Главная
Регистрация

Вход
ՀԱՅԵՐ ՄԻԱՑԵՔ
Приветствую Вас Гость | RSSЧетверг, 2024-03-28, 21.39.39
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
Forum » ARMENIA » ՀԱՅԱՍՏԱՆԻ ՊԱՏՄՈՒՏՅՈՒՆ. Hayastani patmutyun » ИСТОРИЯ АРМЕНИИ (Ованес Драсханакертци)
ИСТОРИЯ АРМЕНИИ
ARTARAMISДата: Суббота, 2010-10-23, 09.48.03 | Сообщение # 1
Генерал-полковник
Группа: A D M I N
Сообщений: 1410
Статус: Offline

data-yashareType="button" data-yashareQuickServices="yaru,vkontakte,facebook,twitter,odnoklassniki,moimir" >


СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I
О поколениях Ноя
ГЛАВА II
О неустрашимости Хайка в борьбе против Бэла и поколениях его
ГЛАВА III
О царствовании Паруйра и его преемников вплоть до Вагэ
ГЛАВА IV
О царствовании Валаршака Парфянина, благоустроениях его, его преемниках до благородного Тиграна II
ГЛАВА V
О царствовании Тиграна II и его деяниях, об Артавазде и Арджаме
ГЛАВА VI
О царствовании Абгара, о том, как он, уверовал в Христа, о деяниях его и просвещении нашего народа армянского
ГЛАВА VII
О вероотступничестве Санатрука и армян, мученичестве Фаддея и Сандухт, святых Оски и Сукиаса с их сподвижниками
ГЛАВА VIII
Об убиении царя Хосрова Анаком, появлении святого Григория и новом просвещении народа армянского
ГЛАВА IX
О созыве Никейского собора из-за Ария и отшельничестве святого Григория
ГЛАВА Х
О смерти святого Аристакеса и царя Трдата
ГЛАВА XI
О царствовании Хосрова и Тирана и патриаршестве святого Иусика
ГЛАВА XII
О патриаршестве великого Нерсеса, о его заточении и о Константинопольском соборе
ГЛАВА XIII
О царствовании Папа и войне его с вероотступником Меружаном; о смерти великого Нерсеса и преемстве патриархов
ГЛАВА XIV
О патриаршестве Саака Великого, о распространении в народе нашем письменности и уничтожении нашего царства
ГЛАВА XV
О Вардане, а также о мученичестве священника Левонда и его сподвижников
ГЛАВА XVI
О деяниях Ваана Мамиконяна и о католикосах
ГЛАВА XVII
О деяниях и доблестных подвигах Смбата и о Двинском соборе
ГЛАВА XVIII
О католикосе Езре и Иоване Майрагомеци
ГЛАВА XIX
О бедствиях, кои претерпела страна армянская из-за агарян, и о деяниях католикоса Нерсеса
ГЛАВА XX
О куропалатстве Григора и ударах, постигших страну Армянскую
ГЛАВА XXI
О страданиях и бедствиях, кои претерпели армяне из-за агарян
ГЛАВА XXII
О патриаршестве Иованнеса Имастасера и его деяниях
ГЛАВА XXIII
О патриаршестве Давида и его преемников, а также о деяниях их
ГЛАВА XXIV
О том, как разграбили утварь церкви гюха Багван и патриаршие поместья
ГЛАВА XXV
Об ударах, постигших армянский народ, и о мученичестве многих
ГЛАВА XXVI
О других злодеяниях остикана Бухи и мученической смерти спарапета Смбата
ГЛАВА XXVII
О правлении Ашота, сына Смбата, и возвращении армянских нахараров из плена
ГЛАВА XXVIII
О мире в стране армянской и единении нахараров
ГЛАВА XXIX
О царствовании ишханац ишхана Ашота и об убиении Григора Арцруни
ГЛАВА XXX
О смерти царя Ашота, распре между спарапетом Абасом и царевичем Смбатом и о католикосе Георге
ГЛАВА XXXI
О ссоре остикана Афшина с царем Смбатом и восстании города Двина
ГЛАВА XXXII
О землетрясении в городе Двине и письме, написанном вардапетом Маштоцем в утешение горожанам
ГЛАВА XXXIII
О ссоре Афшина с царем Смбатом и о заключении католикоса в темницу
ГЛАВА XXXIV
О мятеже ишхана Ашота и войне царя Смбата с Ахматом
ГЛАВА XXXV
О том, как Афшин пошел на Смбата и полонил его семью
ГЛАВА XXXVI
О патриаршестве вардапета Маштоца и историка Иованнеса
ГЛАВА XXXVII
Об освобождении членов семьи царя, приготовлениях Афшина против Смбата и погибели его
ГЛАВА XXXVIII
О распре Ашота и Хасана Арцруни и смерти Ашота
ГЛАВА XXXIX
Об остиканстве Юсуфа, брата Афшина, и смерти братьев царя Смбата – Шапуха и Давида
ГЛАВА ХL
О том, как пошел Юсуф на Смбата, а также об умиротворении и возвеличении ими друг друга
ГЛАВА ХLI
О войне царя Егерского Костандина и взятии его под стражу, а также о ненависти Атрнерсеха к Смбату
ГЛАВА ХLII
О вероломном замысле Хасана и Атрнерсеха убить царя Смбата
ГЛАВА ХLIII
О противоцарствии Гагика Арцруни, которое стало причиной больших беспорядков
ГЛАВА ХLIV
О том, как сдался спарапет Ашот, и об освобождении католикоса Иованнеса
ГЛАВА ХLIV
О том, как сдался спарапет Ашот, и об освобождении католикоса Иованнеса
ГЛАВА ХLVI
О том, как Юсуф загубил сдавшихся ишханов, а с ними и Мушела
ГЛАВА ХLVII
О подвигах Саака и Васака и о жестокостях Юсуфа
ГЛАВА ХLVIII
О том, как царь Смбат остался без помощи и сдался Юсуфу, а также о бегстве Гагика
ГЛАВА ХLIX
Об осаде крепости Ернджак, о славной мученической смерти блаженного Смбата и знамениях, кои свершились над ним
ГЛАВА L
О захвате и разорении крепости Ернджак, о доблести и мужестве Ашота, сына царя Смбата, и его воцарении
ГЛАВА LI
О храбрости царя Гагика, о жестоких ударах, обрушившихся на нашу страну, и о мученической смерти многих
ГЛАВА LII
О том, как восстали на страну нашу чужие племена, и о разногласиях наших нахараров друг с другом
ГЛАВА LIII
О стихийных бедствиях, голоде, вражеских ударах и зверях-людоедах
ГЛАВА LIV
О письме патриарха Константинопольского Николая католикосу Иованнесу и о письме [католикоса] императору Константину
ГЛАВА LVI
О возвращении царя Ашота на родину, воцарении спарапета Ашота, о войне между ними и об их умиротворении католикосом Иованнесом
ГЛАВА LVII
О том, как Васак и Ашот восстали против царя Ашота и потерпели от него поражение
ГЛАВА LVIII
О войне царя Ашота с Ашотом и поражении, нанесенном ему
ГЛАВА LIX
О войне царевича Ашота с ишханом Мовсесом и одержанной над ним победе
ГЛАВА LХ
О том, как ишхан Саак взбунтовался против царя Ашота и был схвачен им, а также о делах других ишханов
ГЛАВА LXI
О мятеже Юсуфа, остиканстве Сбука и его делах
ГЛАВА LXII
О мятеже Васака и о покорении его Ашотом
ГЛАВА LXIII
О мятеже ишхана Амрама и поражении, нанесенном им Ашоту Шаханшаху
ГЛАВА LXIV
ГЛАВА LХV
О благих преобразованиях царя Гагика, об освобождении остикана Юсуфа и его злодеяниях
ГЛАВА LXVI
О взятии крепости Бюракан и бедствиях, свершившихся в ней
ГЛАВА LXVII
О мучениях ишханов Бабгена и Саака


Այն հայը որ ազգը փոխի և այլ ազգ դառնա
Մահվան օրը հայ արցունքի նա չարժանանա
 
NvardДата: Воскресенье, 2010-10-24, 01.44.59 | Сообщение # 31
Полковник
Группа: Глобал модератор
Сообщений: 333
Статус: Offline
ГЛАВА XXIX
О царствовании ишханац ишхана Ашота и об убиении Григора Арцруни

Для меня здесь нет ничего приятнее, чем сочинение похвального слова об ишханац ишхане Ашоте. Достигнув среднего возраста, он был высок ростом, статен и широкоплеч; у него было приятное лицо с черными, словно нарисованными бровями, в глазах его были тонкие кровяные жилки, как если бы в жемчуге родился красный рубин, и украшала его прелестная седина; он был велемудр и красноречив, на пиршествах умерен в еде; он не завидовал лучшим мужам и не презирал простолюдинов, а старался равномерно простирать над всеми покров своей заботливости и взвешивал на весах ума своего поступки, прежде всего свои, [а затем] и каждого. Будет истиной, если скажу, что ничему полезному для людей он не препятствовал.

При виде такого благородства и высокого ума, ишханы и нахарары Армении единодушно задумали посадить его над собой царем и доложили об этом амирапету посредством остикана И сэ, /78/ сына Шэха. Тот, благосклонно приняв достойную просьбу, отправил Ашоту царскую корону, которую привез тот же остикан Исэ, доставивший вместе с нею Ашоту также царские одеяния, дары и [другие знаки] почестей, легконогих коней в нарядной сбруе и снаряжении. А потом был приглашен туда и великий патриарх Георг, и по совершении над ним [обряда] молебствия с божественными благословениями и посвящением вместо помазания из сосуда с елеем его венчали царем над племенем Асканазовым. После этого он установил у племен подвластной ему страны много замечательных порядков, украсил дома, города, поселения, дастакерты и, соответственно каждому, упорядочил, разровнял гористые места, а воздух жарких долин обратил в умеренно-равнинный; также на всех ровных местах он поставил усадьбы и загоны и украсил поля виноградниками и садами. Он не препятствовал ничему, что подобало царству, касалось царства или относилось до царства, и оказался он богаче и мудрее почти всех [прочих] царей. Так в новозданном царстве возвысилось племя Торгомово.

Затем он простер руку к северным пределам, подчинив себе племена, которые жили в юдолях великих гор Кавказских, в долинах и глубоких продольных ущельях. Точно так же он подчинил своей власти всех без изъятия грубых жителей Гугарка и разбойных людей гавара Ути и уничтожил у них разбой и вероломство, всех их приведя к порядку и покорности и поставив над ними предводителей и ишханов. Царь егерский, соединенный с ним узами дружбы, посещал его и всегда искренне отдавал ему долг служения, как если бы навечно был сыном его.

Великий император греческий Василий также заключил с нашим царем Ашотом немалозначащий договор о мире, покорности и дружбе, называя его любимым сыном и поставив соучастником во всех царских [делах] государства своего. Таким образом, соответственно принятому им почетному сану, были упорядочены и приведены в совершенство все установления и учреждения [его страны].

В это время великий ишхан дома Арцруни – Григор, который прозывался Дереником, простер руку в сторону гаваров и городов /79/ Гера и Зареванда и, завоевав, подчинил их своей власти. Меж тем начальники племени исмаильтян, которые владели пределами этих городов и гаваров как местные, хотя на словах показывали и изъявляли ишхану Григору как сердечную дружбу, так равно и покорность, однако в душе были далеки от него. Однажды осенними днями великий ишхан Григор, пустившись в путь, направился в пределы Гера для встречи с начальником города, а тот, когда выходил [навстречу] ишхану, изменнически, тайком спрятал, укрыл войско в виноградниках. И при встрече с ишханом неожиданно выскочили из своего укрытия войска исмаильтян, со спины накинулись на ишхана и, в тот же час поразив ишхана остриями мечей, повергли его наземь. Так погиб он, обманутый неверными, и был погребен в гробнице своих предков. Вслед за ним великое княжество унаследовал его сын Ашот, внук царя Ашота.

Прочее из повествуемого о нем – о его могуществе и доблести, сражениях и войнах и многих добрых делах, описанных в книге Истории Шапуха Багратуни, – сей благоуспешный муж представит тебе достаточно осведомленно.

Меж тем умер и был положен в гробницу предков своих Васак, ишхан Сисакана, ласкательно прозывавшийся Ишханик, который вел свою жизнь по пути, близкому Богу и благочестивому. И тогда после него унаследовал то княжество его брат Ашот, такой же кроткий и миролюбивый, набожный и богобоязненный, все совершенно определивший на благоустроение своего отчего владения.

 
NvardДата: Воскресенье, 2010-10-24, 01.45.38 | Сообщение # 32
Полковник
Группа: Глобал модератор
Сообщений: 333
Статус: Offline
ГЛАВА XXX
О смерти царя Ашота, распре между спарапетом Абасом и царевичем Смбатом и о католикосе Георге

Царь армянский Ашот, после того как придал блеск всем порядкам и благим учреждениям, делам и нравам армян, заболел тяжким недугом и тут же умер. Но, лежа в постели, он не столько заботился о лечении тела, сколько о душе и мудрости. Он призвал к себе великого католикоса Георга и принял от него последнее причастие спасительными телом и кровью Господней, он роздал бездомным и нищим, не скупясь, много сокровищ в золоте и серебре, точно так же он вверил католикосу кладовые, /80/ полные припасов, табуны коней, стада скота и отары овец, чтобы все это разделить между православными церквами для святого жертвоприношения, где бы то ни было и кому что понадобится. Таким образом, употребляемое для мирских нужд он незримо обратил на обновление внутренней чистоты человека, после чего в доброй старости, соответственно благим свойствам души, упокоился во Христе. И так как кончина его произошла в дороге во время ночлега в каменистом месте, именуемом Карспарн, то гробоносцы, подняв, понесли его [убранного] в златотканые одеяния, в гробу, украшенном сверкающей позолотой, в царский стольный город Багаран.

Впереди шли окруженные охраной из отрядов вооруженных, нарядных и отборных войск великий католикос, а также служители церкви с крестами и пением псалмов и славословий. Сразу же за гробом следовали три его сына, старшие дома царского, а также другие родственники – [все], кроме одного лишь Смбата, ишханац ишхана Армении, ибо он, отправившись в сторону Гугарка на завоевание тамошних племен, не успел завершить предпринятого.

Так прибыли они на место. И тут надо было видеть дев-плакальщиц и слезный плач и рыдания жен и княгинь, а также толпы рамиков и не рамиков! Затем, приготовив царскую гробницу, его положили в усыпальнице предков его.

После этого, по достижении молвы, пустился в путь царский сын Смбат, приехал в великой скорби и стенаниях в принадлежащий ему дастакерт Ширакаван-Еразгаворк, куда прибыл и великий католикос, дабы утешить его и убедить не предаваться более горю, но он не изменил своему благородному нраву.

Пришел к нему затем и великий ишхан Вирка Атрнерсех с соболезнованиями. Но так как спарапет Армении и брат царя Ашота Абас обосновался на жительство в пределах княжества Вананд, то, согласно установленным правилам, [Атрнерсех], свернув с пути, заехал сперва к нему, дабы высказать слова утешения и [выразить] свою печаль и скорбь. Тот, приняв его благосклонно и хорошо, пожелал, чтобы он и впредь не отправлялся к Смбату, ибо, изыскивая [способ] самому завладеть царством, взял себе в мысли, что, если доведется ему (Атрнерсеху) узнать [об этом], то в исходе будет учинено ему от них обоих вероломство и не сможет он исполнить желаемое. В ответ он /81/ услышал от него, что было бы весьма неуместным не поехать [к Смбату] без какого-либо повода, причины, [если нет] неурядиц, раздоров и междоусобий. И, получив позволение, [Атрнерсех] отправился встретиться с Смбатом, и, сняв с того траурные одежды, облачил в царские одеяния. Будучи почтен Смбатом дорогими, отменными дарами, он вновь воротился к спарапету Абасу, который, страшно обозлившись из-за чьих-то доносов, будто Смбат задумал против него зло, захватил [Атрнерсеха], наложил на него железные ковы и заключил в крепости Карс. После этого с обеих сторон усилился поток брани и взаимных обвинений, и, набрав каждый себе конников для набегов и принявшись сражаться, Смбат и Абас наводнили страну толпами грабителей. Тогда вмешался великий католикос, убеждая их вступить друг с другом в мирные переговоры и прося отпустить Атрнерсеха восвояси и отказаться от излияний распаленного гнева. Но спарапет схитрил и, представившись будто его убедили, сказал: «Пусть Атрнерсех вернет мне две крепости, которые он отнял у моего же зятя Гургена, [отдаст] сына своего Давида в заложники, тогда и я отпущу его с миром». И, скрепив письменную клятву по этому делу печатью, дал ее великому патриарху. Но затем, получив просимое, он вероломством дьявола изменил [клятве] – не отпустил Атрнерсеха, пренебрегши также посредничеством великого католикоса. Из-за этого великий патриарх, разгневанный гневом великим, удалился оттуда в гавар Ширак с чувством глубокой печали и горечи на сердце. Меж тем спарапет, зная, что, быть может, усилившиеся толпы набежников уже приблизились, ушел, укрылся за стенами крепости, внутри земляного вала.

После этого Смбат, собрав большое войско, стал нападать на окружающие крепость Абаса многолюдные поселения, в которых укрылись беглецы со всей области, захватив в добычу оружие храбрых мужей и благородных коней, и заключил его (Абаса) в крепости, словно бы то была тюрьма. Так он непрестанно поступал на протяжении многих дней. Из-за этого, наконец, будучи томим опасностью и терзаем муками сомнений, [Абас], после того как накликал беду, не нашел иного средства, как довериться кротости нрава племянника и попросить у него в заложники его (Смбата) сына и сына его брата Шапуха – Ашота, чтобы и самому /82/ освободить и передать ему Атрнерсеха. И миролюбец [Смбат] отнюдь не отклонил его просьбу дать заложников; и получив, и приведя Атрнерсеха, и заботясь о нем, он с великими почестями и пышностью отправил того в его страну.

По возвращении Смбата из [Карса] тотчас же была преподнесена ему тамошним исмаильтянским правителем Афшином по повелению их амирапета царская корона, а с нею и златотканое одеяние и быстроногие кони, убранные великолепными украшениями и златокованым оружием. Все, кто вышел встречать [Смбата] на площадь, [затем] вновь вернулись в святую церковь и с ними патриарх Георг. И по завершении там священного молебна о нем, и облачении его в одеяние из ткани, вышитой золотыми узорами, черточками и буквами, и возложения на голову его царской короны, он вышел из брачного чертога духовного, чтобы владычествовать над всей Арменией. Спарапет Абас страшно обозлился из-за этого и возненавидел католикоса, как если бы он был причиной лишения его трона и коронации Смбата. И с завистливой ненавистью он привлек к себе для поношения его злоречивых клеветников, которые, расплодившись в [патриаршем] доме и предав вожжи душ своих злому духу, подливали масло в огонь, умышляя злую хулу на святого католикоса. И так как еще до этого они же распустили свои нечестивые языки по всей стране и кое-кто из неправедных [людей] присоединился к злонамеренным поклепам, то полагали, что смогут ниспровергнуть святого католикоса.

В это самое время на острове Севан блистал и сиял святой муж Божий Маштоц, который являл собою излучение негасимого света славы Божьей. Божественным излиянием и непорочной верой животворною, движимой силой Духа [Святого], он в видимом невидимое зрел, поэтому, из-за его умения с несомненным знанием различать и узнавать духовные святыни, взоры всех были обращены на него. Меж тем спарапет, взяв себе в мысли, что, быть может, сумеет прельстить мужа Божьего и [побудить] объединиться с ним в злом умысле, пишет ему письмо с похвалами ему вначале, а дальше с весьма порочащими обвинениями против католикоса, дескать, «нет нужды тебе слушать о бесплодности его темных дел», и напомнил также свидетельства пагубных злохулителей; точно так же [пишет], дескать, предусмотрел его самого возвести в патриарший /83/ сан, вместо того [католикоса], только бы согласился прибыть на собор злохулителей и присоединиться [к ним]. Прочел [Маштоц] это, и возмутилась душа его, не хотел он ответить, но, дабы молчанием его не укрепились злохулители в неправедности своей, написал он следующее:

«Прибыло, дошло до нас, о властитель почтенный, повеление твое, принятое нами с душевным расположением, поелику с детства были мы совоспитанниками в заповедях Божьих и по вере истинной соединены с Вами как с единоверцем, который заслуживает, согласно Павлу, любви, а не ненависти, и смиренно поклоняется алтарю. Но если уединенность ангельского чина, увлекши нас на иную стезю, оставляет непонятным для нас ярмо обязанностей, да не покажемся мы из-за этого непокорными, ибо Слово Божие требует от нас, чтобы мы более повиновались Богу, нежели людям.

Засим, все до единого наказы письма твоего – суть клеветы на нашего великого патриарха и наместника Христа. Доколе риза святости облекает его и возвеличен, восславлен он призванием Господа-Бога и подвигами апостольскими, является наместником Бога, я имя сие буду превозносить каждодневно.

С жестокосердием, заносчивостью, незнанием меры и с бесполезными рассуждениями Вы наказываете отрешить [католикоса] от церкви, а в качестве примера его злочестия приводите то, что он предал меня анафеме; но, зная его безмерное благонравие, сим удостоверяю я, что, имея пред собой веления заповедей Священного писания, он с детства и вплоть до старческого возраста в умении смиряться и достигать совершенства даже превзошел меру земной жизни.

Я же поистине был достоин анафемы и вечного осуждения, поелику оступился и, подобно впавшим в заблуждение, самовольно уничтожил [установленное] святыми отцами разделение меж нами и халкидонитами, из-за чего молитвенным покаянием в грехах и падением ниц его святыми руками разорвал письмо, излагавшее мои соображения. Но всем своим содержанием это [Ваше] письмо указывает на обвинения касательно каких-то грехов [католикоса]. Они (эти обвинения) – суть злокозненные наущения сатаны, который изначала был человекоубийцей или душеубийцей, искусителем и сеятелем раздоров. Это и меня заставило встрепенуться, /84/ дескать, не должно тебе молчать. Итак, да не узришь в этом чего-нибудь подобного, господин мой, ибо преступление, – подобно следу змеи, проползшей по скале, – невозможно распознать, и верный свидетель тому пророк, сказавший: «Изыскивают неправду, делают расследование за расследованием» (Пс. 63: 7). Знаю и утвержден в том Господом, что пренебреженный грех учиняет больному смерть и ненависть к брату, когда то бывает у рамика. А у мужа видного, находящегося на высшей ступени, даже малейшие колебания [причиняют] великий вред из-за всенародного соблазна, не говоря уже о скверне гнусной невоздержанности, если таковая будет. Впрочем, я человек грешный и ничтожный, и [так как] беззакония мои поднялись выше главы моей и тяжким бременем легли на меня, не могу я ревновать ревностью Господа Бога нашего вседержителя (см.: 2 Кор. 11: 2), и, будучи ослеплен бревном (см.: Лука 6: 41-42), пронзать взором [душевную] тьму других.

Итак, все, что написал, я написал со слезами и со скорбью в сердце. Да укажет Вам Бог стезю праведности, по коей [следует] идти, и исполнится воля Ваша в его воле, да заговорит в Вашем сердце истина и справедливость, дабы не поддавались Вы непроверенным слухам, что не пристало Вашему княжескому Высочеству, но сами примечали [истину]. Я же умру, и да исчезнут имя и память мои с лица земли, и померкнут зрачки очей моих и не увидят света, и замкнутся уши мои, станет немым мой иссохший рот, и язык мой прилипнет к гортани, и со всех сторон окружат меня мрак и туман грехов и тени смерти, если что-нибудь подвигнет или побудит меня видеть, слышать или говорить о неправосудности праведного, толкуя о несправедливости в вышних, распустить свой язык по стране, чтобы злословить из мести и изрыгать хулу мечом губ (см.: Пс. 58: 8). Не приведи Боже поднять мне руку на помазанника Божия и из-за греха ужасного лишиться отпущения и исцеления. Не приведи Боже мне стать Кореем и Дэданом (Числа 16: 1-2) против избранника Божия, иначе же разверзнет земля свои уста и поглотит меня на погибель вместе с толпой сопричастников Авирона и живым сойду я в преисподнюю (см.: Числа 16: 30-33). На том стою я, и никто не может отвратить меня от этого ни страхом геенны и ни обещанием царства небесного, и когда окажусь в судилище, изольётся гнойная кровь сердца моего проклятиями против хулителей, которые смутили Вас. Ко всему этому напомню Вам и записанное в заповедях Божьих, где сказано: «Сокрытое принадлежит Господу Богу нашему, /85/ а открытое – нам и сынам нашим до века...» (Втор. 29: 29), почему и установил он день, когда сокрытое в человеке будет судимо самим Иисусом Христом.

Итак, отступаясь от того, что превыше Вас, не судите по догадкам и не порицайте, следуя речам, пока не явится Господь, который осветит тьму тайн и деяния каждого испытает огнем. Ибо догадки, мнения и уподобления суть лишь поверхностные, суетные тени истины и не будут учтены в судилище праведном, согласно требованию Господа Бога: «при устах двух или трех свидетелей будет твердо всякое слово» (2 Кор. 13: 1; Втор. 17: 6. См. также: Матф. 18: 16). Внешним мудрецам это показалось весьма привлекательным, и они, похитив наше у нас же и видоизменив, иносказательно представили это как свое собственное, соблюдая, несомненно, лишь внешнюю форму, подобно [мелкой] вспашке сохой иль [пребыванию] отравителя в зельнице. Итак, молю Вас не молчать и не проявлять беззаботность, но пещись о справедливости, ибо, подобно людским мнениям и распространяемым суждениям, и Ваши собственные немощны и ограничены ошибками.

Но если случится, что Вы побудите призвать [меня] на патриаршество, а [повода] для покаяния его в грехах не будет, кто отважится выступить и с наглым лицом стать свидетелем неправедным против, позволю сказать, избранника Ббожьего? Почему и повелел Дух Святой недостоверное оставлять в душе своей. Итак, да не совершите Вы чего-либо крамольного, и не брыкайтесь упрямо против шпор, ибо подобные помыслы в [делах] веры всегда уводят прочь от всех благ. Так, не получил благословения ишхан Багарат, который замыслил [в свое время] нечто столь же бесполезное, и всем нам известна погибель заслуживших погибели. Если велите быть собору, да не будет то собор нечестиво осаждающих мстительных набежников, подобных тем, что собрались в те времена с Анной и Каиафой на Господа и на помазание его (см.: Иоан. 18-19; Деян. 4: 5-6, 26-27), а тот, который от начала получил Господь в удел наследия своего, согласно чему пророк благоучредил, говоря: «...Объявите торжественное собрание на горе Сион, священники и старцы правосудные, возгласите пост и молебствие, очистите церковь плачем и рыданиями, дабы посетил вас Бог». Согласно этому, и соделали Вам никейские отцы святые, которые обутыми последовали в обитель святости, и, целый год проведя в посте и молитвах, вкусили сухой хлеб скорби и испили воду страданий, распростершись на земле, как на жесткой постели, и с великим раскаянием и покорностью поставили себе святым посредником Евангелие /86/, дабы не совершить чего своевольно, на что призрил Господь и просветил их по достоинству. Точно так же и всех других.

Так, я, недостойный, согласился явиться на совет праведных и на собор добролюбов и муки трудов их довершить годичными молениями и подвижничеством, и сам Бог, могучий и живой, сделает угодное ему. И осмелюсь присовокупить [к сведению] злобствующих побудителей, что согласен, чтобы, если Господь пренебрежет и не посетит нас, меня причислили к злодеям и мессалианам на вечное осуждение. Только бы собор проходил в соответствии с моими понятиями.

Что же касается языков, то не пугайтесь, вообразив себе что-то, ибо язык не точен, если заострен желчью, и натянутый лук недостаточно скор, чтобы пускать далеко стрелы раздора, язвить и убивать тех, кто праведен сердцем. Злые духи нападают, жаждая чести святых, умышляют отринуть [их] коварством разъяренных сынов человеческих. Итак, это те языки, которыми осужденные пророки были загублены, будучи преданы острому мечу (ср.: Матф. 23: 34), это – фарисейское увещание и вопль евреев, которые, отважившись на Сына Божия, сгинули на веки вечные; это – исступление священников, коими соделались богоборцы; это – безумие Иуды, который пошел с закрытыми глазами, не потерял своих тридцати сребренников и предал место его (см.: Иоан. 18: 3), это книжники и мудрецы лицемерные, которые уведомили Бога и кесаря об осуждении Сына Божьего и по закону предали его судье, на погибель душам своим (см.: Матф. 26: 62-65; 27: 11-26). Вспомните [тех, кто] свидетельствовал против Стефана, Иакова – брата Господня и Наркиса, и не обманывайтесь, ибо сыны человеческие, своею ли волею или вводимые в заблуждение искусителем, способны переиначивать [свидетельства]. Посему и сохранили записанным в предостережение грядущим [поколениям] вероломство неправедных свидетелей, которые, подобно острой бритве, заострили коварство, любя более добра зло и речи погибельные. Вот почему возносит молитвы пророк, дабы избавил его [Господь] от злых людей, кои – «изощряют язык свой, как змея; яд аспида под устами их» (Пс. 139: 4). Добавлю также и то, что гнусный предатель – не свидетель и не может предстать пред судилищем праведным, но навсегда будет удален. Ибо тот, кто принял вид и лицо блудницы и вышел из числа мужей, даже если исповедался у священника, – не свидетель, согласно синодальному порядку, прежде нежели не исполнится время святых /87/ канонов и, сломленный покаянием в грехах, не соделает он свидетелем своего искупления главу церкви.

Пусть сперва придут грешники, от души принявшие монашество, во власянице и [посыпанные] пеплом, и покаются в грехах, и тогда, по исполнении времени, истинным станет их слово; а также епископы избранные и праведные, из коих иные прибудут издалека и не будут подозреваться в [чувстве] мести; точно так же пусть отцы святые и знаменитые расследуют [дело], как пожелают, и удостоверятся, как оно обстоит. А затем, после всего этого, те, кто сможет облечь святой алтарь и Святой Престол тернами, – да облекут [ими] души свои как [знак] траура по павшему жениху, который замещал Христа у входа в святилище невесты – церкви. И еще много такого есть, более справедливого и законного, о чем я побоялся писать.

Вот тогда и быть веленному Вами, если пожелаете кого-нибудь другого избрать, чему [впрочем] невозможно случиться, разве что могуществом силы либо непокорною мыслью станете с Богом бороться.

Итак, по моему разумению, положитесь на Бога, дабы во время грядущего суда сладостно Вам было пред вселенским судилищем. И да примете Вы от Бога славу и почести на долгие дни».

И вот, прочитав это памятное письмо, он, охваченный великим стыдом, отказался от обещанного злокозненным обольстителям, ибо, куда ни написал подобные [письма], ниоткуда не получил желаемого ответа, но лишь множество укоров и обвинений. Тем паче, что иные из кичливых, ослепленных завистью клеветников пали, почитай, пораженные грозным гневом Божьим: один из них, ослабев от наполнивших его нечестивый рот червей, издох на глазах у многих, а также у меня самого; у другого источенные, изъязвленные внутренности выпали вместе с мерзкими испражнениями; а предатель, негодный и непокорный, умер, сгорев в знойном жаре лихорадки и покрывшись сыпью из гнойных чирьев. Тогда остальные, сомневаясь и трепеща пред справедливой карой, поспешили броситься с покаянием к стопам патриарха, от коего и получили отпущение. Тут и спарапет, в душе пораженный великим, ужасом, боясь скоропостижного Божьего суда, /88/ пал в скорбных молениях и слезах к стопам патриарха, испрашивая отпущения своему греховному заблуждению, и тот, любя сердцем независтным, как того заслуживал верный проситель, удостоил их отпущения и благословения в совершенстве веры.

Со страхом великим начертал я это для вас письменами как напамятование на будущее, дабы, видя исход погибельных событий, никто не претерпел таких же, [проистекающих] от безрассудства, мучений, издевок и бичевания, как те, что пав с Иудой, отправились восвояси.

 
NvardДата: Воскресенье, 2010-10-24, 01.46.49 | Сообщение # 33
Полковник
Группа: Глобал модератор
Сообщений: 333
Статус: Offline
ГЛАВА XXXI
О ссоре остикана Афшина с царем Смбатом и восстании города Двина

Меж тем Смбат, окончательно утвердив [свое] царствование, стремился, согласно Павлу, со всеми установить мирные дружеские отношения. И прежде всего, согласно установленному [его] отцом союзу, он по кроткой скромности своей не отгородился от искренней дружбы императора ромейского Льва, почтив его множеством подношений и подобающих даров. Посему и император пожаловал ему не ничтожные, но щедрые дары и почести – прекрасное оружие и убранство, златотканые одеяния, кубки и чаши, а также пояс чистого золота, украшенный алмазами. Но самым важным было то, что император, через полюбовный союз, назвал Смбата своим любимым сыном.

Однако когда остикан Афшин, короновавший Смбата, узнал обо всем об этом и о твердом, постоянном, дружеском единодушии его с императором, он был глубоко уязвлен и озлоблен, [и полагая], что, быть может, будут ему от них какие-нибудь козни, тщился нарушить, прервать связи дружеского их союза. Собрав для этого большое войско, он пустился в путь, пошел, достиг Армении. Уведомленный вскорости о злонамеренных ухищрениях Афшина, царь Смбат немедля двинул вперед все свои войска вместе с множеством нахараров, храбрых и искусно владевших мечом мужей ратных в количестве тридцати тысяч, и пошел ему навстречу, вплоть до гавара Роток близ Атрпатакана. Но еще прежде чем приблизиться, достигнуть вражеского войска, он отправил с посланцем письмо Афшину. «Почему, – говорит, – без нужды обозлившись, идешь ты на нас? Если из-за того, что я с императором установил дружбу, то это и для вашей пользы, ибо тогда великому амирапету, да и тебе также можно будет с легкостью приобрести из Греции необходимое, а в качестве дара вам /89/ преподносятся подобающе великолепные одеяния, украшения и утварь. Точно так же, когда откроется дорога и для купцов – твоих единоверцев и получат они доступ в их (греков) страну, то от их достатка обогатятся и ваши сокровищницы».

Когда Афшин услышал столь приятные речи и увидел, что отборные вооруженные воины подступили к [самым] рубежам, тогда злобные речи он сменил на посольство дружбы.

И вот оба они верхом на горделивых конях встретились друг с другом, и после того, как отдали друг другу [дань] царских почестей и даров, Афшин возвратился в Атрпатакан, а царь Смбат, повернув вспять, достиг стольного города Двина. И поскольку с самого начала не увидел он их (жителей Двина) покорными подданными своими и сак царских налогов и пошлин уменьшился, то и врата города также оказались закрытыми перед ним. [Тогда] он начал яростно их осаждать, вызывая жестокое смятение, разорял, уничтожал деревья и сеял средь них огонь – так поступал он неустанно в течение двух лет. Наконец они были измучены этим, истерзаны, ослаблены и один пуще другого обеспокоены. После этого зачинатели войны, главные остиканы и правители города – два брата по имени Махмет и Умайи, – выбравшись ночью из города, обратились в бегство, но уведомленные о том и пустившиеся вослед войска схватили и доставили их к царю. А он, связав их веревками и замучив плетьми, отнял у них много золота и серебра и отправил в железных оковах к императору Льву. Затем, окончательно приведя горожан под иго служения себе, он простер руку для обретения многих стран и всех вообще объединил, привлек и подчинил себе – кого сердечным словом, а кого укротив силою. При том и великий куропалат Вирка и его сообщники преклонились пред истинно хорошими порядками и покорились. А иных, мятежных, он подчинил и к стопам [своим] привел отвагою и смелостью. Так приумножал, расширял он пределы своего государства на северо-запад до города Карина, а там, пересекши Кларджк, [дошел] далее вплоть до берега Великого моря и [затем] до пределов егерских и до подошвы великих гор Кавказских; [захватив] Гугарк и Цанарк до Аланских ворот, /90/ царь овладел также ими и защищавшей врата крепостью, а оттуда [направился] по южному берегу реки Куры до города Тпхиса; он [овладел] и гаваром Ути вплоть до города Хунаракерта, а также до Туса и Шамхора. Расширив таким образом пределы своего государства, на которые возложил иго царских сака, бекара и пошлин, он воздвиг, в знак победы, свое доблестное оружие воинское.

 
NvardДата: Воскресенье, 2010-10-24, 01.47.38 | Сообщение # 34
Полковник
Группа: Глобал модератор
Сообщений: 333
Статус: Offline
ГЛАВА XXXII
О землетрясении в городе Двине и письме, написанном вардапетом Маштоцем в утешение горожанам

В это время, в нежданный час, средь ночи в городе Двине произошло страшное землетрясение – сильные толчки и грохот, ужас и погибель обрушились на жителей города, до основания разрушившегося. Ибо обвалившиеся без изъятия ограды, стены, дворцы вельмож и дома рамиков в мгновение ока предстали взору местами пустынными и каменистыми. И даже Богом созданная церковь патриаршего дома, как и другие прочные часовни, с грохотом разваливаясь, низверглись вниз, представляясь зрителю страшными бесформенными грудами камней, и тут же – груды задавленных, погребенных под развалинами, распростертых на земле мертвых тел множества людей, которым [в удел] достались камни твердейшие и немилосердная судьба, располагали его (зрителя) к плачу великому, к оплакиванию слезному. Не говорю уже о родственниках и близких – людях, связанных узами родственного сочувствия, чьи рыдания, плач и стенания, скорбные голоса, крики и вопли, так же, как и печальные голоса поющих дев и облаченных в траур женщин и горестные вздохи пораженных горем мужчин, вознеслись до самого неба. Так как предать могилам все множество трупов было невозможно, большинство из них сбрасывали в ямы, рвы, разрушенные пещеры и зарывали [там]. Так чувствами всех оставшихся в живых овладел ужас пред гневом Божьим.

Услышав о гневе Бога столь грозном, святой муж Божий Маштоц, который в славном подвижничестве пребывал на острове Севан, написал страдальцам следующее нетленное письмо.

«Узнал я, о верные и благодетельные мужи и братья возлюбленные, о нежданно постигших вас бедствиях, горьких слезах и невыносимой каре всесильной смертью, кои радость вашу обратили в плач, ибо в гневе на умножившиеся грехи наши поразил весь мир, с лютой яростью сокрушил, попрал все Божественный, который [один] топтал точило (см.: Ис. 63: 3). Пожрал все огонь, и сокрушены кедры лесов человеческих, /91/ и ни ширина моря, и ни высота гор не в силах помешать быстролетному повелению. Горе печальному свету дня погибели! Ибо в то время, когда яства с пиршественного стола еще были у них во рту, непомерная беда с силой сомкнула их челюсти. Покинули родители детей своих, а сыновья несчастием были принуждены отречься от родителей. Дома стали их могилами, и под кровлями своими они были похоронены, как в гробнице. Горе вам, всем отцам и братьям – страдальцам и попранным в точиле! Ибо множество народа запер Господь в западне невидимым своим мечом, в одно мгновение уничтожил или, словно пролитую воду, иссушил, либо развеял как дым и окутал нас всех туманом, разъедающим глаза. Блаженны очи, что не видели новой и неслыханной погибели, которую прияли мы и которая воздалась нам! Если некогда вы, все вместе, с родителями11 и братьями, детьми и внуками тешились в милом благодушном веселии, возглашая Господу хвалы, то ныне томитесь мучительной неизвестностью нежданно окутавшей вас туманной мглы, и не оставлено вам даже тени утешения и ни малейшей надежды на изменение и освобождение при жизни, но лишь [надежда] на человеколюбие Бога, о чем вы и сами знаете. Ничто не заботит Бога, кроме лишь праведности и спасения людей; «если отречемся, и Он отречется от нас» (2 Тим. 2: 12). Так, потрясши, пробуждает он [души] в своем милосердии и человеколюбии, ибо так возлюбил я страсти Божии, как сказано в Писании, в предостережение нашему ожесточившемуся безумию.

И опять не удивляйтесь непостижимому его суду, дескать, почему праведного он губит с нечестивым. Прежде всего «нет праведного ни одного» (Рим. 3: 10; Пс. 13: 1-3), ибо «все совратились с пути, до одного негодны» (Рим. 3: 12, Пс 13: 3). Итак, что может быть хуже смерти, которой преданы мы, – она настигает нас как кара! И далее, подобно тому, как солнцем, дождем и прочими благами пользуются равно и праведники и грешники, так и чашу наказания вместе испыот; а славу и кару каждого он оставляет на грядущий день. Поэтому, поскольку прежде нас был установлен праведный и справедливый суд Создателя, в котором он беспристрастен ко всем, примите это /92/ «не принужденно, но охотно и богоугодно» (I Петр. 5: 2), чем явите всем степень вашей мудрости, знаний и веры. Воздайте надлежащие ваши хвалы ему – утешителю слабых сердец, существу коего вы стали родственны христианскою верой, а также тем, что жизнью благоразумною, добродетелью и правоверными порядками укрепились в страхе Божием. И он даст вам дух утешения и надежду на милости в сердце святом, и исполнит всех вас, оставшихся – паству и пастыря – подлинным успокоением, заставив забыть тяжкое и великое горе. И, сравняв муки их (погибших) с муками христовых мучеников, выведет из юдоли печали и упокоит их души в обители света, и, уничтожив долговые расписки за слова их, дела и мысли, удостоит обетованных благодеяний, кои хранит для возлюбленных своих на веки вечные».

Когда это добросердечное письмо было прочитано перед толпою и услышано людьми, избегшими страшной ярости Господа, немало утвердились они в своем уповании, а также, сочтя себя повинными тому злосчастному потрясению из-за причастности к неправедным грехах их, говорили друг другу: «Поистине и христиане, окутанные дымом греховных деяний язычников, заслужили кару, ибо не удалившись из Сигора (см.: Быт. 19: 22-30), мы смешались с агарянами и научились делам их на соблазн самим себе».

Столько достаточно для тебя о тяжкой, бедственной напасти, чтобы [рассказанное] сверх этого не оказалось в тягость слуху. А теперь обратим наш взор к дальнейшему.

 
NvardДата: Воскресенье, 2010-10-24, 01.49.04 | Сообщение # 35
Полковник
Группа: Глобал модератор
Сообщений: 333
Статус: Offline
ГЛАВА XXXIII
О ссоре Афшина с царем Смбатом и о заключении католикоса в темницу

Меж тем предатель сей, остикан Афшин, о коем мы рассказали прежде, увидев достодолжные успехи царя Смбата, который сильной рукою подчинил себе северные народы и ласковым убеждением обуздал и покорил неукротимые племена, взял себе на ум не продолжать далее [отношений] дружеского согласия с ним и обещанного порядка подданства. К тому ж он опасался, что, быть может, [царь Смбат] не выплатит сак налогов, что лежал на нем. Поэтому он торопился разорвать, рассечь связь опасных событий, [угрожающих] ему, как он полагал, со стороны Смбата. И вот, втайне готовя ему западню, он собирает множество войск под предлогом, будто ему приспело идти в какие-то другие края. И не ведал того царь Смбат, что, подобно с грохотом хлынувшему /93/ потоку, мчался, несся [остикан], чтобы потопить, повредить, искоренить заложенные основы добра, пока не достиг тот Нахчавана. Хотя, услышав печальную весть, и стал он (Смбат) поспешно прилагать усилия, чтобы собрать вокруг себя свои войска, однако не торопился, как прошлый раз, идти ему навстречу, пока не достиг тот города Двина. Оборотившись тылом в сторону укрепленного места, царь разослал во все края указы, и [отовсюду] поспешно прибывали, собирались в большом количестве все нахарары армянские вместе с огромной ратью. Точно так же по призыву царя прибыло немало снаряженных и вооруженных северных племен – сильных лучников и копейщиков с копьями. Так, следя за событиями, собирались они в гюхе Вжан, что у подножия Арагаца.

В то же время великий католикос Георг отправился навстречу остикану [в надежде], что, быть может, его усилия пред Афшином смягчат каменное сердце того и спасут словесную паству Господа. Тот принял его сперва с приветливым видом и, как слуга антихриста, привлекши к себе мысли [католикоса], послал его же гонцом к царю Смбату, чтобы [с помощью] коварной уловки пригласить царя к себе. Меж тем праведный и чистый сердцем муж Божий католикос не догадывался, что тот стремится приманить его царя в западню и татьбой овладеть им. И когда многомудрый прозорливец в согласии с уговорами нахараров отказался от поездки, отправился обратно к остикану. Хотя неоднократно все молили католикоса не повторять поездку к злонравному язычнику, однако он не согласился, будто не желая нарушить данного ему обещания. А остикан, узнав, что Смбат не обманулся посольством католикоса, повелел заковать его ноги и руки в железные цепи, а сам двинулся на царя Смбата и расположил свой стан поблизости от него в гюхе Дохс. Спустя три дня, собрав и построив свои войска, он начал сражение с царем. Вот тут-то храбрыми мужами с обнаженными мечами и лучниками с длинными стрелами были нанесены полку исмаильтян огромные, ужасные потери убитыми, и, поразив своего противника, опрокинув его наземь, они погубили его на поле боя. Оставшиеся в живых, разогнанные, рассеянные, обращенные в бегство ратью иноплеменников, могли лишь с трудом охранять и защищать свой стан.

/94/ И только тогда, пред бурными и разъяренными, пенистыми и вздыбившимися волнами успокоился, притих злой остикан и вместо диких угроз обратился с мольбами – он просил дать ему царские подати и заключить клятвенный договор о том, что царь Смбат не отклонится от союза с ним. Заботясь о сохранении мира в стране, царь немедля исполнил эти просьбы и преподнес ему в дар великолепные, дорогие подарки, снискав от него и сам, согласно обычаям царей, немало славных почестей. После этого, торжественно выпровоженный, ушел остикан, уведя с собой великого католикоса в оковах. И там, средь врагов, в телесных лишениях нес тот бремя невыносимых страданий, ибо не определили к нему какого-нибудь служителя-ученика, который стлал бы ему постель, поливал ему на руки воду, подавал полотенце либо ставил перед ним блюдо [с едой] или воду для утоления жажды.

Так, мучимый со святыми узниками и постоянно орошая свою постель слезами, он немолчно пел псалмы и неустанно читал молитвы, только бы, не уклоняясь, достичь пристани жизни. Когда же исполнилось два месяца его [пребывания] там, в тюрьме, остикан-агарянин потребовал у него золота и серебра, заверив твердой письменной клятвой, что, если католикос даст [требуемое], он освободит его от оков и тотчас же отправит к престолу его. Когда католикос, озабоченный всей душой, сообщил нам, мы – епископ врат его и прочие служители церкви – со всем тщанием принялись, согласно закону об [освобождении] пленных, обходить главных нахараров и ишханов страны и, собрав все, что требовал остикан, поспешно отправили это по приказанию царя Смбата великому ишхану Востока Хамаму. Ибо к этому времени остикан достиг Пайтакарана, ведя с собой великого католикоса, и по прибытии его туда наши поспешили к Хамаму. А тот, попросив, забрал к себе патриарха и, добавив к посланному выкупу еще и от себя–для пополнения его–велел отнести все католикосу. И, охваченный при виде патриарха желанием защищать веру, ишхан полностью удовлетворил на далекой чужбине все его телесные нужды и, оказав установленные правилами службы почести, отправил его в Армению. При виде пастыря овец словесных, паства преисполнилась великого ликования, и все церкви, велелепно отправляя службу, /95/ читали молитву Господню во славу Бога.

 
NvardДата: Воскресенье, 2010-10-24, 01.49.45 | Сообщение # 36
Полковник
Группа: Глобал модератор
Сообщений: 333
Статус: Offline
ГЛАВА XXXIV
О мятеже ишхана Ашота и войне царя Смбата с Ахматом

В эти времена Ашот, великий ишхан Васпураканских пределов и племянник царя Смбата, склонившись и обольстившись лукавым суесловием некоторых [людей], расторг союзнический договор, что [имел] с дядей своим [по матери], царем Смбатом. И, пустившись в путь, отправился к остикану Афшину, будто бы чтобы [преподнести] подарки и явить искреннюю покорность ему, не видя сперва зла, что было зримо в существе дела [сего]. По прибытии он поднес остикану много замечательных даров, а также отправил каждому из его вельмож как тайную взятку груз добра, надеясь на то, что его [наделят] величайшими бардзом и пативом, сделав носителем самодержавной власти. Однако приобрел он не больше того, чем уже обладал: облаченный всего лишь в почетные одежды и выпровоженный, он удалился, получив только роковую рану в душе.

Меж тем царь Смбат предпочел лишь молчание, ожидая, что привлечет к себе отвратившуюся от него легковерную мысль [Ашота] и спадет с того постыдный лик невежества. Однако, Ашот, пренебрегши этим, не вернулся к предлагаемым плодам добра.

Спустя немного времени то же самое совершил по его (Ашота) примеру и великий ишхан Сюника, который также отправился к Афшину и воротился от него, как и тот, ни с чем. И тогда, раскаявшись после этого в разрыве дружбы с царем, он стал упрашивать того с мольбами не принимать во внимание его проступка и не отказывать в прежнем благосклонном отцовском попечении. А царь Смбат, не делая различия между [этим] и предшествующими посещениями, ласково, словно любимого сына, привлек его в свои объятия, возвеличив пышными почестями.

В те времена мудростью и дарованиями, храбростью и непреклонной силою был знаменит Гагик Арцруни. И так как он был тестем великого ишхана Ашота, о коем шла речь выше, то в душе задумал суетно и коварно присвоить власть великого ишхана. И вот, пригласив под предлогом дружеских развлечений трех братьев – своего зятя Ашота, Гагика и Гургена, он заковал их вместе в железные оковы и посадил в тюрьму. Захватив их владения, он с пышным великолепием назначил сам себя ишханом всех тех пределов. /96/ Меж тем царь Смбат, хотя и смотрел [на братьев] с подозрением, не хотел, чтобы так получилось, но и не сделал попытки наказать захватившего власть Гагика, тем паче, что тот, чистосердечно подчинившись, покорился ярму служения царю.

Когда царь Смбат увидел установившийся после этого в Армении прочный мир и единогласный дружеский союз с ним нахараров, он вознамерился отправиться, сровнять с землей, утвердиться и покорить также страну Тарон и пределы гавара Алдзник, дабы княжеская власть тех родов не была отторгнута от коренного владения. Ибо великий князь исмаильтянский Ахмат, который властвовал над сирийским Междуречьем вплоть до Палестины, поймав зятя Арцруни – Аплмахра, тайно исповедовавшего христианскую веру и властвовавшего над Алдзником вместо бдешхов, засадил его в темницу и несправедливо присвоил коренное наследие дома и жителей горы Сим.

Спустя несколько лет скончался и великий ишхан Тарона Давид Багратуни и на его место посадили племянника его Гургена. Тогда Ахмат начал и с ним воевать, пока не пал тот в сражении. Меж тем Ахмат, продвигаясь шаг за шагом вперед, стремился подчинить те пределы своей власти. Так как сын великого ишхана Давида был зятем царского брата Шапуха, а обвинительные обличения его все увеличивались и разоблаченное коварство Ахмата стало явным, то царь [Смбат], собрав купно всех нахараров армянских и все свои войска в количестве шестидесяти тысяч мужей, пустился в путь, отправился, пошел и дошел вплоть до горы, что на востоке Тарона, где и расположил [свой] стан, чтобы разобраться в обстановке. Меж тем жестокий насильник Ахмат сидел на западе Тарона, расположив свой стан на берегу реки Евфрат. И так как ставший ишханом Васпуракана Гагик находился в тайном сговоре с Ахматом, то с помощью лукавых ухищрений он побудил царя двинуться оттуда на юг к кахакагюху Холс, [под предлогом] будто с того рубежа ему удобнее будет кончить дело либо войною, либо миром. И царь, не подозревая, что Гагик – соглядатай, пошел с ним.

А тот, поторопившись сперва сообщить об этом обмане Ахмату и приглашая его настигнуть [их] в назначенное им условленное, удобное время, сам /97/ повел громаду войска через каменистую горную местность. И так как войско шло целый день по безводным, покрытым кустарником, нехоженным, крутым скалистым склонам, то многие, изнемогая от жажды, погибали. И вот все войско, измученное долгими блужданиями вразброд по неведомым местам, утомленное, ослабевшее, потерявшее бодрость, едва плетущееся и задыхающееся, с трудом добралось до какой-то речки у гюха по названию Тулх; тут все повалились [наземь], словно бы побитые палками или разбитые параличом. Меж тем Ахмат, торопя свое войско к установленному Гагиком условленному сроку, нагрянул, как тать в нощи напал на них, когда забрезжил рассвет. Тогда вспрянувшие от разбойничьего нападения ослабевшие воины принялись поспешно облачаться в доспехи, вооружаться и снаряжаться, и прежде всех сам царь, вскочив на коня, устремился вперед, являя примеры храбрости; а вслед за ним поскакали и прочие воины и, обратив вспять вооруженную толпу врагов, принялись их рубить.

При виде столь мужественного отпора, Гагик, который источал из себя дух смерти, так как сердце его лопалось от досады, прибег к другой коварной уловке: он пропустил врагов в середину стана, а [потом] велел сперва повалить свой шатер наземь, а затем – носильщикам поднять его и отправиться вспять. Увидев это, множество [воинов] вообразили, что так и надо, и поступили точно так же. Поэтому и царь, увидев это и поняв, что отныне война не будет успешной для них, поворотил назад и обратился в бегство. Здесь пал неопытный и не обученный [ратному искусству] прекрасный юный Ашот, сын сестры Смбата, что был из великого нахарарства нашего народа армянского, а с ним и некоторые другие мужи ратные, из незнатных, [человек] пятьдесят – чуть больше или меньше; прочие войска рассеялись и отправились восвояси. А царь укрылся в гаваре Багреван, дабы отдохнуть от тяжких испытаний своих. Меж тем неверный, вероломный ишхан Гагик деяния измены старался скрыть в глубине сердца, как под спудом (см.: Матф. 5: 15; Марк. 4: 21), не ведая, что нет ничего тайного, что не стало бы явным. И когда он прибыл в Ван гавара Тосб, то принялся там развлекаться и тешиться, чтобы радоваться, согласно радости сердца, как сказано «Веселое сердце делает лице веселым» (Притч. 15: 13). А на следующий день, облачившись в царские одежды и сев верхом на своего мула, он кружил, гарцуя там по полю. И тут Гагик, брат великого ишхана Ашота, вместе с двумя /98/ своими соумышленниками, мужами Аматуни, напав неожиданно с копьями наперевес на пышно разодевшегося гордеца, предали его мечу. Упав наземь, он скончался и был похоронен рядом со своими предками. Между тем узник Ашот вышел [из темницы] и утвердился с братьями в собственном своем княжестве.

Еще до этого два великих ишхана из мецамецов и главных, с седыми волосами – Мушел, ишхан Мокка и Гурген, ишхан Андзевацика, в гневе разжегши меж собой пламя вражды, со страшным шумом напали друг на друга и начали сражаться. В этой войне ишхан Мокка Мушел был даже убит Гургеном. А спустя каких-нибудь два года случилось Гургену, развлекавшемуся охотой, верхом на быстроногом коне переправляться через какой-то небольшой поток, как вдруг конь, заржав, понес и, взбрыкнув задними ногами, подкинул и сбросил ишхана назад. Его мертвого подняли, отнесли и похоронили с предками его. И унаследовал после него это княжество сын его великий Атом.

 
NvardДата: Воскресенье, 2010-10-24, 01.57.05 | Сообщение # 37
Полковник
Группа: Глобал модератор
Сообщений: 333
Статус: Offline
ГЛАВА XXXV
О том, как Афшин пошел на Смбата и полонил его семью

Меж тем злонравный, ненавистный остикан Афшин, услышав о содеянном преступлении и бегстве Смбата из-за коварной уловки, об отступлении и уничтожении армянских войск и даже об измене вельможной знати и других, а также о резком расколе между ними, счел это время удобным, благоприятным и подходящим для осуществления своих намерений. И, руководствуясь своей плодовитой на зло мыслью, он, с ревом поднявшись и устремившись, подобно ужасному наводнению, шел, чтобы потопить дом Торгомов вредоносными бурлящими потоками и излить на царя яд своей желчи. Держа путь через гавар Ути, он вступает в пределы Гугарка и Вирка, чтобы сперва завоевать их либо вызвать смятение в народе, дабы никогда никуда не удалось бежать от него Смбату. Однако, так как нахарары тех пределов не склонились к мятежному союзу с ним, а к неприступным крепостям их он силою подступиться не сумел, то [Афшин] вновь вышел в Армению через гавар Вананд и, изменив там намерение, принялся домогаться, преследовать Смбата. Но когда тот нашел себе убежище в крепости глубочайшего скалистого ущелья в Тайке, остикан, поняв, что не сможет ни коварною изменою низложить его и ни, согласно правилам военного искусства, победить, пошел и осадил крепость Карс в гаваре Вананд, ибо там, скрываясь и таясь, /99/ поместились и пребывали принявшая монашество, одетая во власяницу царица Армении и ее невестка – дочь царя егерского, а также жены воинов-азатов.

Хранителем крепости был хананит Хасан из рода Гндуни, [человек] очень верный, управляющий всего дома царского. Кроме того, в сокровищнице крепости хранились казна и много добра царского. Справившись и узнав об этом от некоторых находившихся при нем осведомленных [лиц], Афшин с неистовой яростью принялся осаждать крепость. Тогда Хасан, поразмыслив с мудрой прозорливостью и в душе поняв, что у них нет иного пути освободиться от него, который, как видно, открыл двери погибели, и, положившись на волю провидения, потребовал от Афшина письменной клятвы, что он может не опасаться с его стороны кровопролития и всяческих злодейств и беззаконий. И как только тот поторопился дать твердое письменное подтверждение просимого, он открыл ворота крепости, и Афшин вошел.

Хотя [находившиеся] в крепости люди были охвачены ужасом, словно бы он был страшным сокрушающим зверем, однако он не предал их тревогам и сомнениям опасности смерти или заключения в темницу, но вывел вон множество рамиков, избавив их от многих насилий, а с собою он взял и повез в Двин только царицу с ее невесткой, правителя дома царского и нескольких жен азатов, а также сокровища и добро, не столько, быть может, показывая близость неведомых бедствий после увода [в плен], сколько оказывая им почести и ласковое обращение, так что спустя сколько-то дней он отпустил Хасана, и тот отправился к своему царю. Меж тем царь Смбат, придя снова в крепость Карс и увидев, что было захвачено врагом, не отступился от надежды на небесное спасение, но, восхваляя всем сердцем волю Божию, продолжал верить, что обретение жизни будет дано ему, а ужасная потеря – врагу. Так как в зимнее время он не мог там оставаться, то отправился оттуда в Ерасхадзор, в крепость, что в гюхе Калзван. Вот тогда меж обеими сторонами от Смбата и Афшина начали ездить послы вслед за послами, и те, устроив меж собой [как бы] судилище с допросом, старались отягчить, взвалить друг на друга обвинения в совершенном деле.

Затем остикан потребовал у царя как заложников старшего сына его [Ашота] /100/ и сына брата его Саака, а дочь младшего брата его Шапуха – себе в жены, будто бы считая клятвенное обещание Смбата нетвердым и неосновательным и только требуемое – основанием доверия и безмятежного мира. А царь, не видя подобающего единения нахараров с собой и не найдя никакого другого подходящего выхода, поневоле исполнил его волю – отдал ему сына своего Ашота и племянника своего Смбата в качестве заложников, а дочь младшего брата своего Шапуха в жены. И когда принял он их, и станцевали свадебные танцы и сплясали пляски, не пожелал тот уехать в суровую зимнюю пору.

 
NvardДата: Воскресенье, 2010-10-24, 02.00.27 | Сообщение # 38
Полковник
Группа: Глобал модератор
Сообщений: 333
Статус: Offline
ГЛАВА XXXVI
О патриаршестве вардапета Маштоца и историка Иованнеса

В это время в гаваре Васпуракан умер великий патриарх Георг, и все священники вместе с ишханами страны отнесли и положили его в усыпальнице Ванадзора, что в Тосбе, близ церкви, где были действительно положены посох святого нашего Просветителя и алтарь божественной литургии, который он возил с собою до утверждения в Армении святой церкви.

Когда зимнее ненастье сменилось теплой весенней погодой, тогда остикан, оказав много благоугодных почестей царю и супруге царя, призвал к себе Шапуха, брата царя, наперед позаботившись почтить его и пожаловать ему, как родственнику, сообразные дары и почести. И тот (Шапух) проводил ставшего ему зятем Афшина вместе с дочерью своей, а также заложниками, царицей и невесткой царя, а сам вернулся к царю Смбату.

Так как великий патриарх Георг покинул земную жизнь, то царь и соплеменники его избрали на патриаршество духовного и богоданного мужа Божия Маштоца, который, божественным истечением и могуществом исхождения духа был осенен движением духа, рождая, подобно тучному полю, благоухающие духовные цветы. Исключив, полностью отвергнув вкусные кушанья, он стал воздерживаться, отказался и от простой еды – хлеба и питьевой /101/ воды, умеренно удовлетворяя необходимые нужды свои только овощами. Поэтому, благоволя и преклоняясь пред его пристойным и мудрым житием, царь, высокоместные ишханы и благородные мужи – азаты посадили его на престол святого Григория Просветителя. Однако сейчас не будем мы воздавать хвалы приносящему добрые плоды, изобильному его плодоношению на тучной ниве духовной, а оставим их для другого места и времени. Но в то время, когда своей чудотворной, достохвальной проповедью устраивал он, устанавливал и учреждал благие нравы и дела в своей пастве верующих, упокоился он во Христе под всеобщий горестный плач, пробыв на патриаршем престоле всего лишь семь месяцев.

После него не по заслугам вступил на Святой Престол я – злосчастный, скудный и жаждущий упоения духовным увещанием Иованнес, что написал эту самую книгу, быть может, потому, что не сумел противостоять воле царя, а также множества других нахараров. Ибо хотя я с детства находился в ученичестве у мужа святого Маштоца, а также был близким родичем его по плоти, однако, будучи ослеплен бревном грехов своих, не почитал себя достойным примечать сучок в глазу брата (см.: Матф. 7: 3) или возвещать новые законы Израиля. Но, все-таки, ставя выше себя покорность, которая есть матерь всяческих добродетелей, и полагая послушание, а также непрекословие большим благом, нежели избранную жертву, я вступил на престол, оставив себе лишь надежду только на человеколюбие руководящего промысла Божьего.

Тем временем в великом гюхакахаке Еразгаворке еще прежде заложенная царем Смбатом около его царского дворца церковь была на том месте воздвигнута и завершена строительством; и, согласно божественному чину, освящение ее почтили и возвысили благодарственным обрядом ликования. Ее украшали, делали великолепной и златотканые облачения с изящными, чудесными украшениями, и прозрачный покров [алтарного] занавеса, а также арка чистого золота, обрамленная каменьями и поставленная, вознесенная над трапезой Христовой.

Меж тем великий куропалат Вирка Атрнерсех во всех областях, всеми помыслами и силой своей хранил мирный союз и дружеское согласие с царем Смбатом, /102/ словно отцу, подчиняясь ему с великим почтением или, даже еще более того, подобно слуге, добровольно питающему к господину своему всю полноту, всю меру чувства страха и очень осторожно, постоянно направляющему, устремляющему свой взор на царя и вверяющему ему и самого себя. Весьма одобряя это и хваля, царь Смбат и сам всячески опекал и покровительствовал ему, а затем, возложив на него с великими почестями и пышностью корону и украсив подобающе красивыми украшениями и оружием, как то в обычаях у царей, он поставил его царем страны Вирк и вторым [после себя] в своем государстве. Достигнув, таким образом, царских почестей, он, нисколько не возгордившись, был более, чем всегда, покорен и уступчив и, [обладая] душой спокойной и миролюбивой, продолжал придерживаться во взаимоотношениях с царем Смбатом тех же добрых правил, какие были установлены прежде.

 
NvardДата: Воскресенье, 2010-10-24, 02.01.20 | Сообщение # 39
Полковник
Группа: Глобал модератор
Сообщений: 333
Статус: Offline
ГЛАВА XXXVII
Об освобождении членов семьи царя, приготовлениях Афшина против Смбата и погибели его

Тем временем остикан Афшин вновь стал склоняться к вероломству из-за иных представляющихся правдивыми болтунов и, соплетая в душе лукавые козни, принялся обходить некоторые города, как если бы они были им завоеваны. Затем пустился в путь, направился и достиг города Тпхиса, а оттуда, подобно ветру ураганному, неожиданно поворотил, пошел к пределам области Ширак, в душе надеясь на безвестных колдунов, возродив старое заблуждение, что, быть может, сумеет посредством коварных ухищрений заставить царя Смбата совершить проступок. Но царь, вынужденно набрав весьма небольшой полк, в страшной спешке бросился в сторону крепостей Тайка, в поместье куропалата Атрнерсеха – друга своего. Когда остикан увидел, что невозможно ему обмануть царя, хотя не один, и не два, и не три раза пытался он сделать это, снова и снова представляясь, будто пришел к царю из-за благих намерений и дружеских чувств, то, пустившись в путь, отправился в столицу Двин и там старался уверить в своей искренней приверженности союзу [с царем]. Оставил он за себя сына своего Девдада и великого начальника евнухов, а сам поторопился отправиться в Атрпатакан.

Там навстречу ему спешила великая княгиня, жена царского брата Саака, которая везла с собой много золота, серебра и всякого добра. Встретив его на Шарурской равнине, она преподнесла ему как даяние дары, привезенные с собой, преклонила пред ним колени и, заливаясь слезами /103/ и рыдая, просила у него сына своего Смбата, который еще прежде царем Смбатом был отдан остикану как заложник, а также представила ему горести и скорбь своего вдовства, моля его о милосердии и покровительстве. Все это вызвало в сердце остикана сострадание; сжалившись, он проявил о ней попечение, ибо нередко люди злые порою становятся под влиянием обстоятельств добрыми. Получив из рук княгини дары, он ей вернул сына ее. Приняв щедрый дар, она вернулась к себе домой.

Меж тем царь Смбат по возвращении своем из Тайка встретился близ крепости Ани на берегу реки Ахурян с великим начальником евнухов, чтобы заключить с ним дружеское согласие. При этом, увидев царя, начальник евнухов, весьма довольный, признался, что, быть может, никого не видит равным ему. И с того дня стал там начальник евнухов единомышленником, сообщником и споспешником царя. Приняв от него множество даров и почестей, начальник евнухов отправился в город Пайтакаран. А сын Афшина Девдад остался в городе Двине; содержание, которое приготовил для него царь Смбат, было несколько меньшим, чем [положено] на год.

Однако, расставшись с царем, начальник евнухов, побуждаемый к бесчинствам ложными обвинениями тех, кто были склонны ко злу, направил свое войско в набег на Георга, родоначальника Севордиков: род этот прозывали Севордик по имени предка их, звавшегося Сев. И вот в нежданный час напали они всем скопищем [на него], и, хотя непрестанно побуждал он мужей храбро сражаться с начальником евнухов, однако не смог противостоять ему из-за внезапности его нападения. Захватил тот Георга вместе с братом его по имени Арвес и отправился с ними в город Пайтакаран. Там палачи долго, непрестанно пытали и мучили их, стараясь обратить их от Христом дарованных законов к неправедным законам их Махмета. Но, так как они ничуть не склонились к их речам и не согласились лишиться царства небесного и спасения и сменить их на гибель необратимую и суетную жизнь, то были загублены мечом, и имена их вписаны в книгу жизни.

После всего этого начальник евнухов поспешил отложиться и бежать от Афшина. Взяв с собой сына царского Ашота, который как заложник находился в заключении у начальника евнухов, а также жену брата его Мушела, /104/ которая была захвачена в плен и увезена из крепости Карс, он поторопился прибыть к царю Смбату и вернуть ему сына его, вместе со снохою. Весьма обрадованный этой милостью Божьей и спасением пленных, он благосклонно оказал содействие начальнику евнухов и с великой благодарностью, щедро одарив его подарками и приношениями, отправил в пределы сирийские. Евнух направился к границам Египта и там был схвачен и убит своим амирапетом.

Прослышав обо всем этом, остикан Афшин, словно зверь неукротимый, яростно заревел на Смбата, [считая], будто он был советчиком и причиной совершенного евнухом коварного поступка, и грозился обрушить на царя потоки величайших бедствий и зла. Во все области своих владений он разослал указ, чтобы поспешно прибыли к нему мужи храбрые на конях, вооруженные и снаряженные, и легион пешего войска. И вот в то время, когда отовсюду поспешно прибывали, собирались к нему множества войск и готовился он пуститься в путь, двинуться с ними, чтобы излить горький яд сердца своего на царя, неожиданно напала на него ужасная болезнь: жаром пылало чрево его, и томилось [болями] нутро, а внутренности кусками извергали наружу его кишки (ср.: Деян. 1: 18). И прежде чем душа его отделилась от тела, испустило оно зловоние смерти. Так сошел он в ад, задохшись, околев в немыслимых страданиях. Вместе с ним околели и многие из войска его, пораженные той же мучительной, омерзительной болезнью, а прочие рассеялись, удалились восвояси. Так слезные моления и просьбы к Богу царя Смбата и с нами вместе всех служителей церквей Христовых были услышаны ухом Господа всемогущего. И не наступила на нас нога его гордыни, и не смогла привести нас в содрогание его осязающая грехи рука (см.: Пс. 35: 12), и не возрадовался своей жизни любящий тьму враг, но сгинул в суетной надежде. А верующая паства Христова вместе с предводительствующими пастырями укрепилась в нем самом – в учредителе торжества Христе, который желает, чтобы каждый жил и пришел к познанию истины.

Меж тем Девдад, сын Афшина, услышав о погибели своего отца, /105/ тайком собрался ночью и бежал в сторону Атрпатакана.

 
NvardДата: Воскресенье, 2010-10-24, 02.02.03 | Сообщение # 40
Полковник
Группа: Глобал модератор
Сообщений: 333
Статус: Offline
ГЛАВА XXXVIII
О распре Ашота и Хасана Арцруни и смерти Ашота

В это время великий ишхан [рода] Арцруни – Ашот, отпрыск древа царя Сенекерима, с небольшим отрядом объезжал пределы своих владений. Достигнув небольшой долины, которую называли Порак Лымба, они заночевали там в поселении, [подобном] поселению, где жили гаваонитяне, разместившись, так как то было зимней порой, под кровом домов и строений. Меж тем Хасан Арцруни, сын Васака, отрекшегося от Христа, и двоюродный брат самого ишхана Ашота, местопребыванием своим имел крепость, именуемую Севан. Услышав, что ишхан остановился на привал в том самом Пораке, он, побуждаемый к измене злым духом и добровольно терпя в себе [духовную] слепоту, собрал войско, снарядил бродяг и бездельников, способных носить оружие, вооружив их луками, острыми мечами, щитами и сам тотчас же обувшись вместе с ними, в нежданный час, средь ночи пустился в путь, настиг ишхана. Окружив, осадив, сжав в кольцо и обложив двери домов, где остановились на ночлег ишхан Ашот и его люди, и взяв их таким образом под стражу, они полагали, что те уже попали в их руки. Тут, опершись о свое копье и вспрыгнув, словно козел, на кровлю [дома], в котором находился ишхан, Хасан побежал [по ней], и от тяжелого топота его ног кровля загудела и обрушилась, а вместе с обрушившейся [кровлей] соскользнул, свалился вниз в дом и Хасан. По вырвавшемуся у Хасана воплю его узнали, схватили и немедля доставили к ишхану. Меж тем войско Хасана, узнав о страшном смятении и беспорядке разбежалось, бесследно исчезло, словно дым, развеянный бурей. Так Хасан свалился в яму, которую сам же вырыл, выкопал и приготовил. Ишхан Ашот заковал его в цепи и отправился с ним к крепости Севан, требуя отдать ему крепость. Однако мать Хасана и его брат по матери, но не по отцу, хотя и принуждаемые, не пожелали отдать замок, ибо не могли поверить обещанию ишхана сохранить невредимым связанного Хасана. Тогда уведомленный [об этом] царь Смбат обязал меня поехать туда для завершения дела [в надежде], что изыщется возможность закрыть врата погибели, открытые самим Хасаном. Пустился я в путь, [прибыл] и убедил госпожу отдать крепость и, избавив Хасана от угрозы смерти, невредимым /106/ освободить его от оков; а затем и от ишхана получил письменную твердую клятву освободить, отпустить Хасана целым и невредимым. Но после того как я, получив крепость, отдал ее в руки ишхана, он, подстрекаемый коварными, злыми советами некоторых азатов, выколол глаза Хасану, не ведая, что ослепил его на погибель самому себе, ибо те, кто преступают данную ими клятву и посредничество пастырей и оказываются непостоянными, склоняясь к противникам, – все они создают причину собственной смерти и не могут считать свою жизнь надежной. Я же, применив евангельскую власть и связав ишхана заклятием (см.: Матф. 16: 19; 18: 18; Иоан. 20: 23), удалился скорбя и досадуя. И вот по прошествии одного года невежественное безрассудство словно плащом окутало благопристойного, скромного и внешностью пригожего Ашота, и, придя, таким образом, в годы молодости своей к концу жизни, он вверг, облек нас в глубокий траур и скорбь. После него унаследовал то большое княжество брат его Гагик, а младшего его брата, Гургена, царь Смбат поставил марзпаном Армении.

 
Forum » ARMENIA » ՀԱՅԱՍՏԱՆԻ ՊԱՏՄՈՒՏՅՈՒՆ. Hayastani patmutyun » ИСТОРИЯ АРМЕНИИ (Ованес Драсханакертци)
Поиск:

ПРОЙДИТЕ РЕГИСТРАЦИЮ ЧТОБА НЕ ВИДЕТЬ РЕКЛАМУСайт создан в системе uCoz