов, был хаос, настоящий ад, женщины, дети - все находились в предельно возбужденном шоковом состоянии.
Снарядом была разрушена церковь из-за интенсивной разнообразной стрельбы. Не могли похоронить убитых на кладбище, они были захоронены во дворах домов. Многие дома были разрушены и сожжены.
Под вечер солдаты и ОМОН отступили, оставив за собой пепел, горе и разрушение. Многих увезли с собой, приблизительно, 53 человека.
Потом начали нас заставлять, чтобы мы подписали документ, что вроде самовольно хотим покинуть село, где жили наши предки 2 тысячи лет. Пугали: кто не подпишет - застрелят.
Долго можно описывать все это издевательство, но состояние не позволяет.
2-го мая началась насильственная депортация, при которой в селе было оставлено все имущество, собранное десятилетиями (драгоценности, деньги и т.д.). Вырывали с ушей женщин серьги, снимали кольца, выворачивали карманы, издевались, надругались над женщинами. По смехотворным ценам заставляли продавать автомашины - за 50-100 руб., даже за 5 рублей, а потом и это отбирали, а их нотариусы наготове держали в руках бумаги. Были и среди военнослужащих офицеров такие, которые вымогали автомашины таким способом. Я слышал, что у Саркисяна Арамаиса взял машину подполковник-комендант.
Там царили незаконность, самовольность, нечеловечность. Некоторых мужчин, которые им не нравились, брали в заложники, не пускали в вертолет.
Я ждал, чтобы с 92-летней больной матерью депортироваться. Однако в это время прокурор Ханларского района позвал меня, назвав "дашнак Андраник", пригрозил, что убьют, и передал меня ОМОНов-цам. Посадили меня и еще двух врачей в автомашину и увезли в кировабадскую тюрьму. Прокурор знал, что я врач. Добавлю, что рядом с прокурором стоял судья района. Нас было трое врачей: я. Хачатрян Валерик и Григорян Геворк, остальные 14 человек - односельчане.
В тюрьме нас, троих врачей, отделили, раздели догола и начали бить. На каждого было 10 ОМОНовцев, били сапогами и дубинками до потери сознания. И так каждый день по 2-3 раза.
Первые трое суток меня в голом положении держали в воде без еды. Два раза в день, утром и вечером, избивали дубинками и сапогами до потери сознания.
На четвертый день я получил психологическое расстройство по словам других задержанных. Потом меня поместили в общую камеру. По рассказам однокамерников я бредил, говорил "не стреляйте в меня", хотел вырваться из камеры. В таком состоянии меня снова вызвали из камеры, опять избили до потери сознания. После избиения снова тащили в камеру. Такие сцены я видел только в фашистских фильмах. Здесь было более жестоко, чем в фильмах,
Били ОМОНовцы, для развлечения они приглашали бригады из Ханларского и Шамхорского районов.
Нас держали 17 дней. У меня побито все тело, перелом костей, сотрясение головного мозга, порез нижних конечностей, множественные ушибы, гематомы с превращением в абсцессы. Повреждение обоих почек, вследствие чего моча кровавая.
Как и меня, так же били Геворка Григоряна и Валерика Хачатряна. В тюрьме к нам пришел русский подполковник, видел, что я стою в канализационной воде, как будто издеваясь, спросил: "Как чувствуете себя, и довольны ли своим положением?"
Вообще, любая просьба или недовольство вызывали избиения. Избивали просто за то, что я армянин. В этой тюрьме находились милиционеры-армяне, которых, я видел избивали в коридоре.
23 мая перед освобождением нас заранее предупредили, чтобы мы никогда не жаловались на то, как нас содержали. Нас вызвали в кабинет начальника тюрьмы, где были 4 японских журналиста и в их присутствии нас спросили, как нас содержали (питание, условия) и перевели им, что мы довольны, никаких жалоб не имеем, большое спасибо. Нас вынудило так сказать наше положение. Мне предъявили обвинение в том, что я лечил раненых. Наверное, население нашей огромной страны не представляет, что творится в азербайджанских тюрьмах. Кто хочет испортить себе настроение, пусть приходит посмотреть на мои обширные синяки, которые до сих пор сохранились.
Я раньше думал, что хоть формальная законность есть в тюрьмах, но оказывается и этого нет, и это, наверное, никого не интересует. Мы только по телевизору смотрим сцены расовой дискриминации, оказывается это всего-навсего демагогия.
У меня отобрали мой дом с имуществом, золотые часы, кольцо, деньги 5000 у матери 92-летней и 600 рублей из кармана.
После освобождения чувствую себя очень плохо и должен лежать в больнице.
Я очень беспокоюсь за остальных заложников, которым угрожает смерть. Пусть мое слово звучит как тревога,
Показание записано с моих слов, прочитано мною, написано правильно, в чем и расписываюсь.

Допросил

Подпись

Лучше бы мои глаза ослепли, чтобы не видеть того, что случилось. 30 апреля в центр деревни ворвался танк. Танками окружили все окраины села. Очевидно, думали, что все наше село из 2500 жителей состоит в отрядах боевиков. Вместе с военнослужащими были азербайджанские ОМОНовцы. Первую раненую, мою соседку, я увидела в жутком состоянии. Она вся была оборвана. Видимо, ее изнасиловали. Рука у нее была тяжело ранена. Я побежала за доктором Геворком, который приехал из Еревана на вертолете. Он тут же поставил диагноз: ампутировать руку... Но она начала плакать, умолять, что не сможет одной рукой вырастить своих троих детей... Хирурга Геворка взяли в заложники вместе со всеми нашими мужчинами, начиная с 16 лет и выше... Куда их повезли, никто не знает. Азербайджанские ОМОНовцы грабили, убивали, кто сопротивлялся, насиловали, не щадили никого. Одна моя знакомая старушка осталась сидеть у порога своего дома. Она сказала, что такую старую женщину никто не тронет. Но ее расстреляли у порога...
Хочу непременно поведать об одном геташенском герое. Да, я не оговорилась, герое. В центре деревни стоял танк. Оттуда вышел “к народу” полковник Машков. Он был пьян. В центре села солдаты выстроили женщин и детей лицом к стене и грозились расстрелять. Преподаватель геташенской школы Татул (фамилию забыла) подбежал с гранатой в руке к полковнику и потребовал приостановить кровопролитие. Он был убит на месте, а полковник ранен от разорвавшейся гранаты. Он лежал у нас в больнице, и я не раз слышала из его уст: "Неужели вместе с ОМОНовцами и наши солдаты творят зло?" Наши парни взяли солдат заложниками. Майор Кравцов вступил в переговоры и был произведен обмен заложниками. В больницу привезли многих наших освобожденных заложников с перебитыми ребрами, ногами, руками, отрезанными ушами, выколотыми глазами, а у 33-летнего мужчины, Чилингаряна Межлума, с живого сняли скальп. "Неужели наши люди это творили!" - в унисон с полковником воскликнул от ужаса московский журналист. Если он честный человек, сам напишет об этом..."

Журналист, о котором говорит Эльмира Акопян, был корреспондент "Московских новостей" Владимир Емельяненко. Он оказался и честным и мужественным. Одним из первых поведал общественности о злодеяниях в Геташене, в том числе о фактах, которые сообщила Эльмира: "Напротив больницы колонну остановили и молниеносно окружили ОМОНовцы, одетые в пятнистую форму. Я почувствовал себя пленным. Перед порогом дома валялись окровавленные трупы. У некоторых из них отрезаны уши, лица исполосованы до неузнаваемости. Почти у всех - рваная ножевая рана в горле. Здание, изрешеченное пулями, пропахло смертью. В коридорах, на полу и кроватях сидели и лежали люди, будто загипнотизированные. У одних простреляны руки, у других ноги. У одного из мертвых снят скальп, а живые, затравленные, смотрели в пустоту..." (Владимир Емельяненко Свидетельствую: в Геташене была бойня, "Московские новости". 12 мая 1991г.).

Анны Карапетян из села Мартунашен Ханларского района Азербайджана

Три года мы жили в блокаде. Все входы и выходы к нам только через вертолет. Отрезаны от внешнего мира, не получали даже газет, Часто турки отключали у нас воду и свет. А, значит, не могли смотреть и телевизор. Почту месяцами не получали. Да и вертолеты бывало подолгу не летали, то военные запрещают, то нелетная погода. Пока турки не выгнали армян из села Кушчи-Армавир, это было в 1989 году, можно было свободно ездить в Шаумяновский район, а оттуда и в Степанакерт, А в последнее время сидели в основном у себя дома, обложили нас как зверей со всех сторон. За три года мы уже привыкли к стрельбе. Сколько раз дома обстреливали, скот похищали, засады устраивали. Ведь только наших два села остались, устояли, а остальные Камо, Азат, Айгестан, Кушчи-Армавир... Сотни лет там армяне жали, а теперь - турки. Вот, на кладбище в Геташене сохранились плиты надгробные восьмого века! И что самое удивительное, у этих плит есть и сегодня хозяева - прямые потомки жили в Геташене вот до этих событий. Тем не менее, мы не теряли надежды на лучшую жизнь, главное для нас было остаться на своей земле. Пытались убедить в этом и детей. Один из учеников третьего класса как-то написал Горбачеву: "Мы не хотим никаких подарков, ничего, только хотим мирно жить на этой земле, в домах дедов".
29 апреля у нас был еще мирный день, а 30-го мой муж Давтян Хачатур был убит. Ему было 67 лет. Он продолжал работать в школе учителем. Утром 30 апреля, когда я выгоняла скотину, мне соседи сказали, что село окружено танками и БТР-ми. Их было много, около 50-70 штук. Я сказала об этом мужу, но он посоветовал мне успокоиться: "Ничего страшного, наверное, они пришли проверить наши паспорта и поискать оружие". Он добавил еще: "Как пришли, так и уйдут". Наш дом находился прямо в низине, у въезда в село. В это время в наш двор въехал БТР желтого цвета и машины с брезентовым верхом. Там были ОМОНовцы. Они были одеты в самую разную одежду. На головах каски, а лица измазаны зеленкой и сажей. Из машины вышел один из чинов и приказал: "До нулевой!" Затем 15-20 солдат и ОМОНовцев вошли в дом. Сначала они попросили наши паспорта, а один из них сказал, что нужно подписать заявление о том, что мы согласны добровольно переехать в Армению. Я сказала мужу, что бы они ни говорили, ты им не противоречь. После проверки паспортов они начали делать обыск. Перевернули буквально все - искали оружие. Но его у нас не было. Я попыталась как-то прибрать за ними, но они в грубой форме не позволили. Затем мне приказали принести ключи от дверей на втором этаже и проводить их наверх. Со мной поднялись пять ОМОНовцев, остальные и мой муж остались внизу. ОМОНовцы родом были из соседнего азербайджанского села Сарису.
Когда я спустилась вниз, моего мужа не было. Я спросила где он? ОМОНовец ухмыляясь ответил, что скоро мой муж вернется. Я тогда не придала этому значения. В это время на улице началась стрельба из автоматов, пулеметов, орудий и как-будто из "катюш". Мне приказали не выходить из дома. ОМОНовцы ушли. Скоро я почувствовала запах гари, а потом в комнату стал просачиваться дым. Выскочив из дома я поняла, что бандиты подожгли дом, на земле, вокруг дома валялись какие-то пустые бутылки, которых раньше я не, видела. Меня окликнула, соседка, она сказала, что ее мужа тоже забрали. Она меня стала успокаивать, говорила, что скоро их всех выпустят. Село было словно вымершее. Горели дома, слышна была близкая стрельба. Мы попытались выбраться и переждать в лесу. Но вскоре на дороге наткнулись на четыре трупа. Два из них были страшно изуродованы, по ним проехал танк. Там был и мой муж. Мы не могли похоронить на кладбише, так как оно находилось далеко, и мы боялись наткнуться на ОМОНовцев. К вечеру все стихло и жители в основном женщины, решили на следующий день совершить похоронный обряд. Но с утра опять начался обстрел села и мы убежали в лес. Тогда солдаты и ОМОНовцы начали обстреливать лес. До темноты мы оставались в лесу. На ночь мы вернулись в село и многие нашли свои жилища разграбленными, т.е. пока мы прятались в лесу, пришли ОМОНовцы и местные азербайджанцы и все разграбили. К 4 мая село было сожжено и разграблено. За четыре дня эти преступники, я имею в виду и русских, уничтожили село, которому более тысячи лет.
3 мая, мы, оставшиеся женщины, решили уйти в Геташен. К этому времени жители Геташена также спасая детей, вынуждены были подписать бумажку о переезде в Армению. Председатель Геташенского сельсовета в первую очередь решил отправить в Армению нас и детей Даже при посадке в вертолет торжествующие ОМОНовцы продолжали стрелять в нашу сторону Нам приходилось как-то пригибаться и прижимать к себе детей. Сопровождавшие нас до вертолета солдаты, даже они принуждены были несколько раз выстрелить в сторону ОМОНовцев и вверх. Но на этом наши мучения не закончились вместо Еревана, как нам было обещано, нас привезли в Степанакерт, опять в руки этих бандитов В аэропорту ОМОНовцы продержали нас под дулами автоматов около шести часов, пока в 11 часов ночи за нами не приехали армянские милиционеры из Степанакерта. Три дня мы гостили в Степанакерте, а потом нас всех по списку собрали солдаты и отправили в Ереван. Сейчас мы живем в пансионате в Цахкадзоре.

28 мая 1991г.,
штаб-квартира "Мемориала"
(г.Москва)

СВИДЕТЕЛЬСТВО

Григорян Светы Багратовны с. Мец Шен Шушинский район НКАО

15 мая в 7 часов утра в наше село Мец Шен в сопровождении бронетранспортеров ворвались солдаты внутренних войск МВД СССР и азербайджанские ОМОНовцы. ОМОНовцы были вооружены автоматами, гранатами, ножами, у многих торчали топорища. Наш дом был первым на их пути. ОМОНовцы схватили моего мужа и старшего брата и стали избивать железными перчатками. Затем бросили их на землю и связали, а младшего - Анушавана Григоряна - также связали и поволокли в подвал. Одновременно женщинам и детям было приказано войти в дом и не покидать его без разрешения. Но я не выдержала и спустилась за своим братом в подвал. У ОМОНовцев не было ключей, и они приказали мне их принести; они нам объяснили, что ищут оружие. Не успела я спуститься с ключами обратно, как раздались выстрелы. Эти звери практически у меня на глазах убили брата. У него остались двое детей и беременная жена, которая должна была скоро рожать. Я нагнулась к брату и хотела приподнять его, но они схватили меня и стали угрожать смертью. Мне удалось вырваться и убежать. Моих племянников, сыновей Анушавана и Нарека, 9 и 10 лет тоже хотели расстрелять, их даже поставили к стене дома. Азербайджанцы говорили, что у них "глаза как у боевиков" и что когда они вырастут, то могут им отомстить. В этот момент вмешались солдаты и увели детей. К этому времени всех мужчин уже собрали на майдане и посадили в автобусы. Затем их вывезли в Лачин.
На следующий день всех, кроме 43 человек, вернули обратно Они все были избиты и им было трудно стоять на ногах. Мой старший брат также был сильно избит, кроме этого ему выдернули усы. На него было страшно смотреть. От вернувшихся я узнала, что с ними вытворяли в Лачине. Это было страшно и мерзко слушать. Один 80-летний старик рассказал, что всех ветеранов войны отделили, затем выдали им палки и отвели к туалету... Они пытались их заставить есть экскременты. Отказ послужил поводом к страшному избиению. Под угрозой смерти и дальнейших издевательств их заставили подписать заявление о добровольном отъезде в Армению. В соседнем с нами селе Ехцаог, мы об этом узнали позже, ОМОНовцы насиловали женщин; например, 15 мая они на глазах у матери изнасиловали дочь. Были и другие зверства. В нашем селе годовалому ребенку хотели отрезать язык, но к счастью вмешались два солдата и помешали. Практически в селе оставались женщины, дети и старики, т.к. вернувшиеся 16 мая мужчины вынуждены были прятаться в лесах - ОМОНовцы под предлогом того, что все они боевики, снова объявили на них охоту.
Я также свидетельствую, что в течение всего времени наши дома грабили. Награбленное машинами вывозили, по-видимому, в Лачин-ский район, т.к. номера на машинах были лачинские. Грабили ОМОНовцы и просто азербайджанцы из соседних сел Лачинского и Шушинского районов, в частности, из села Лисагорск. Грабили и громили открыто, на глазах у военных, у районного начальства, ведь вместе с солдатами к нам приехали Алескеров - прокурор Шушинского района, Гезалов - секретарь Шушинского райкома партии. Были, как мне говорили, и сотрудники КГБ из Лачина.
Солдаты тоже в стороне не стояли. Они за деньги обещали защищать нас по ночам от возможного набега ОМОНовцев и бандитов. Брали без зазрения совести деньги и уходили. Дело в том, что обыски, проверки паспортов, хотя им плевать было на паспорта, продолжались четыре дня с 7 часов утра и до 9 часов вечера. Днем в какой-то мере солдаты сдерживали азербайджанцев - достаточно было одного слова и ОМОНовец отступал. Вечером же они уезжали из села с тем, чтобы вернуться утром и фактически село, в котором оставались женщины и старики, было полностью беззащитным.
Большинство детей и женщин из нашего села Мец Шен. в том числе детей убитого брата и его жену, на двух вертолетах вывезли в Степанакерт, а оттуда на самолете в Армению. А тело моего брата так и осталось, наспех закапанное, в родном селе. Военные и азербайджанцы не разрешили его перевезти. Разумеется и речи не было о том, чтобы установить убийцу и судить, хотя мы всех их запомнили. 19 мая оставшихся мец-шенцев, и меня в их числе, погрузили на автобусы и доставили на территорию Горисского района Армении в село Тех.

28 мая 1991г.,
штаб-квартира "Мемориала"
(г.Москва)

1 мая 1991 года сенат Соединенных Штатов Америки единогласно принял решение, осуждающее преступления, совершенные властями СССР и Азербайджана против армянского населения Нагорного Карабаха, Армении и Азербайджана. Документ представили сенаторы Левин, Доул, Саймон, Преслер, Кеннеди, Симор, Белл, Кестон, Дикончини, Уорнер, Ригл, Бредли, Спектр и Сарбейнз. В решении говорится:
Учитывая, что:
СССР и правительство Азербайджанской республики драматичным образом усилили свои нападения на армянское население Нагорного Карабаха, Армении и Азербайджана;
правительство СССР отклонило заявление Армении о созыве внеочередного съезда народных депутатов СССР с целью решения вопроса Нагорного Карабаха;
советские и азербайджанские вооруженные силы, нарушив признанные международные нормы, разрушили армянские села и депортировали армянское население из Нагорного Карабаха и окружающих его местностей;
вооруженные отряды подвергают опасности стабильность и мир в Армении, Нагорном Карабахе и Азербайджане, сенат решает следующее:

1. Осудить нападения на невинных людей, женщин и детей в Нагорном Карабахе, прилегающих к нему армянских населенных пунктах и в Армении.
2. Осудить широкомасштабное применение военной силы, а также обстрелы безоружного населения на восточных и южных границах Армении.
3. Призвать положить конец блокадам и другим формам применения силы, а также террору, направленному против Армении и Нагорного Карабаха. Призвать, чтобы направленные с этой целью советские войска были отозваны.
4. Призвать все стороны начать диалог как единственно приемлемый путь разрешения конфликта.
5. Засвидетельствовать приверженность Соединенных Штатов Америки успеху демократии и самоопределения в Советском Союзе и его республиках, выражая глубокую озабоченность любыми действиями советского правительства, ставящими целью наказать, терроризировать или оказать давление на республики и регионы, избравшие свой путь осуществления политических устремлений.

Арменпресс

ЗАЯВЛЕНИЕ ПОЛНОМОЧНЫХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ НАСЕЛЕНИЯ СЕЛ АРАКЕЛСКОГО ПОДРАЙОНА ГАДРУТСКОГО РАЙОНА

От имени населения армянских сел, депортированных с постоянных мест жительства подразделениями внутренних войск МВД СССР и отрядами милиции особого назначения Азербайджана и нашедшего пристанище в поселке Гадрут, мы уполномочены выступить со следующим заявлением:
1. После депортации мирного населения по распоряжению омоновцев азербайджанские бандиты приступили к разрушению наших сел. Они разграбили все наше нажитое честным трудом имущество – мебель, ковры, постельные принадлежности, продовольствие, вес поголовье скота. До возвращения к родным очагам мы требуем направить в наш подрайон международных наблюдателей и представителей Москвы, Ленинграда, других городов и регионов РСФСР и СССР, чтобы они своими глазами увидели зверства и варварства, совершенные азербайджанскими омоновцами и мародерами.
2. Мы требуем в сжатые сроки возместить за счет бюджета Азербайджана причиненный нам ущерб в миллионы рублей. Жители наших сел знают тех, кто подверг армянские села грабежам и разрушениям. Убийцы и грабители должны предстать перед судом и понести заслуженное наказание. Привлечением их к ответственности должны заниматься правоохранительные органы не столько Азербайджана, сколько Москвы, Ленинграда и других городов и регионов страны.
3. Азербайджан не отказывается от чудовищной программы деарменизации Нагорно-Карабахской автономной области и ждет удобного случая для дальнейшего осуществления своих человеконенавистнических замыслов. Поэтому до политического решения карабахской проблемы мы требуем от президента СССР обеспечить безопасность нашей жизни и сохранность нашего имущества.
От имени жителей сел Аракел, Джилан, Бинятлу, Цамдзор, Караглух, Цор, Мулкудара и Банадзор Аракелского подрайона Гадрутского района.

Г. Абрамян, А. Алексанян, Б. Аракелян, К. Аракелян, Ж. Авакян, А. Арзуманян, Ю. Багиян, К. Григорян, Б. Григорян, С. Григорян, Ш. Закарян, С. Амбарцумян, М. Айриян, С. Айрапетян, В. Айрапетян, Е. Мкртчян, В.Саркисян, К. Саркисян.

Спасаясь от зверств и насильственной депортации, возведенной в ранг государственной политики, несколько семей из 14 сел юго-западной части Гадрутского района добрались через леса и горы до райцентра. Многие из них хотят вернуться на родные земли, но до сих пор не выполнено обещание разместить воинские наряды в селах, расположенных в наиболее опасной зоне. Именно по этой причине сельчане, чудом спасшиеся от вооруженных до зубов омоновских варваров, опасаются возвращаться к родным очагам. Опустевшие села кишат бандитами и вооруженными шайками азербайджанцев, разрушающими дома армянских крестьян. Вот что рассказали жители этих населенных пунктов, едва избежавшие погромов.

ВЛАДИМИР АМБАРЦУМЯН (С. Аракел, механизатор).

- Прежде всего несколько слов о заявлении руководителей Азербайджана о том, что мы будто бы обратились к ним с просьбой перевезти нас в Армению. Боевиков и военнослужащих никто к нам не приглашал. Они сами вторглись в наши села, арестовали всех мужчин, начиная с совершеннолетних, и, направив на них оружие, заставили подписать заявления о том, что мы, якобы, согласны переехать в Армению. После этого людей буквально затолкали в автомашины и увезли в неизвестном направлении. Мы хотим вернуться в наши села. Но установление воинских постов умышленно затягивается с тем, чтобы дать азербайджанцам возможность окончательно разграбить и уничтожить наши дома.

ОВАНЕС ГАСПАРЯН (с. Караглух, водитель).

- Для депортации населения нашего маленького села они пригнали 40-45 автомашин. Под дулами автоматов омоновцы заставили сельчан подписать заявления о переезде в Армению. Затем всех усадили в автобусы и отвезли в Горисский район. Весь наш скот, все наше годами нажитое имущество мы оставили в селе и кое-как добрались до райцентра. Наши парни по ночам совершали рейды в село. Всего лишь за несколько дней наш Караглух был полностью разрушен,
Турки не только разграбили наше имущество, но и, разрушив дома, унесли все стройматериалы. Умышленная оттяжка нашего возвращения в село свидетельствует о том, что депортация армян разработана на самом высоком государственном уровне.

БОРИС АРАКЕЛЯН (с. Банадзор, бухгалтер).

- В нашем селе, расположенном в 5-6 километрах от Джебраила, уже обосновались азербайджанцы и турки-месхетинцы. По свидетельству наших парней, побывавших ночью в селе, многие дома разрушены до основания или преданы огню.
Жители сел Хандзадзор, Ин Тагер и Хцаберд героически защищают свои родные земли, не допускают, чтобы варвары вошли в села. Многие из цамдзорцев, укрывшихся в райцентре, уже вернулись в родное село. Защитникам Цамдзора помогают жители сел Тагасер, Ванк и Эдишах.
Искусственное затягивание установления воинских постов в опустевших селах вызывает возмущение населения и справедливые нарекания в адрес районной комендатуры. Вчера в Гадрут выехали представители областной комендатуры. Хочется верить, что обстановка изменится к лучшему.

Гр. БАГДАСАРЯН.
(наш соб. корр.)

ОБРАЩЕНИЕ ИРИНЫ БОГОРАЗ К ПРЕЗИДЕНТУ США

С открытым письмом, осуждающим геноцид армянского народа в Арцахе со стороны советских вооруженных сил и руководства Азербайджана, обратилась к президенту США правозащитница Ирина Богораз. Сообщая об этом "Голос Америки" отметил, что известный юрист, защитник прав человека Людмила Алексеева передаст письмо Джорджу Бушу через Хельсинкскую организацию США по правам человека. Оно будет предоставлено также средствам массовой информации.
В письме Богораз привела убедительные доказательства совершенных в Арцахе преступлений против армян: депортации, резни, грабежей. Она выразила надежду, что глава Белого дома имеющимися в ею распоряжении средствами может воздействовать на советского президента Горбачева с тем, чтобы последний прекратил развязанную против армян жестокую войну.

(Арменпресс)

НОВАЯ ВОЛНА ГРАБЕЖЕЙ И НАПАДЕНИЙ

Ситуация в Мартунинском районе и в самом райцентре остается напряженной. Утром 19 мая из мартунинского колхоза имени Мясникяна были похищены 43 головы молодняка, взят в заложники Александр Аванесян. Ночью того же дня, около 23 часов, вооруженные бандиты напали на молочно-товарную ферму села Мюришен. Сторожа открыли огонь из охотничьих ружей, однако грабителям удалось угнать 53 коровы.
В тот же день были проведены обыски в Мартуни – искали двух пропавших солдат. Чуть позже их нашли в нетрезвом состоянии.

С.Хачатрян

КТО СХВАТИТ ЗА РУКУ БАНДИТОВ?

19 мая, в 10 часов утра, омоновцы вместе с солдатами ворвались вместе с солдатами ворвались в школьный двор. Мы вынуждены были прекратить занятия и отправлять учеников по домам. Азербайджанские варвары вошли в здание школы. Под дулами автоматов они выстроили учителей лицом к стене и приказали поднять руки вверх. Оставив охранником одного автоматчика, они приступили к погромам и бесчинствам. Дикости азербайджанцев не было предела: они разбивали двери всех кабинетов, врывались вовнутрь, громили мебель, лабораторное оборудование, открыли несгораемый сейф, разорвали и разбросали десятилетиями хранившиеся документы, присвоили 762 рубля, находившихся в нем.
Стадо вандалов (другой формулировки я и не подыщу) направилось к центру села…С наскока они вышибли двери правления колхоза. Затем попытались открыть несгораемые сейфы. Видя, что это им не удается, они потащили сейфы наружу и открыли их с помощью взрывчатки. Грабители похитили 4000 рублей. Это не была проверка паспортного режима, а форменный грабеж, сопровождавшийся насилием и арестами. Они обыскали около 40 домов, забрали все обнаруженные там деньги, золотые изделия, новую одежду, арестовали инвалида второй группы Великой Отечественной войны моего брата Даниела Даниеляна (ему 71 год), ветерана труда Бениамина Гаспаряна, недавно избранного председателя колхоза Альберта Давидяна и четверых молодых сельчан. В центре села на глазах у жителей омоновцы и солдаты зверски избили капитана милиции Славу Овсепяна. Среди бандитов особым усердием отличались жители (азербайджанцы) бывшего квартала Лесное села Дашбулаг, которые предводительствовали бандой и руководили арестами невинных людей, имена которых значились в заранее составленных списках. Судьба арестованных до сих пор неизвестна.

Сурен АРУСТАМЯН
Директор Бадаринской средней школы

ПОПЫТКА ПОХИЩЕНИЯ

Азербайджанские омоновцы, беспрепятственно проникающие в Степанакерт, пытались похитить 11-летнего Марата. По его свидетельству, 19 мая, незадолго до наступления комендантского часа, когда он возвращался домой, из желтой милицейской машины, стоявшей у площади Победы, его подозвали на армянском языке: «мальчик, подойди, не бойся». Ребенок, ничего не подозревая, подошел к машине. Но услышав азербайджанскую речь, тут же убежал. Омоновцы, которые были вооружены автоматами и находились в машине с замазанным государственным номером, преследовали маленького Марата, а затем скрылись.

Отдел информации

АКТ
(О причине смерти)

10 апреля 1991 года, поселок Чайкенд (Геташен).

Мы, нижеподписавшиеся, свидетельствуем о причине смерти ребенка Арамаиса Николаевича Саакяна 1979 года рождения. Причина смерти: сквозное пулевое ранение головы от автомата Калашникова.
Смерть произошла на нижней окраине села Геташен (Чайкенд) вследствие ведения огня из автоматического оружия со стороны соседнего села Кущи-Армавир. Смерть наступила мгновенно в 20 часов 30 минут.

Представитель войсковой части /Заславский А.А./
Зам. коменданта 15 участка /Таммевефский В.П./
Председатель сельсовета /Гюрджян Г.М./
Врач /Хачатрян Ц.М./
Жители села /Чичьян В.А./
/Мнацаканян Б.О./

Свидетельствует Инесса Буркова,
Писатель, член Союза писателей СССР, писательское объединение «Апрель»,
г. Москва

22 апреля 1991 года мне сообщили тревожную весть: к двум армянским соседним селам Геташен и Мартунашен стягиваются войска, что там отключены телефон, телеграф, электричество, на исходе мука, медикаменты. Я, три года собирающая материал для книги об армянской проблеме, решила поехать туда. Прилетев в Ереван, услышала, что с 24 апреля Геташен и Мартунашен полностью окружены танками, БТРами, попали в глухую осаду, по рации люди молили о помощи.
Верховный Совет Армении потребовал созвать чрезвычайный съезд народных депутатов СССР, чтобы предотвратить военную расправу над советскими гражданами, но получил отказ. Я свидетельствую, что после этого, руководители Армении и народные депутаты Зорий Балаян, Людмила Арутюнян, Сергей Амбарцумян обращались к министру ВД СССР Пуго и его заместителю Громову, министру обороны СССР Язову, председателю КГБ СССР Крючкову с требованием снять осаду Геташена и Мартунашена.
Я свидетельствую, что по приказу Язова вертолетное сообщение с Геташеном было прекращено с 24 апреля. Именно с этого дня и по 26 апреля, намереваясь полететь в Геташен, я тщетно ждала вылета вместе с несколькими журналистами и группой "Врачи мира без границ". Врачам не дали возможности пересечь границу между двумя советскими республиками, чтобы оказать медицинскую помощь осажденным, журналистам не позволили увидеть своими глазами, что готовилось и потом вершилось против двух армянских сел, законодательно отказавшихся подчиняться Азербайджану. Мне удалось приблизиться к Геташену (на 35 км), проникнув в Шаумяновск, тоже лишенный вертолетного сообщения,
Я провела в Шаумяновске 16 дней: с 30 апреля по 15 мая. Вместе с радистом-любителем принимала передачи из Геташена с первого трагического дня 30 апреля. Со 2 мая брала показания у пострадавших и очевидцев, которым удалось выйти или выехать из Геташена и Мартунашена. Я передавала по телефону все сведения в Москву членам КРИКа, они - "Мемориалу", "Дем. России", депутатам ВС СССР и РСФСР и независимым средствам массовой информации и радиостанциям "Свобода", "Эхо Москвы", которые оперативно и, подробно освещали геташенские события, не позволив замолчать их, как это было с предшествовавшими погромами армян - в Сумгаите, Кировабаде, Физули, Баку. С 25 мая по 28 мая я продолжила сбор показаний очевидцев и пострадавших, приехав в лагерь депортированных из Геташена и Мартунашена, в пансионаты Цахкадзора, вместе с группой иностранных экспертов Второго Международного конгресса памяти А.Д.Сахарова.
В результате анализа всех полученных мною и экспертами сведений вырисовывается следующая картина.
30 апреля в 5 часов утра началась военная операция "Кольцо" против мирного населения Геташена и Мартунашена. Окруженные танками, БТР, БМП, БМД села подверглись массированному обстрелу то из пушек, минометов, гранатометов, то из вертолетов, летавших низко. Через несколько часов в села вторглись бронемашины, под их прикрытием продвигались, стреляя из автоматов, солдаты и ОМОНовцы МВД АзССР, за ними - мародеры-азербайджанцы соседних сел. Все они врывались в окраинные дома, убивали, избивали, грабили армян, увозили их имущество, угоняли машины, скот, под дулом автомата принуждали писать заявление о "желании" навсегда покинуть свой дом. Так повторялось ежедневно, вплоть до 7 мая, несмотря на официальный протест Верховного Совета Армении 30 апреля и на то, что его председатель Левон Тер-Петросян получил по телефону от президента СССР заверения, что он сам возьмет под контроль ситуацию, что военные действия будут прекращены, возобновятся полеты вертолетов, прежде всего, санитарных, и никакой депортации населения Геташена и Мартунашена не будет.
Однако, вопреки этому обещанию, военный погром двух армянских сел не прекращался ни на один день. Множество домов в Геташене были разрушены. Мартунашен, разграбленный, был полностью выжжен из огнеметов. Не стало села. Несколько десятков мартунашенцев и геташенцев были убиты, погребены под развалинами, раздавлены танками, сгорели в собственных домах. Не было пощады даже глубоким старикам. Были расстреляны из автомата в постели 90-летняя Ором Минасян, 80-летний Ованнес Ахумян и др. Пятерых мужчин ОМОНовцы разрубили на куски топором: Хачика Давидяна, Шамира Алкумяна, Оганеса Оганесяна, Размика Агаджаняна, Вано Алкумяна. Женщин тоже избивали, отрезали уши, чтобы взять серьги, некоторых изнасиловали. 43 человека захватили в заложники. 14 из них неизвестно куда подевали. 29 увезли в Агджикент и запертых в автобусе, двое суток непрерывно избивали сапогами, дубинками, прикладами автоматов, а инвалида Отечественной войны Александра Чилингаряна, потерявшего на фронте ногу, били собственным костылем. Истекавших кровью заложников заставляли вылизывать ее с пола. Принуждали съесть сигареты, а затем - собственную блевотину. На глазах фронтовика они истязали его сына 34 лет. Чилингаряна Межлума кололи ножом, на поверженном прыгали, плясали втроем, переломав ему ребра. Бросали в него, голого, зажженную бумагу, гасили на груди сигареты, били по голове бутылкой. Потерявшего сознание, они подняли его с пола за волосы и сняли скальп.
Пыткам садисты подвергли каждого из двадцати девяти заложников. На третьи сутки ОМОНовцы обменяли их на 14 пленных солдат и полковника, вернули в Геташен - кровавые месива, с отбитыми внутренностями, переломанными руками, ногами, ребрами, с пробитыми черепами. Более ста жителей двух захваченных сел были избиты, ранены, изувечены. Им было отказано в медицинской помощи. Я видела, как врачей, прибывших в Шаумяновск из Еревана, военная комендатура не пропускала в Геташен.
Жители двух сел сгрудились в подвалах домов на центральных улицах Геташена. Иным удалось в темноте проскочить в лес, но там они опять же попали под пулеметный и автоматный обстрел. Лишь 22 мартунашенца и 28 геташенцев сумели пробраться по лесным и горным тропам в Шаумяновск: старики, женщины, подростки - "боевики".
Четверо суток 3 тысячи крестьян и их семьи дрожали в подвалах Геташена под градом снарядов и пуль, в ожидании смерти. Они в панике и ужасе уже согласны были уехать, лишь бы выжить. С 4 мая "благодетели" в военной форме начали депортировать их. За два дня переправили на вертолетах 1317 человек в Степанакерт, оттуда в Армению. 6-7 мая еще 1100 человек вывезли на автобусах к армянской границе и высадили под открытым небом: женщин, детей, стариков. Около двух с половиной тысяч мирных жителей выкинули из собственных домов, из родных сел, превратили в бездомных, бесправных беженцев. Таких вот "боевиков" выкурил Пуго. Но более пятисот молодых и среднего возраста мужчин, тоже вышвырнутых на улицу, арестовали и увезли в неизвестном направлении, видимо, чтобы пытками принудить их признать себя "боевиками". Где они теперь, живы ли, никто не знает.
В Мартунашене и Геташене не осталось ни единого жителя. Оба села были отданы на разграбление ОМОНовцам и азербайджанцам соседних деревень, а вскоре были заселены азербайджанцами.
Все сведения о массовом государственно-военном погроме армян Геташена и Мартунашена я сообщила 19 мая в Комиссии Верховного, Совета РСФСР по правам человека во время слушания под председательством Сергея Ковалева вопроса: "Нарушение прав человека в зоне азербайджано-армянского конфликта". В результате слушания Комиссия составила проект "Заявления съезда народных депутатов РСФСР в связи с обстановкой, сложившейся в ряде регионов Армении и Азербайджана". Увы, вялый проект. Он был наспех зачитан на съезде народных депутатов 25 мая под самое закрытие заседания председателем Ельциным и был принят голосованием - без обсуждения. Даже это "Заявление" – мякина, нигде никогда не публиковалось - не имело ни малейшего действия.
Вот так Горбачев сдержал свое слово, данное Тер-Петросяну. Так исполнил он свою клятву президента СССР, свой долг главы государства: защитил жизнь, собственность, достоинство трех тысяч советских граждан. Так мимоходом, формально-глухо не согласился с ним законодательный орган РСФСР во главе с Ельциным.
Свершился страшный поворот "перестройки": военный терроризм откровенно стал государственной политикой и практикой.

Из сообщений, переданных, Инессой Бурковой

Из Шаумяновска 30 апреля 1991г.

Братья и сестры! Сограждане! Я, московская писательница, обращаюсь к вам из прифронтовой полосы, из поселка Шаумяновск Нагорно-Карабахской автономной области. В нескольких километрах отсюда гремят артиллерийские орудия, танковые пушки, строчат пулеметы и автоматы, горят подожженные из огнеметов дома, кричат о помощи раненые, молчат убитые. Это идет штурм двух сел - Геташен и Мартунашен.
Барабанные перепонки лопаются от артиллерийской канонады. В воздухе пахнет гарью. Рация приносит нам голос: "Все спрятались в подвалы... убито пятнадцать человек, ранено четырнадцать". Обрывается связь. Через два часа снова звучит тревожный голос, видно, с другого места: "Сосчитать новых убитых невозможно. Из танковых пушек разрушено шестнадцать домов, схвачено сорок три заложника". Смолкла рация. Что там? Как помочь? Глухо.
А два министра СССР открещивались от предупреждений и протестов народных депутатов СССР и Армении за пять дней до начала военных операций. Не пожелал министр ВД СССР Пуго подняться на вертолете и посмотреть сверху на Геташен. Он увидел бы на улицах не только мужчин, но детей, женщин, стариков. Три тысячи человек живут в Геташене, более пятисот - в Мартунашене, по соседству. Да, мужчины имели охотничьи ружья - чтобы защитить дом и семью от азербайджанских налетов. Кто мог знать, что они, крестьяне, надеявшиеся на защиту армии и милиции, станут мишенью для артиллерии и пулеметов?
Соотечественники! Заступитесь за армян, за наших сограждан! Сегодня взяты штурмом Геташен и Мартунашен. Завтра настанет черед других непокорных.

Из Геташена, 2 мая 1991г.

В Геташен введена комендатура МВД СССР. ОМОНовцы Азербайджана вышли из села, стоят в его окрестностях вместе с войсками. В селе оставлено несколько танков и БТРов. Комендант - майор Коробцов. Игорь Мурадян и Вардан Ованесян пошли на переговоры с ним. Геташенцы, в основном женщины, полностью деморализованы, в панике. Одна мысль у них - выбраться из этого ада. Требуют вывести их на вертолетах. Выезжать на автобусах категорически отказываются: боятся, что по дороге на них нападут толпы азербайджанцев и поубивают всех. Парламентеры именно этого требуют от коменданта Коробцова, а также оказания медицинской помощи пострадавшим, вывода бронетехники.
В 14.25 в Геташен прибыл из Еревана вертолет ВВС СССР. Он привез хирургов, травматологов и представителя парламента Армении Юрия Мкртумяна. Приземлившийся вертолет был окружен солдатами ВВ МВД СССР. Офицер запретил ереванцам выходить из вертолета, угрожая взорвать его вместе с пассажирами и экипажем. Не выходя из вертолета Юрий Мкртумян вызвал на переговоры коменданта Коробцова. Тот, явившись, вел себя грубо, вызывающе. Тоже запретил ереванцам ступить на землю Геташена. Отказал врачам оказать помощь раненым, искалеченным. "Тогда мы увезем в Ереван тех, кто в самом плохом состоянии". "Получите каждого лишь в обмен за ствол боевого оружия. Пусть "боевики" разоружаются". Геташенцы сумели набрать всего девять охотничьих ружей. За это в вертолет были посажены девять человек: дети, старики, женщины, мужчины, избитые азербайджанскими ОМОНовцами во время допросов. Коробцов смилостивился: разрешил улететь еще тринадцати искалеченным бесплатно. ОМОНовцы арестовывали кого угодно, отвозили в милицию Ханлара и Кировабада, истязали их там. Двоих замучили до смерти. Трупы выбросили геташенцам к памятнику погибшим во время Великой Отечественной войны. Если кто-то из сельчан пытался приблизиться к памятнику, чтобы забрать трупы и похоронить, ОМОНовцы открывали огонь из автоматов и пулеметов. К тому же и кладбище было постоянно под огнем. Родственники хоронили погибших у себя во дворах, ночью, тайком, чтобы азербайджанцы не узнали, где могила и не надругались бы над ней.
Моральное состояние геташенцев не поддается никакому описанию. Если до утра власти Армении не сумеют договориться с Кремлем об эвакуации геташенцев на вертолетах, то село может превратиться в сумасшедший дом.
Стало известно, что пропали без вести 30 жителей уничтоженного села Мартунашен. Предполагают, что они ушли через горы и лес в сторону Шаумяновска. Но сумеют ли прорваться сквозь два танковых кольца? Коробцов набрался наглости обвинил армян в уничтожении Мартунашена, якобы, чтобы село не досталось азербайджанцам. Еще он сказал во время переговоров с Ю.Мкртумяном, что всей операцией руководит сам Шаталин, командующий ВВ МВД СССР.

3 мая 1991г.

Обращение геташенцев к мировой общественности

Sоs! Sоs! Sоs! Жители двух армянских сел в Азербайджане Геташен и Мартунашен, умаляют: спасите наши жизни! В нас палят из пушек, строчат из пулеметов и автоматов, с земли и с неба. Нас давят танками в наших дворах и домах. Детей, женщин, стариков хватают в заложники азербайджанские ОМОНовцы - ломают руки, ноги, ребра, разбивают лица ударами о стену, отбивают почки, снимают скальп с живых, голыми гоняют по улицам, колют ножами. Наши мужчины бессильны защитить нас охотничьими ружьями. Мы держались три года, но против армии нам не устоять. Она уничтожает нас. Заставляет признать власть Азербайджана или покинуть родные села, могилы предков. Но даже бежать не дают: стреляют. Наши дома разграблены, горят. Нам негде укрыться.
Люди мира! Спасите! Хотя бы детей спасите! Мы погибаем. Отрезаны танками от внешнего мира. Sоs! Sоs! Sоs! Спасите!

Из Шаумяновска, 5 мая 1991г.

Нашлись те мартунашенцы, которые вырвались из-под обстрела в Мартунашене. Они с трудом добрались до первого армянского села Шаумянского района - до Бузлука. Мы помчались туда и встретились с ними. Их 22 человека. Это пожилые и старые люди, среди них три 16-летних школьника. Трое суток они добирались до Бузлука, по очереди тащили на себе больных и раненых. Ночами шли по крутым горным тропам, днем хоронились в кустарниках. Слушать их рассказы - свыше человеческих сил. Изможденные, с обезумевшими глазами, они заново переживали ужас, перенесенный в родном селе. Артиллерийская канонада, грохочущая по улицам бронетехника, мечущиеся толпы сельчан, крики, плач, мольба о помощи. Размозженные снарядами родственники, тело убитого брата, по которому прошел танк. Мясо на траках гусениц, топорами разрубленный на куски сосед, скопом изнасилованные женщины. Превращенные в руины горящие дома и школа. Азербайджанские машины, нагруженные награбленным добром,
Армянское село Мартунашен уничтожено. На том месте пахнет гарью. Хатынь перестройки. Очень немногие мартунашенцы спаслись и живы... пока. Одни успели сбежать в Геташен, где страдают от голода, холода и страха в броневом мешке. Другие двинулись в лес, но там ОМОНовцы открыли на них охоту, прочесывая лес автоматными очередями. Кто жив, кто убит- не знали 22 мартунашенца, вырвавшиеся из ада. Один потерял четырех детей и жену, другая - мужа. Все потеряли малую родину. Потеряли и любовь к Москве, к Советской Армии. Все проклинают Горбачева, и я вместе с ними.
Я, русская писательница обращаюсь ко всем, в ком жива совесть - очнитесь! Я обращаюсь к вам, Станислав Федоров, Федор Бурлацкий, Дмитрий Лихачев, Анатолий Карпов, Альберт Лиханов! Забудьте о телемарафонах и рекламе, поднимите в защиту человеческих жизней свои гуманные общества, комитеты, фонды - прав человека, милосердия, мира, культуры, детский! Стучите грозно в кремлевскую дверь!
Я обращаюсь к солдатским матерям, запретите своим сыновьям стрелять в детей всех возрастов, в их отцов, матерей, дедов. Я обращаюсь ко всем демократам, радикалам, либералам, положите конец кровавой тирании!
Я не обращаюсь к Верховному главнокомандующему вооруженных сил, к председателю Комитета обороны СССР, лауреату Нобелевской премии мира Михаилу Горбачеву.
Не обращаюсь к министрам Язову, Пуго, Асадову. Бесполезно. Я требую привлечь к международному суду организаторов кровавой расправы над мирным населением.

Инесса Буркова

Из Геташена, 5 мая 1991г.

Вывезли из Геташена 360 детей в Степанакерт. В то время, когда матери их забрасывали в вертолеты, армия начала обстрел села изо всех видов оружия, в том числе и снарядами с зажигательной смесью. После каждого выстрела дым стоит по полчаса. 14 человек ранено. 7 из них тяжело.

6 мая 1991г.

Грабят, жгут дома. И солдаты, и ОМОНовцы, которые вернулись в село. Захваченных в заложники мужчин избивают тут же смертным боем. Русский капитан попробовал заступиться. ОМОНовец-азербайджанец отрезал: "Тебе заплатили - молчи!" Он отошел, сплюнув. Возобновились обстрелы из пулеметов, автоматов. Старики сбились в кучу - по ним ведут огонь. Падают убитые. Другие выползли из дома, еле живые, ждут на крыльце смерти. Больную бабушку в постели убили. Мелсика Согомоняна 50 лет убили. Он лежал с больными ногами. Был шофером. Ездил в рейсы Ханлар - Геташен. Его знали многие. Какой-то азербайджанец-ОМОНовец зарубил его в постели топором.