80 лет назад появилась книга “Мировой кризис” британского государственного и политического деятеля, премьер-министра Великобритании в 1940-1945 и 1951-1955 годах, военного, журналиста, писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе Уинстона Черчилля (1874-1965).
Сэр Уинстон Черчилль вошел в историю своей родины как ярчайший политик ХХ века. Он находился у власти при шести монархах — это о чем-то говорит. Черчилль был высококлассный дипломат и эстет — занимался живописью и даже проводил долгие часы в своем саду — садовничал. Вся его жизнь была посвящена служению интересам Великобритании, делал он это не оглядываясь, самозабвенно и с удовольствием. Свой долгий путь политика и свои деяния он сполна отразил в блестящих политических и литературных опусах, недаром и получил Нобелевскую премию по литературе (1953).
Несколько предлагаемых читателям страниц из книги “Мировой кризис” посвящены самому трагическому периоду истории армянского народа. В целом сэр Черчилль правдиво анализирует события этих лет. Некоторые моменты немного смущают, так, например, он вековые несчастья армянской нации объясняет физическими особенностями страны, как бы забывая агрессивность и захватнические инстинкты южных соседей. Ему неизвестно подлинное число жертв геноцида, он почему-то называет Республику Армения Эриванской Республикой и т.д. Но это мелочи. Главное, что Черчилль многое называет своими именами и ставит точки над “i”. Но при этом бросается в глаза его некоторая отстраненность от тех событий, хотя кому, как не ему, знать все тонкости свершившегося.
Книга писалась в середине 20-х годов, впервые была издана в 1928 году. К тому времени Черчилль уже имел огромный опыт: он занимался вопросом британских колоний, принимал непосредственное участие в создании некоторых арабских государств и в решении вопроса создания еврейского государства на Ближнем Востоке. В регионе он чувствовал себя как рыба в воде, и потому его отстраненность вызывает удивление, ведь он был одним из тех, кто вершил делами давно ушедших лет.
Как бы ни было, черчиллевский текст — мощный аргумент при разговорах о Западной Армении и геноциде. Высокородного сэра Черчилля считают самым выдающимся британцем в истории, так что вряд ли его слова можно подвергать сомнению. Его слова — это его живая неустаревающая мысль.

...Мы должны коснуться армянской трагедии, которой сопровождалось воскрешение турецкой мощи. Происшедшие в России и в Турции события, за которыми вскоре последовали новые трагедии, оказались роковыми для армянского народа. Мировая война, приведшая вначале к страшной резне армянского населения, в конце концов развернула перед нами самые широкие и блестящие надежды, какие только могла питать армянская нация. А затем вдруг нация эта была повержена во прах — по всей вероятности, навсегда. Вековые несчастья армянской нации объяснялись главным образом физическими особенностями ее родины. На высоком армянском плато, простирающемся через центр Малоазиатского полуострова, расположены горные хребты в восточном и западном направлении. Долины между этими хребтами с незапамятных времен были дорогами для всех завоевателей, двигавшихся на западе из Малой Азии, а на востоке — из Персии и Центральной Азии. В древности по этим путям шли мидяне, персы и римляне, а в первые столетия христианской эры — персидские сасаниды и императоры Восточной римской империи. В средние века по ним следовали орды монголов и турок (сельджуков и османлисов), завоевывавшие, делившие, уступавшие и снова завоевывавшие те малодоступные области, в которых несчастный народ вел неустанную борьбу за жизнь и независимость. После укрепления России борьба за армянские области, представлявшие как бы естественные границы соперничавших империй, велась между Россией, Персией и Оттоманской империей.
В тот момент, когда началась мировая война, Армения, разделенная между Россией и Турцией и постоянно страдавшая то от насилий, то от резни, не имела никакой защиты (кроме тайных обществ), никакого оружия, кроме интриг и убийств. Мировая война навлекла на армян новые бедствия. После балканских войн сторонники пантурецкой идеи отказались от мысли возродить государство с помощью “оттоманизации” и “отуречивания”. Бедствия Турецкой империи они приписывали в значительной степени противодействию нетурецких рас, живших в Турции. Они откровенно и прямо заявляли, что эти расы “не стоят внимания, являются только помехой и могут убираться ко всем чертям”. Возрожденное государство, к которому стремились турецкие патриоты, должно было создаваться одними только турками. К этой цели, если она вообще была достижима, вел долгий и трудный путь. Поэтому чем скорее турецкий народ примется за ее осуществление, тем лучше. По этому пути турки шли с 1912 г., тогда как Европа долгое время даже не подозревала об этом. Но армяне были лучше осведомлены. Они понимали, что включение мусульманских областей Кавказа в состав великого турецкого государства подчинит все армянское плато, включая и русскую Армению, турецкому владычеству и поставит на карту все будущее армянской расы. Начало мировой войны поставило все эти вопросы ребром. Турецкое правительство, преследуя свои собственные цели, старалось обеспечить за собой помощь армян, особенно армян, живших в России. Перед армянскими лидерами встала страшная альтернатива: должны ли они предоставить все силы своей нации в распоряжение России и Турции или согласиться на то, чтобы их народ оставался по-прежнему разделенным и сыны его сражались во вражеских армиях друг против друга? В конце концов они пришли к выводу, что в случае войны армянский народ, живущий в Турции и России, должен выполнить свой долг по отношению к обоим правительствам, они считали более разумным пойти на братоубийственную борьбу, сражаясь в различных лагерях, чем поставить на карту все свое существование, связав свою судьбу с победой одной стороны.
Когда Турция атаковала русскую Армению, царское правительство, опасаясь, что успешная защита Кавказа армянами может подогреть националистические стремления армянского народа, отправило 150 тыс. армянских солдат на польский и галицийский фронт и перевело на Кавказ другие русские войска для защиты армянского населения. Из этих 150 тыс. армянских солдат лишь немногие остались в живых после европейских битв и смогли возвратиться на Кавказ до конца войны. Это была суровая мера по отношению к армянскому народу, но в дальнейшем его ждали еще большие беды. Турецкий план кампании кончился неудачей. Наступление, предпринятое турками на Кавказе в декабре 1914 г. и январе 1915 г., было отбито. Турки отступили и были чрезвычайно раздражены. Они обвиняли армян, живших в турецких восточных вилайетах, в том, что они действовали в качестве шпионов и агентов России, и в том, что они нападали на турецкие линии сообщения. По всей вероятности, эти обвинения были справедливы; но независимо от их основательности или неосновательности, они вызвали мщение, вполне согласовавшееся с турецкой политикой. В 1915 г. турецкое правительство начало проводить по отношению к армянам, жившим в Малой Азии, политику беспощадной массовой резни и высылок. 300 или 400 тыс. мужчин, женщин и детей бежали на русскую территорию, а отчасти в Персию и Месопотамию. Но Малая Азия была настолько основательно очищена от армянских элементов, насколько только могли достичь этого подобные меры, проводимые в самом широком масштабе. По приблизительным подсчетам, этим репрессиям подверглось 1 1/4 млн армян, из которых погибло больше половины. Нет никакого сомнения, что это преступление было задумано и выполнено по политическим мотивам. Туркам представлялся удобный случай очистить турецкую землю от христианской расы, противодействовавшей всем турецким планам, стремившейся к таким национальным целям, которые могли быть осуществлены только за счет Турции, и оказавшейся клином между турецкими и кавказскими мусульманами. Вполне возможно, что британская атака Галлиполийского полуострова еще более усилила ярость турецкого правительства. Турки, очевидно, думали, что если даже Константинополь падет и Турция проиграет войну, то все же турецкая территория будет очищена и турецкой расе навсегда будут обеспечены преимущества, весьма важные для ее будущего.

Прибытие на Кавказ великого князя Николая Николаевича в начале 1915 г., взятие им Эрзерума в феврале 1916 г. и завоевание турецкой территории в северно-восточной части Малой Азии оживили надежды армян. После вступления в войну Соединенных Штатов надежды эти еще более усилились. Но русская революция погасила их. Мы не можем здесь рассказывать о запутанных конфликтах между грузинами, армянами и татарами, которые последовали вскоре. В начале 1918 г. русская кавказская армия оставила малоазиатский фронт и превратилась в вооруженный сброд, думавший только о том, чтобы как можно скорее уехать на родину. Русские ушли, турки еще не пришли. Оставшееся в живых армянское мужское население прилагало отчаянные усилия к тому, чтобы организовать защиту своей страны. Армянские элементы русской армии объединились и с помощью добровольцев некоторое время задерживали турецкое наступление. Из 150 тыс. армянских солдат, взятых в русскую армию, огромное большинство уже погибло или было рассеяно, и армяне не могли набрать больше 35 тыс. чел. Брест-Литовский договор, заключенный в феврале 1918 г., послужил сигналом для общего турецкого наступления на востоке. Армянская линия защиты была снята, и к маю турки не только отвоевали округа, занятые русскими, но и заняли Батумский, Карсский и Ардаганский округа и готовились двинуться к Каспийскому морю. Тем временем союзники шли вперед. Британские, французские и американские войска разбили германские армии во Франции. Англо-индийские армии завоевали Месопотамию, Палестину и Сирию. В тот самый момент, когда турки достигли на Кавказе той самой цели, ради которой они пошли на такой риск и запятнали себя преступлениями и резней, рухнуло все их государство и вся социальная организация Турции. После мировой войны армянский народ оказался рассеянным, а во многих округах совершенно уничтожен. Резня, военные потери и насильственные высылки, бывшие не чем иным, как более легким методом убийства, уменьшили его численность не менее чем на одну треть. Из 2 1/2-миллионного населения погибло три четверти миллиона мужчин, женщин и детей. Казалось, что этим страдания армянского народа должны были закончиться.
Слава и красноречие Гладстона способствовали тому, что британский народ, да и все вообще либеральное общественное мнение мира были хорошо осведомлены о тех бедах и избиениях, которым подвергались армяне в прошлом. Мнения относительно армян были различны — одни подчеркивали страдания армянского народа, другие — его недостатки. Но во всяком случае в противоположность тому безразличию, с каким западные демократии относились обычно к судьбам восточных и средневосточных народов, армяне и все их несчастья были хорошо известны в Англии и Соединенных Штатах. Интерес к армянской расе подогревался религиозными, филантропическими и политическими мотивами. Жестокости, практиковавшиеся по отношению к армянам, вызывали справедливый гнев тех простых и сострадательных мужчин и женщин, которых так много среди говоривших по-английски народов. Теперь, казалось, наступил момент, когда армянам будет обеспечено справедливое отношение и они получат право мирно жить на своей родине. Их угнетатели и тираны погибли в результате войны или революции. Величайшие нации, оказавшиеся победителями, были друзьями армян и должны были позаботиться о торжестве армянского дела. Казалось невероятным, что пять великих союзных держав не смогут осуществить свою волю. Но читатель, познакомившись с этой книгой, не питает на этот счет никаких иллюзий. К тому времени, когда победители удосужились на парижской конференции приступить к рассмотрению армянского вопроса, единение между союзниками уже исчезло, их армии также не существовали более и их решения были только пустыми словами. Ни одна держава не хотела взять мандат над Арменией. Британия, Италия, Америка, Франция глядели на него и только покачивали головами. 12 марта 1920 г. Верховный совет предложил этот мандат Лиге наций. Но Лига, не располагавшая ни средствами, ни людьми, благоразумно и решительно отказалась. Оставалась надежда на Севрский трактат. 10 августа державы заставили константинопольское правительство признать Армению, границы которой еще не были установлены, свободным и независимым государством. Статья 89 предписывала, что Турция должна “передать на рассмотрение президента Соединенных Штатов Америки вопрос о границах между Турцией и Арменией в Эрзерумском, Трапезундском, Ванском и Битлисском вилайетах и согласиться на принятое им решение, равно как и на любые условия, которые он может поставить для обеспечения Армении доступа к морю”. Только в декабре 1920 г. президент Вильсон выполнил это высокое поручение. Установленная им граница передавала Армении, в сущности, всю турецкую территорию, которую занимали русские отряды до того, как они разбежались после революции. После присоединения этой площади к Эриванской республике армянская национальная территория должна была занимать почти 50 тыс. квадратных миль.
Армянские притязания были удовлетворены в такой мере, что в новом государстве мусульман оказалось больше, чем армян и греков. В данном случае в интересах справедливости хватили через край. Но армянское государство существовало только на бумаге. Почти год тому назад, в январе 1920 г., турки атаковали французов в Киликии, вытеснили их из Марашского округа и вырезали почти 50 тыс. армян. В мае большевистские отряды заняли и окончательно поработили Эриванскую республику. В сентябре, по взаимному соглашению между большевиками и турками, Эривань была отдана турецким националистам. Акт этот сопровождался, как и в Киликии, страшной резней армян. Исчезла даже надежда на то, что в Киликии будет создана небольшая автономная армянская провинция под французским протекторатом. В октябре, на основании Ангорского соглашения, Франция решила эвакуировать всю Киликию. В Лозаннском трактате, запечатлевшем окончательный мир между Турцией и великими державами, история тщетно будет искать слово “Армения”.
Подготовила

Елена ШУВАЕВА-ПЕТРОСЯН

http://www.nv.am

В историографии господствует точка зрения, что съезд западных армян был созван лишь для решения проблемы беженцев. И это - не случайно. Армянские национальные партии не приветствовали в официальной прессе создание западноармянского политического течения, заведомо предусмотрев для него лишь задачи разрешения проблемы беженцев.

Между тем съезд западных армян через рассмотрение острейших и неотложных проблем беженцев искал пути к решению Армянского вопроса и справедливо считал вопрос судьбы беженцев его первейшей составной частью. Причину этого противостояния следует искать также в антагонистических отношениях и борьбе между Дашнакской партией. Армянской народной партией (АНП) и самим Андраником.

«Западно-армянский съезд именно является основанием самоуправляемой Армении, свершенной руками ее сыновей», - писал из Парижа Аршак Чопанян(17). Издаваемому АНП «Мшаку» не понравилось создание нового органа, который рассматривался как очередной соперник при решении Армянского вопроса.

«Во время, когда все турецкое армянство предстает полностью разгромленной и разрушенной массой, - пишет «Мшак», - когда оно лишено гражданских прав, когда здесь, на Кавказе, мы всего лишь временные гости, неужели эта часть способна на создание политических партий?!»(18). Эти строки позволяют лишний раз убедиться в политической недальновидности и упрямом нежелании их авторов идти на компромисс. Вызывает по меньшей мере удивление мысль редактора «Мшака» Амбарцума Аракеляна о том, что «мы - российские армяне будем охранять границы Русской Армении, а турецкие армяне пусть охраняют пределы Турецкой Армении»(19). На страницах «Айастана» Андраник отвечает А. Аракеляну: «Давайте будем охранять, охранять совместно пределы Турецкой Армении, тем самым мы сохраним и границы Русской Армении. Нужно устранить русско-армянский и турецко-армянский вопросы, надо разрушить эти окопы и, объединившись, нужно встать против врага и так бороться»(20).

Не только газету «Мшак» имел в виду полководец Андраник. Его огорчало безразличное отношение восточноармянских политических деятелей к судьбе беженцев. Он отчетливо видел пассивность председателя Благотворительного союза, Самсона Арутюняна, факты непривлечения западных армян в орбиту благотворительных обществ, непоследовательность дашнаков(21).

В своем труде «Идеология революции турецких армян» историк Лео так характеризует взаимоотношения западных и восточных армян в постфевральское время: «Западноармянская интеллигенция начинала переоценивать отношение интеллигенции Русской Армении к турецким армянам, то есть то, что в течение десятилетий демонстрировала революция турецкого армянства (освободительная борьба западных армян - В.М.). Только-только осознавались ошибки, - пишет Лео, - заблуждения, вред односторонних действий»(22).

Именно с подобной односторонностью и боролся Андраник. Тревогой было преисполнено его слово на заседании Национального Бюро 19 марта: «Какая польза от предъявления требований слабыми силами к Временному правительству? Давайте не будем терять завоеванного революцией. У нас нет даже ножа, подождем, пока немцы потерпят поражение. Может быть, произойдет переворот, подумаем о самообороне, о народе. Сейчас такое время, что могут случиться самые ужасные события»(23).

2 мая 1917 года в Ереване открылся Первый съезд западных армян - съезд беженцев(24). Для его работы духовным пастырем Еревана, архиепископом Хореном Мурадбекяном, был предоставлен зал школы на территории Епархиальной резиденции. Католикос Геворк V послал на съезд представителей - епископа Геворга Чорекчяна и архиепископа Хорена(25).

В работе съезда участвовали 59 делегатов, присутствовали 400 приглашенных, в том числе - представители церкви, деятели русских, английских, американских арменофильских органов, помогающих армянским беженцам, и представители политических партий, в основном - дашнаки(26). Большевистское крыло социал-демократической партии представлял Гурген Айкуни(27).

«В присутствии множества людского появился Андраник, - вспоминает В. Папазян, - многие в ликовании окружили его, и даже были такие, что целовали его руки и подолы»(28). Почетным председателем съезда был избран Андраник. Работой съезда руководили Левон Шант, Арам Манукян(29), в составе президиума были Вртанес Папазян и Артак Дарбинян(30). Первым делом съезд направил приветственную телеграмму Временному правительству, под которой подписались Андраник и Л. Шант.

Памятным стало вступительное слово Андраника, которое вполне можно считать программным: «Мы должны суметь сохранить и защитить крупицы нашей нации, восстановить наши очаги, и мы сможем с надеждой посмотреть в будущее, когда поймем друг друга и станем солидарны»(31).

Андраника не обмануло предчувствие того, что добиться взаимопонимания не удастся. Оно отсутствовало на протяжении всего съезда. Слово приветствия сказал также Арам Манукян. Противоречия возникли на почве резкого разграничения дашнаками понятий «русский армянин» и «турецкий армянин», при этом игнорировалась широкая деятельность восточноармянских благотворительных обществ; кроме того, недостаточно эффективно была организована работа съезда. Вполне понятно, Дашнакцутюн, в свою очередь, обвинял западноармянских деятелей в искусственной самоизоляции, и в частности - Андраника. Причины раскола были намного глубже, начало ему положили острые, непримиримые противоречия, существовавшие во время организации гайдукского, затем добровольческого освободительного движения, когда уточнялся вопрос о его целях и об управлении им. Андраник всегда последовательно критиковал АРПД за стремление к гегемонии, сила и влияние этой партии, с одной стороны, были объективным явлением в армянской действительности, а с другой - ее могущество, что вполне закономерно, отчуждало и изолировало другие национальные силы, часто делало их непримиримыми противниками.

7 августа в письме, адресованном Аршаку Чопаняну, Андраник в очередной раз указывал на то, что об «Айастане» распространяют такое мнение, якобы газета отделяет восточных армян от западных. «Вы, очевидно, уже читали «Айастан» и видите, что подобной цели нет и быть не может», - пишет Андраник(32).

Газета «Мшак» подняла вопрос о том, имел ли право съезд считать себя выразителем воли и чаяний всех армян Турецкой Армении(33). Действительно, состав съезда был избран произвольно. На нем отсутствовали искренние выразители нужд беженцев. Вместо них преобладали делегаты земляческих и других союзов. Первые два дня тянулась борьба за Центральный совет. Наконец решили избрать Центральный совет по областной системе, против которой выступили делегаты-рамкавары. По выражению «Мшака», бесстыдным образом злоупотребляли именем Андраника(34). Именно в эти дни Андраник объявил о своем выходе из партии Дашнакцутюн: «Отныне я не принадлежу АРПД и полностью порываю с этой партией. За эти десять дней (дни съезда - В.М.), видя, как турецким армянам не удается организоваться и они не в состоянии честным путем вести такое серьезное дело, как проблема беженцев, я прошу органы армян России, после этого также, худо ли, бедно ли, пусть будут добры вести это дело до окончания войны»(35).

Следует добавить, что если бы не такие крупные армянские организации России, как Помощь Св. Эчмиадзина. Кавказское центральное армянское благотворительное общество, Московский армянский комитет, Бакинский комитет по делам беженцев, Общество помощи армянам и Комитет по восстановлению Армении при нем, Армянское сельскохозяйственное общество, то западно-армянские беженцы оказались бы в безвыходном положении(36).

Подобная атмосфера, разумеется, не благоприятствовала установлению теплых отношений и взаимопониманию между восточными и западными армянами.

Отречение Андраника от партии Дашнакцутюн последняя впоследствии представила как проявление тщеславия армянского национального героя, на что он ответил: «Из Дашнакцутюн я ушел еще в 1907 году. А публикация в газете «Айастан» была моей второй отставкой»(37). Андраник отправился в г. Вагаршапат к Католикосу Всех Армян для того, чтобы поделиться с ним своим негодованием. Он просил патриарха, чтобы тот не позволил АРПД занять большинство в создаваемом на съезде Национальном совете. Более того, он считал бессмысленным называть Западноармянским советом тот орган, который должен был получать инструкции от Дашнакского бюро(38).

Несколько единомышленников Андраника - Лазо, Дереникян, Драмбян, Айкуни и другие - объявили, что отныне не могут соглашаться с дальнейшими постановлениями съезда и после ухода почетного председателя воздерживаются от голосования(39).

Три крупнейшие армянские партии (АРПД, гнчакская СДП и АНП рамкаварская), при всем сохранении внешних различий, ведя борьбу за власть, независимо от своей воли фактически делали одно и то же - разъединяли западных и восточных армян и старались повести армянский народ по своему «освободительному» пути.

Это прискорбное явление еще более углубилось после Октябрьского переворота, приведя к еще большему расколу и, как следствие, к фатальным ошибкам. Первый шаг в этом направлении был совершен на Ереванском съезде западных армян - был создан Западноармянский Национальный совет. Внешне взяв на себя функции помощи армянским беженцам, на деле он превратился в дашнакский орган. По свидетельству одного из лидеров АРПД, Каро Сасуни, этот орган должен был быть признан как единственный представляющий западных армян и иметь функции контроля над теми делами, которые, под видом экономических, сиротских и беженских вопросов, могли быть связаны с турецкими армянами(40). Андраник же предлагал создать один всеобщий действующий орган из представителей: Трапезундской, Каринской (Эрзрумской), Битлисской и Ванской - по два и Харбердской, Себастийской и Тигранакертской (Диарбекирской) областей - по одному человеку, всего - 11 депутатов. Этот орган должен был заниматься вопросами удовлетворения всех нужд беженцев(41). «Вокруг избрания Совета, -вспоминает К. Сасуни, - возникли противоречия, некоторые хотели взорвать собрание. Постановления без исключительного органа остались бы мертвой буквой. Между тем западноармянская жизнь входила в новый этап. Она могла получить самоуправление и могла достигнуть образования армянского государства. Фактически страна была в наших руках. Существовало также и меньшинство, которое не принимало во внимание эти основные обстоятельства. Арам (Арам Манукян - В.М.) приложил очень много усилий для объединения этих сил. В случае с Ваном это стало ясно всем. Он подчеркнул значимость нашей совместной воли и сумел, при уступке дашнакской партии, подвести к заключению в частности гнчакистов и рамкаваров. Тем самым членами Совета было избрано 8 дашнаков при 41 голосе, а противники получили 7 мест с 23 голосами»(42).

Трагедия заключается в том, что дашнакская партия была недовольна распределением сил в Совете. По выражению того же К. Сасуни, «единственной политической партией, действующей в Турецкой Армении, была Дашнакцутюн, рамкавары, большевики социал-демократы и эти мелкие течения хотели иметь в совете столько мест, сколько и мы»(43).

Совершенно иными были обобщения большевика Гургена Айкуни касательно представительского состава съезда и о позициях различных партий в Западноармянском совете. А иногда эти сведения просто искажали реальное положение вещей. В своих мемуарах он пишет: «Дашнакская партия осталась в меньшинстве как в совете, так и в бюро. Силы дашнаков расшатывались»(44). Выдавая желаемое за действительное, Г. Айкуни с гордостью говорил о расколе, об ослаблении национально-политических сил армянского народа: «...Я выступил с рядом большевистских, антидашнакских речей, которые сплотили противодашнакские силы»(45). Состав Бюро Западноармянского совета: 2 дашнака, 1 гнчакист, 1 большевик, 1 рамкавар - он представлял как поражение дашнакской партии. Разумеется, принимая во внимание вышеприведенную мысль К. Сасуни, это и правда было поражением, и в то же время эта картина была свидетельством свободной политической деятельности, ставшей возможной благодаря демократической революции, что, непонятно почему, всеми игнорировалось. Пожалуй, это можно объяснить существованием сложных и зачастую неразрешимых проблем, а также отсутствием культуры политической борьбы.

Г. Айкуни свидетельствует, что гнчакист Жирайр Мирзаханян, «который стоял на социалистических позициях, как и один антидашнак-рамка-вар из Вана, предпочли примкнуть к большевистско-гнчакистскому блоку, чем перейти на сторону дашнаков»(46).

По другому поводу Г. Айкуни пишет, что «почетный председатель съезда Андраник, возмущенный угрозами Арама паши в мой адрес (не отмечается, из-за чего - В.М.), встал с места и сделал дашнакам внушение, чтобы никто не осмелился помешать речи Айкуни или же угрожать ему. Несмотря на яростное сопротивление и угрозы о выходе из съезда, большинством делегатов я был принят в состав членов Западноармянского совета»(47).

Ясно, что Айкуни использовал отношение Андраника, то есть большей части западноармянских деятелей, к дашнакской партии, которое особенно обострилось на съезде. Вместе с тем в этой новой политической ситуации Андраник также демонстрировал нежелательную нетерпимость, неготовность идти на взаимные уступки. Между строками просматривается и противостояние Андраник - Арам, которое еще более усилилось в 1918 году.

Зачастую коренные, основные общенациональные цели уступали место собственным, узким интересам партий и деятелей, их амбициям, иной раз велась бессмысленная изнурительная борьба. Разумеется, демократическая революция сама по себе предполагала множество идейных взглядов, пробуждала многообразие зачастую противоположных и конфликтующих течений.

На пути достижения политической монополии дашнакская партия также была непримирима, и ей был присущ синдром неприятия собственных ошибок.

Все то, что было направлено против дашнаков, сразу сплачивало вокруг себя другие политические силы. Идя на союз с большевиками. Армянская народная партия, гнчакисты и рамкавары стремились лишь ослабить позиции влиятельной национальной партии. На деле именно это и вносило раскол в армянское общество, причем в переломный исторический период.

Членами Западноармянского совета были избраны: Андраник, хмбапеты Сепух и Смбат, гнчакисты Грант Гадикян и Жирайр Мирзаханян, рамкавары Артак Дарбинян, Аветис Тер-Зибашян, Вардан Папикян, дашнаки Амаяк Манукян, Левон Шант, докт. Бонапартян, Каро Сасуни и Ваан Папазян, большевик социал-демократ Гурген Айкуни, независимые Акоб Тер-Закарян и Забел Есаян. Была также избрана ревизионная комиссия в следующем составе: Серовбэ Кюлпенкян, Аршак Сафрастян и Езник Каджуни. Что касается Арама Манукяна, то он не был включен в состав Совета из-за того, что не был западным армянином(48).

11 мая 1917 года, завершая работу, Съезд западных армян выдвинул три цели и принял ряд постановлений в редакции Левона Шанта. Эти цели были следующие: 1.Сохранение физического существования народа Западной Армении и восстановление разрушенной экономики; 2.Восстановление Родины; 3.Образование для нового поколения, его физическое и гражданское воспитание(49).

Съезд решил, что Армянский вопрос доверяется армянской делегации в Европе, в состав делегации входят и западные армяне. Предусматривалось также избрать административно-политическую комиссию, которая должна будет представить программу реформ в Западной Армении.

Административно-политическая резолюция съезда была всецело посвящена трем предложениям, адресуемым Российскому правительству: «1)вне зависимости от будущих политических и юридических принципов, принимая во внимание лишь местные специфические условия, создать местные административные организации, избранные на демократической основе, при участии местных жителей, 2)основать местные суды и 3)обеспечить существование армян: а)предоставить возможность самообороны, б)организовать милицию».

Затем Западноармянский совет выразил свое удовлетворение тем, что до весны 1917 года около 150 тысяч западноармянских беженцев с Кавказа возвратилось в Ван, Битлис, Карин и Трапезунд(50).

На этом Первый съезд западных армян завершил свою работу. После окончания съезда Западноармянский совет избрал из своего состава Исполнительный орган - Западноармянское бюро, задачей которого было выполнение решений как съезда, так и Западноармянского совета. В Бюро вошли: В. Папазян - председатель (дашнак), Ав. Терзибашян - зам. председателя (рамкавар), члены - А. Дарбинян (рамкавар), К. Сасуни (дашнак), А. Тер-Закарян (рамкавар) и Г. Галикян (гнчак)(51).

Западноармянское национальное бюро стало постепенно формировать сеть своих филиалов в Западной Армении, Закавказье и на Северном Кавказе.

Западноармянский совет опубликовал «Свод правил западноармянских беженцев», на основе которого должны были создаваться различные организации, занимающиеся помощью беженцам(52). Бюро превратилось в своеобразное временное правительство западных армян и пользовалось доверием различных армянских благотворительных общественных организаций Кавказа и России.

Второй съезд западных армян был созван в совершенно новых политических условиях. От предьщущего он отличался прежде всего тем, что отражал волю народа, который обрел, восстановил свою государственность в мае 1918 года. Прискорбно было то, что еще сильнее обострилось, углубилось разделение западных и восточных армян. Рядом с восточным армянством, которое переживало процесс относительной стабилизации, все еще продолжала «дымиться» - в лице западноармянских беженцев -проблема военно-политического решения судьбы Западной Армении. В то же время завоеванное западными армянами преимущество состояло в том, что они сейчас уже действовали не только лишь своими силами, но и - от имени Республики Армения, а также их интересы защищала в Европе Армянская Национальная делегация. Главной побудительной причиной созыва съезда стало поражение Турции в Первой мировой войне. Страны победившей Антанты готовились к Парижской мирной конференции, которая должна была подытожить результаты войны и на которой. как известно, должен был быть проведен раздел Османской Турции. Армянскому вопросу, который, как никогда прежде, приобрел характер военного вопроса, «суждено было» в очередной раз стать предметом обсуждений на международном конгрессе.

Находившийся в эпицентре событий премьер-министр Армении Александр Хатисян (до марта 1917г. - градоначальник Тифлиса) исходил из следующих соображений: во-первых, помимо внутреннего национального строительства в условиях государственности, перед правительством Республики Армения вставали вопросы территорий, границ и установления сносных отношений с соседями. А что же касается соседей, то Грузия, достигшая государственности, и Азербайджан (прежде - кавказские татары - В.М.), впервые возникший как государственная единица, сейчас уже в отдельности продолжали политику Комиссариата и Сейма - закавказских правительств, образовавшихся после Октябрьского переворота 1917г. Она заключалась в их откровенном союзе против армянского народа. Грузия предъявила претензии к историческим территориям Джавахка (Ахалкалак, Ахалцих), Лори, а также Карса и Ардагана, а Азербайджан, в свою очередь, потребовал армянские территории Карабаха, Нахичевана и Зангезура. И лишь в январе - феврале 1919 года завершились мирные конференции, которые подытожили результаты армяно-грузинской и армяно-татарской войн, благодаря чему в Закавказье наступил относительный мир. «Опустевшие вилайеты Турецкой Армении составляли неотъемлемую собственность армянского народа, - пишет Ал. Хатисян, - надо было, чтобы они также вошли в пределы вновь образованного армянского государства, дабы весь армянский народ смог объединиться на своей исторической родине... Ереван стал политическим центром армянства, который был призван объединить все его части»(53).

Параллельно с этим сохранялось недоброжелательное отношение значительной части западных армян к Республике Армения. «Андраник, который после Батумского договора со своим войском и беженцами покинул Армению, - пишет Симон Врацян, -занимая враждебную позицию по отношению к «созданной руками турок» республике, в ощутимой степени был выразителем умонастроений западных армян того времени. Национальная делегация в Париже под главенством Погоса Нубара пользовалась большим авторитетом, чем правительство Армении. Даже такое понятие, как «Республика Армения», было неприемлемым: для многих она была лишь «Араратской Республикой»(54).

Это - сложная научно-историческая проблема, требующая особого серьезного исследования, и поэтому мы не будем вдаваться в детали данного вопроса. Ограничимся лишь констатацией того факта, что Армянский вопрос, то есть вопрос освобождения западных армян и восстановления армянской государственности в Западной Армении, не был решен.

С. Врацян пишет: «Десятилетиями армянская политическая мысль воспитывалась в том духе, что Армения находилась по ту сторону Бартохского хребта (Армянский хребет -В.М.), что армянские вопросы, автономия Армении, армянское государство могут иметь отношение лишь к Турецкой Армении, и вдруг, откуда ни возьмись, из совершенно нежданного места возникает какая-то «Республика Армения». Переваримо ли это? Это было чуждо, неприемлемо для мыслей и чувств западного армянства»(55). Весь вопрос заключался в «Армянской трагедии», на решение которой частично и был нацелен II съезд западных армян.

В декабре 1918г. в Ереване западноармянские деятели созвали ряд консультативных собраний, где обсуждалась необходимость созыва нового съезда. Западноармянский Национальный совет еще в декабре 1917г. на своем чрезвычайном заседании решил 4 марта 1918г. в Карине (Эрзерум) созвать Западноармянский съезд(56).

Это было то время, когда Закавказский Комиссариат, не приемлющий советскую власть, постепенно отдалял этот край от России, вследствие чего пробольшевистские войсковые части оставляли фронт. Первостепенной задачей становилась защита фронта, то есть - Западной Армении. Этот съезд не был созван по причине нового турецкого нашествия, в результате которого турки вновь захватили земли Западной Армении.

19 декабря 1917г. в здании ереванской городской думы был избран оргкомитет по созыву Западноармянского съезда. В состав комитета вошли Григор Булгараци (председатель, участник героической обороны Вана в апреле 1915г.), Армен Сасуни, Вараздат Тероян (председатель), Рубен Драмбян, Арсен Китур (секретарь), Смбат (С. Бороян - Махлуто - В.М.), Ованес Мхитарян, которые по праву кооптации пригласили участвовать в их работе Агабека Амбаряна и Вагаршака Хохикяна(57). К этому составу С. Врацян в своих мемуарах добавляет также Н. Бурнутяна(58). На нужды съезда Советом Армении 28 декабря было выделено 35 тысяч рублей(59). 1-го января 1919 года оргкомитет Съезда обнародовал призыв «К армянам-беженцам Западной Армении», в котором были обозначены две основные задачи съезда: «1)формулирование политических целей и представительство западноармянских беженцев и 2)проблема репатриации». Этот документ заканчивается обращением к западно-армянским беженцам: «Объединиться вокруг этих двух великих целей, забыть обо всем, даже наше бедственное положение, дабы избежать вечной отверженности, в солидарности, в дружной и непоколебимой воле, во имя поставленных перед нами вопросов, дабы решить эти две задачи»(60).

Этот съезд западноармянскими членами оргкомитета рассматривался в качестве представительского органа западных армян в Республике Армения - «Народное представительство», иначе говоря,политическое учреждение, первейшей задачей которого являлось формулирование политических целей беженцев из Западной Армении(61). Жизненно важные проблемы западных армян отразились в повестке дня, представленной в «Циркуляре-инструкции второго съезда западноармянских беженцев»: «1.Формулирование и изъявление политических задач армянских беженцев Западной Армении. 2.Задача и организация репатриации армянских беженцев Западной Армении. 3.Избрание представительского и расчетного органа армянских беженцев Западной Армении»(62).

Учитывая то обстоятельство, что Западноармянский съезд являлся представительским органом всех западных армян, проживавших в пределах Республики Армения, выборы делегатов оргкомитет провел по непартийному двухступенчатому принципу. На местах 300-500 западных армян должны были избрать районных делегатов, которые, в свою очередь, на районных собраниях должны были избрать делегатов съезда, с тем расчетом, чтобы каждые 3000 западных армян представлял бы один делегат(63). Так, например, 223690 армянских беженцев Еревана, Вагаршапата (Эчмиадзина), Аштарака, Цахкадзора, Котаика, Сурмалу, Миллидзора, Александрополя (Гюмри), Дилижана, Баш-Гарни (Гарни), Нор-Баязета (Гавар) представляли 55 делегатов. Из них 47 человек были западноармянскими дашнаками, пятеро -конституционными рамкаварами(64). Своих представителей на съезд не делегировали беженцы Сисиана, Камарлу (Арташат), Даралагяза (Вайк)(65), что не давало возможности выяснить общее число беженцев на территории РА. Ограничение выборов пределами Республики Армения оргкомитет обосновывал неблагоприятным состоянием транспорта и коммуникаций. Одновременно оргкомитет подчеркивал, что «съезд должен широко открыть свои двери перед делегатами, избранными вне пределов республики»(66).

На съезд были приглашены члены Западноармянского совета X. Бонапартян, Ван Путч, из Совета Армении - С. Врацян, из Комитета братской помощи - архимандрит Корюн Саакян, из Армянского Благотворительного общества Кавказа - Е. Арутюнян, из Комитета лорда Мейерса -С. Топалян, из газет «Ашхатанк» и «Ван-Тосп» - А. Газанджян и Вардапетян(67).

Полководец Андраник отказался от участия в съезде. Член оргкомитета А. Сасуни для специального приглашения Андраника отправился в Сисиан. В своем официальном письме от 25 января 1919 года Андраник Озунян отвечает, что не согласен участвовать в собрании, которое должно быть созвано «в столице той Армении, которая создана руками турок»(68). «Мне думается, что я не смогу быть полезным своим участием в съезде и не облегчу его работу, - пишет Андраник, - и потому я отказываюсь присутствовать на этом съезде. Желаю вам полной удачи»(69).

В контексте ситуации 1919 года поведение Андраника также объясняется его политическими разногласиями с лидерами АРПД, после Октябрьского переворота - из-за протурецкой, по его мнению, ориентации Республики Армения. Генерал Андраник не принимал унизительных условий Батумского договора, тем более после победных сражений в мае 1918г. В этом вопросе он был не одинок, такой же точки зрения придерживался ряд дашнакских деятелей, которые считали, что следовало развивать достигнутый успех. Одна из статей Батумского договора была направлена на ослабление военной мощи Армении и прежде всего была нацелена против Андраника. Его войсковому формированию дали определение «банда», а вся трагедия заключалась в том, что руководящие официальные лица Республики пошли навстречу требованию турок и Андраника объявили вне закона. После этого ему ничего другого не оставалось, как удалиться в Зангезур, а через год - покинуть Армению вовсе.

Католикос Всех Армян Геворг V, как и на Первый съезд, вновь послал своим представителем епископа Чорекчяна.

Второй Съезд западных армян состоялся 6-13 февраля в Ереване(70).

4 и 5 февраля было организовано два заседания, где делегаты ознакомились с деятельностью оргкомитета и при тайном голосовании избрали трех сопредседателей съезда - Г. Булгараци, В. Тероняна и В. Крмояна, а также двух секретарей - А. Китура и Вардапетяна, мандатную комиссию из трех человек и председателей четырех комиссий (по районным докладам, политической, по репатриации и расчетно-организационной)(71).

Официальная церемония открытия съезда состоялась в зале заседаний Совета (парламента) Армении 6 февраля. Вступительное слово произнес участник двух героических битв в Ване, 1896-го и 1915 годов, сопредседатель съезда Григор Булгараци, после чего епископ Геворг Чорекчян зачитал благословительное послание Католикоса Всех Армян. Затем выступил председатель Правительства Республики Армения Ованес Каджазнуни. 3 февраля 1919г. на заседании Совета министров Армении было обсуждено пригласительное письмо от оргкомитета Второго западноармянского съезда о делегировании на открытие съезда представителя правительства. Было решено доверить это дело министру-председателю. Этот факт свидетельствует о том, какое значение придавало съезду руководство республики. Ов. Каджазнуни «сообщил о стремлении своего правительства видеть на этом съезде устраненной раздробленность армянского народа». Ту же мысль выразил в своем выступлении председатель парламента Симон Врацян(72).

Доклад о работе съезда был сделан сопредседателем В. Тероняном. Другой сопредседатель - В. Крмоян отдал дань уважения и памяти мученически погибшим общественным деятелям и доблестным героям армянского народа(73). Затем были зачитаны слова приветствия Западноармянского Центрального комитета АРП «Дашнакцутюн», Ереванского районного управления Конституционной Рамкаварской партии, езидских предводителей Джаангира-агы и Тейфур-бека и др.(74)

На съезде имело место шесть официальных заседаний и целый ряд заседаний комиссий.

Доклад о положении западных армян сделал Р. Шатворян, после чего была принята резолюция «О докладах из районов» или, как называли сами делегаты, - «О голоде». Съезд зафиксировал, что беженцы «фактически находятся в преддверии окончательного истребления в когтях голода», и постановил, чтобы избранный им орган обратился к общекавказскому командующему от стран-союзников, к общеевропейской конференции союзных государств и к Парижской армянской делегации и потребовал хлеба, безотлагательной помощи, а также поручил предпринять необходимые меры по организации поддержки и попечительства(75).

На съезде был заслушан доклад председателя отчетной комиссии З. Коркотяна о деятельности избранного на I съезде Западноармянского национального совета, а затем - Совета по обеспечению. На основании этого была принята резолюция, согласно которой «II Западноармянский съезд объявляет о роспуске прежних советов и требует отчета об их всей нравственной и материальной деятельности»(76).

На основании доклада председателя комиссии по репатриации А. Сасуни съезд принял резолюцию «О репатриации», в которой подчеркивалась необходимость обеспечения государственного покровительства в этом ответственном деле(77).

Вместе со всем вышеизложенным исторически важным фактом, имевшим место на II съезде западных армян, было провозглашение «Объединенной и свободной Армении».

Вопрос политической ориентации западных армян, который был стержнем съезда, стал предметом «бурных споров и стычек»(78). 10 февраля со стороны Политической комиссии первым с докладом выступил X. Бонапартян. Комиссию интересовали следующие задачи: «1)Объявление идеи объединенной Армении, 2)Признание и доверие к правительству Нубара-паши, 3)Гарантии государственного существования Независимой Объединенной Армении и ее ориентация, 4)Наша позиция по отношению к парламенту и правительству Республики Армения, 5)Отношение Объединенной Армении к армянам, живущим вне пределов Армении, 6)Наше отношение к турецкому правительству»(79). Комиссия единогласно приняла вопросы о провозглашении Объединенной Армении и о доверии правительству, образованному Погосом Нубаром. В комиссии сформировались два взаимоисключающих мнения в вопросе позиции съезда по отношению к Республике Армения. Одна часть участников съезда считала, что необходимо провозгласить исторический акт независимости Объединенной Армении и послать делегатов в парламент РА. Другая же придерживалась того мнения, что, войдя в состав парламента, западные армяне превратятся в граждан Араратской Республики, и тем самым Армянский вопрос будет похоронен(80).

После второго доклада Бонапартяна, прочитанного 11 февраля, политической комиссии так и не удалось преодолеть это разногласие(81). После этого доклада вокруг политической резолюции завязалась бурная полемика. Точку зрения дашнакского большинства на съезде выразил Р. Драмбян. Он, в частности, отмечал, что «если мы будем иметь две раздельные родины, то мы ослабнем... Большинство на съезде пришло к тому заключению, что этот акт необходимо совершить во что бы то ни стало, то есть - решить вопрос объединения на практике»(82). А Е. Арутюнян, выражающий точку зрения рамкаварского меньшинства, с одной стороны, считал, что съезд должен отдать свой голос историческому акту правительства Погоса Нубара, а с другой - что не следует принимать непосредственного участия в работе парламента, дабы вопрос турецких армян не вышел за пределы своей международности. «Если западные армяне сразу войдут в парламент, - отмечает Е. Арутюнян, - то возникает противоречивая ситуация, ибо они посему должны будут признать не только правительство Погоса Нубара, но и - Каджазнуни. Идея Объединенной Армении должна осуществиться по взаимному согласию двух этих правительств, которые разработают единую конституцию для нашей страны, и тогда западные армяне, разумеется, окажутся в этот раз в парламенте Объединенной Армении. А в нынешних условиях делегирование в парламент представителей западных армян не целесообразно с точки зрения интересов решения Армянского вопроса»(83). Первую точку зрения защищали С. Врацян, Г. Бумарцян, Каринян, З. Коркотян, А. Китур и Г. Воскерчян, а второй придерживались С. Топалян, М. Малоян и Вардапетян. В конце этого заседания на обсуждение был вынесен первый пункт резолюции, и «под грохот аплодисментов съезд провозгласил независимость Объединенной Армении»(84).

12 февраля II съезд западных армян принял «Политическую резолюцию». Для полной оценки всей важности этого акта считаем необходимым представить данный документ полностью: «Рассмотрев нынешнее состояние армянского народа, II западноармянский съезд